Эми Хармон - Бесконечность + 1

– Медведь! – обиженно воскликнула та.

Учитывая, как легко Бонни притягивала неприятности, Финн не удивился бы, узнав, что она кошмарно водит, так что отнесся к предупреждению со всей серьезностью.

– Забирай свое добро, Рэй. – Медведь указал на кожаную сумочку цвета сливочного масла, которую положил на стол, когда зашел в кухню. – Я купил тебе новый телефон. Твой старый забрала бабуля, поскольку ты стащила ее мобильник. Как я добыл сумочку, даже не спрашивай. Симка в телефоне на мое имя, мне так будет спокойнее.

Бонни встала и чмокнула его в блестящую лысую макушку.

– Спасибо, Медведь. Насчет прибавки не беспокойся, считай, она у тебя в кармане.

Она быстро улыбнулась Финну и побежала наверх собирать вещи. Это хорошо. Надо поскорее уехать, пока еще есть возможность.

– Я двадцать пять лет работаю телохранителем, из них пять – начальником охраны Бонни, защищая ее и решая ее проблемы, – серьезно произнес Медведь, и Финн, который до этого прислушивался к шагам в спальне наверху, переключил внимание на своего сердитого чернокожего собеседника. – За свою жизнь я перенянчил кучу звезд. Некоторые из них были хорошими людьми, некоторые нет. Но почти со всеми что-нибудь не так. Издержки профессии. Просто у них слишком много всего. Любому понятно, что будет плохо, если, допустим, переесть. Живот заболит. Перепьешь – заболит голова. А у них вот душа болит. Вроде все у них есть, но они не могут насытиться. Казалось бы, вот оно, счастье, а они почему-то несчастны. Вот и творят всякую хрень, чтобы заполнить пустоту. Но Бонни Рэй не такая. В чем-то благодаря ее строгой бабуле. Бонни, может, этого не признает, но бабуля ее любит. Она уберегла ее от звездной болезни, но Бонни пала жертвой своего горя. Крошка Рэй всегда была очень уравновешенной и выносливой. Милая, полная жизни, никогда не зазнавалась. Но потом умерла ее сестра, и огонь погас. У нее опустились руки. Когда она сорвалась и уехала домой, я уже решил, что это конец. Бонни отменит концерты, уйдет в творческий отпуск. Но она этого не сделала. А надо было. Я, как ее друг, должен был на этом настоять. Но я промолчал. Поэтому теперь я здесь, поэтому решил вмешаться. Я не понимаю, что между вами происходит. Бонни говорит, ты увидел ее на мосту в Бостоне и, если бы не ты, ее бы сейчас здесь не было. Так что пока я доверю ее тебе и уеду. Но если ты ее обидишь, я тебя убью. – Черные, как ночь, зрачки Медведя неподвижно смотрели на Финна. Он явно не шутил.

– Я готова! – В кухне появилась Бонни, прыгая на одной ноге и натягивая сапог на другую. Сумки Финна висели у нее на плече, розовый пуховик болтался на одном рукаве.

– Ключи, – потребовал Медведь, вставая из-за стола и оставив недопитым слишком разбавленный молоком кофе.

Финн вытащил ключи из кармана – он спрятал их вчера на случай, если Бонни опять решит сбежать, но снова переложил в карман, когда одевался утром. Медведь бросил ему свои, и Финн поймал их на лету.

– Мой черный «Чарджер» припаркован в конце улицы, а ваша, я так понимаю, вон та консервная банка под окном. Вот повезло мне. Советую вам поскорее уносить ноги. Не останавливайтесь нигде, и все будет в порядке. Доберетесь до Лос-Анджелеса и заляжете на дно в «Бордо», им звездные скандалы не в новинку, они умеют хранить секреты. Ты, Бонни, там уже бывала, так что разберешься. Никто не пронюхает, что ты там. Я все устрою. Увидимся в Лос-Анджелесе. Не забывай звонить мне, Крошка Рэй.

МЫ С КЛАЙДОМ ПОСЛУШАЛИСЬ Медведя и уехали вскоре после него, заперев за собой дверь. «Чарджер» стоял почти в квартале от нас, возле приземистого домика, рядом с которым на обочине были припаркованы еще несколько машин. Наверное, принадлежавших студентам. Мне все время казалось, что из-за угла вот-вот выскочит коп или репортер, но на улице было очень мало прохожих, и на нас никто не обращал внимания.

Финну так и не удалось увидеться с отцом. Я чувствовала себя виноватой, в чем и призналась ему, когда мы уселись в «Чарджер». Роскошная машина Медведя казалась почти экзотикой после нескольких дней, проведенных в салоне старого ворчливого «Блейзера».

– Я попрошу отца забрать мою машину, когда мы со всем разберемся. Может, ему удастся приехать ко мне в Вегас на несколько дней. Мне кажется, он будет рад. С тех пор как меня выпустили, папа все время зовет меня в Сент-Луис, надеясь, что я поступлю в университет. – Финн пожал плечами, позволив последней фразе повиснуть в воздухе.

– А почему нет? В смысле, почему бы тебе не поступить в университет? Ты же умный. И там можно целыми днями заниматься математикой, правильно?

– Никто не будет целыми днями решать задачи, Бонни. Все не так просто. Я люблю числа и закономерности, вижу их повсюду, но для этого мне не обязательно учиться на математическом факультете. К тому же я не хочу, чтобы отцу пришлось оправдываться за меня перед коллегами. У людей его круга дети сидели за партами, пока я мотал срок.

– Допустим, но могут ли эти дети умножать шестизначные числа в уме и запоминать порядок всех карт, разыгранных в партии в покер?

Финн, судя по всему, не придумал, что ответить, поэтому просто хмыкнул и завел машину. Я протянула руку и повернула ключ обратно. Клайд удивленно посмотрел на меня, и я глубоко вдохнула.

– Сделаем так, как хочешь ты.

Он приподнял брови, ожидая разъяснений.

– Я вела себя эгоистично. Я могу очень быстро все исправить. Просто сходим в полицию. Я сделаю официальное заявление. Потом заберем «Блейзер», и все, дело сделано.

– Я только что пообещал Медведю, что отвезу тебя в Лос-Анджелес, – озадаченно возразил Финн.

– Я и сама могу туда добраться.

– Каким образом? У тебя даже денег нет.

– Есть кредитки.

– И все наверняка заблокированы. Насколько я понимаю, твоя бабуля ничего не упускает из виду.

– Значит, заедем в банк. У меня есть документы и номера счетов. Я сниму нужную сумму.

– Хорошо, так и сделаем.

Я кивнула, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

– Ладно.

– Но потом будем действовать по плану. Все в наших руках. Доберемся до Лос-Анджелеса, ты покажешь всем, что Бонни Рэй Шелби жива и здорова, а что будет дальше, решать тебе. Не твоей бабуле, не мне. Только тебе.

Я снова кивнула, чувствуя, как на глазах выступают слезы. Пришлось сморгнуть и вытащить из сумочки солнечные очки.

– Почему? – прошептала я, нацепив их на нос. – Почему ты столько всего для меня делаешь?

– Я не знаю, – ответил Финн; по искреннему выражению его лица я поняла, что он говорит правду. – Не знаю. Я не хочу лезть в этот цирк, жить под прицелом камер, быть тем, кого обсуждают и печатают на обложках журналов. Мне все это не нужно.

– Тогда… почему? – Слезы потекли у меня по щекам, скрытые темными стеклами.