Моника Мерфи - Четыре года спустя

– Но у нас ничего не было! Ни поцелуев, ни прикосновений. Тогда вообще еще ничего не происходило между нами.

– У меня богатое воображение. – Улыбка исчезает. Его прекрасные зеленые глаза темнеют, кажется, будто меня затягивает в водоворот… Нас затягивает. Я ничего не соображаю и едва дышу. – То, что ты только что прочла, весьма ярко описывает произошедшее между нами пару дней назад. Вероятно, я могу предсказывать будущее. Не знаю… А может, я просто сумасшедший.

О господи! Голова как в тумане, язык отказывается повиноваться. Что происходит между нами? Всего пару дней назад я была уничтожена мыслью, что он хочет быть просто другом, а теперь пишет стихи о нашей зарождающейся сексуальной жизни и смотрит на меня так, словно хочет сорвать с меня одежду и овладеть мной прямо на столе.

– Скажи, что ты придешь сегодня вечером, Челс. Может быть, нам удастся парочка-другая вещей, которые вдохновят меня на дальнейшие стихи. – Он так мило улыбается, что я не могу не улыбнуться в ответ.

– Приду. – Я пытаюсь говорить ровным тоном, но мы оба знаем, что это притворство. Мне до смерти хочется прийти и побыть с ним. Наедине.

– Если повезет, ты будешь кончать всю ночь, – пробормотал он, и я моргнула, потрясенная, и даже не его словами.

– Что ты сказал? – Я хочу, чтобы он повторил это и убедиться, что не ослышалась.

– Ничего. – Он смотрит на меня честными, невинными глазами, так, что мне захотелось его ударить, а затем прижаться что есть сил и поцеловать. – Можешь ли ты помочь мне с английским? Завтра тест.

Как я могу сказать «нет»? В конце концов, я все еще его репетитор.

Его девушка.

Его роза.

Его дом.

Я счастлив. Черт побери, счастлив так, как не был уже довольно давно, если вообще когда-то был. Учеба – хорошо. Тренировки – отлично. Я чуть ослабил свой рабочий график, потому что только теперь осознал, насколько напряженным было мое расписание. Мне нужна по меньшей мере пара свободных часов в неделю, чтобы я мог расслабиться.

И я хочу тратить каждую свободную минуту на Челси.

Дома, забравшись с ногами на диван, я смотрю телик вместе с Уэйдом и жду Челси. Минут пятнадцать назад она прислала сообщение, что будет через полчаса и принесет ужин.

Учитывая, что желудок уже урчит от голода, а сам я сгораю от нетерпения увидеть Челси, то надеюсь, что она не задержится.

– Дез сказал, вы с ним повздорили, – говорит Уэйд как бы между прочим; он спокоен, но я понимаю, что ему любопытно.

– Типа того, – я пожал плечами. Не о чем тут говорить. – Ерунда. Просто сказал: мне надоело, что он тусуется у нас.

– Он не тусуется, и ты это знаешь, приятель. Он дает нам столько травки, сколько мы пожелаем, а иногда даже приносит пиво. Чего нам еще от него хотеть?

– Хм, не знаю. Может быть, мне не нравится, что в доме постоянно околачивается наркодилер, – пробормотал я, раздраженный, что все начинается сначала. – Он, черт его дери, торгует здесь , Уэйд. Этого больше не будет. Хватит. Я уже все обсудил с Дезом. Не знаю, что еще ты хочешь услышать.

– Значит, ты больше не хочешь, чтобы он здесь появлялся.

Уэйд не спрашивает, он утверждает. И он порядком зол.

Отлично.

– Я этого не говорил. Просто… я и так уже изрядно подмочил свою репутацию. – Мне стыдно, что я мутил с Челси под кайфом. – После всех проблем, навалившихся на меня за последнее время, я больше не хочу иметь дело с подобными вещами. Мне пора взяться за ум.

– Да ладно, Оуэн. Все дело ведь в твоей маленькой репетиторше, так? По крайней мере, так сказал Дез, – укоряет меня Уэйд.

Чертов Дез. Ему нужно держать свой болтливый рот на замке.

– Хорошо, да, это связано с Челси. Но она не единственная причина, по которой я не хочу, чтобы Дез ошивался тут.

Как же мне все объяснить и не выглядеть при этом нытиком?

– Мама, ты же знаешь, постоянно приходит, чтобы покурить травки или чего-нибудь еще. Если я завяжу с этим, то ее желание видеть меня уменьшится вдвое.

Больно осознавать, что мама хочет видеть меня только по двум причинам, и одна хуже другой.

– А второе ее желание?

– Деньги. Ей всегда нужны деньги. Она не может сэкономить даже доллар. Если у нее в кармане есть хотя бы цент, то она тут же тратит его. – Последнее время она мне не звонит. В прошлый раз я просил ее не приходить пару недель, и пока она держит обещание.

Но скоро срок истекает, и я нисколько не сомневаюсь, что она тут же явится и начнет выклянчивать еще одну подачку.

– Знаешь, если ты избавишься от травки, она начнет просить больше денег, чтобы достать ее где-нибудь в другом месте, – замечает Уэйд.

Я уже думал об этом. Обо всем уже думал.

– Пусть. Хотя бы не из моих рук.

– Не совсем так.

Проклятье. Уэйд снова прав. Бесит! Бесит то, во что превратилась мама, и то, что она заставляет меня делать. Я гадко веду себя по отношению к ней и презираю себя за это, но она первая начала, я всего лишь беру с нее пример. Она не оставила мне выбора. Вот такие запутанные отношения, и я чертовски завидую Фэйбл. По крайней мере, ей не нужно иметь дело с мамой. Она оказалась достаточно сильной, чтобы разорвать эту связь и уйти.

Почему я не могу поступить так же? Почему не могу избавиться от чувства вины, когда она смотрит на меня, умоляя дать денег, травки, прикурить ей сигарету? Ради всего святого! Почему она такая безнадежная? Почему у меня нет нормальной мамы, как у всех остальных? Но я не могу ее бросить. Мне тяжело даже думать об этом, не то что говорить.

– Передай Дезу, что я не злюсь на него. Просто скажи ему… пусть не приходит какое-то время. Мне нужно постараться отделаться от мамы, – говорю я, чувствуя себя последней сволочью.

– Я-то передам, но учти: если попытаешься вышвырнуть его из нашей жизни, я здорово разозлюсь. Мне нравится Дез. Он один из моих лучших друзей, и ты это знаешь, – говорит Уэйд.

– Ясно, остынь! Мне тоже нравится Дез. – Несмотря на то что он торгует наркотой. Но кто я такой, чтобы судить? С моей-то мамашей и запутанной жизнью.

Стук в дверь; я подскакиваю с дивана и бегу к двери. И вот она – Челси – стоит на пороге, невозможно милая в толстовке «Фотинайнерз», которую ей подарил, и черных легинсах, с волосами, убранными в высокий хвост. В руке огромный коричневый пакет, а на губах дразнящая улыбка.

– Привет, – тихо говорит она; в ее взгляде столько нежности. Все в ней… красиво.

Отстой. Я теряю над собой контроль, когда она рядом. Интересно, она чувствует то же самое?

– Привет. – Я хватаю ее свободную руку, затаскиваю внутрь и захлопываю дверь. – Отлично выглядишь.

– Я одета как разгильдяйка, – говорит она, закатывая глаза.

– То есть подаренная мной толстовка не особо хороша? – Я подношу ее руку к губам и целую пальцы, с наслаждением подмечая, как задрожали ее веки от моего прикосновения. – И ты вовсе не собиралась произвести на меня впечатление сегодня?