Моника Мерфи - Четыре года спустя

– Черт. Именно так, – одобряет он, убирает руку, и я продолжаю сама. Глажу, сжимая то сильно, то нежно. Стараюсь свести его с ума так же, как он свел меня. Трогаю кончиками пальцев вздувшиеся вены. Он дрожит от прикосновений, тело напряглось, на коже выступил пот. Я чувствую его запах. Я хочу попробовать его.

Ему нравится. И мне нравится. Пожалуй, я слишком взволнована, чтобы взять его в рот и облизать головку языком. Я хочу, но вдруг сделаю что-то неправильно? Испорчу все, и в конце концов он посмеется надо мной?

Не знаю, смогу ли я когда-нибудь оправиться от подобного фиаско.

– Нет такого учебника, Челс, где было бы написано, как прикасаться к моему члену.

Его слова, точнее, одно слово, заставляют мои щеки гореть огнем, учитывая, что он почти угадал мои мысли. Я ведь просто не знаю, что и как делать.

– Но если я что-то сделаю неправильно? – шепчу я.

– Детка, ты прикасаешься ко мне, и мне это нравится. – Мне нравится, что он называет меня деткой. – Просто продолжай. Дотронься до меня. Я уже так близок к финалу, что, вероятно, уже через несколько секунд кончу на твои пальцы, имей в виду.

Ох, ну ничего себе! Он так запросто говорит об этом. Хотела бы я стать такой же раскрепощенной.

Я обхватываю член рукой и начинаю двигаться, поглаживая вверх и вниз, сжимая и отпуская. Он хватает мой подбородок и приподнимает лицо, целует, пока я не начинаю задыхаться. Я не замечаю ничего вокруг, кроме Оуэна: его рот слился с моим, язык ласкает мой собственный, я чувствую его всем телом. Глажу, и его бедра дрожат, одной рукой он снова показывает мне, как именно ласкать, а потом он отрывается от моих губ и тяжело дышит. Я вижу напряжение на красивом лице.

– Черт, Челс. Я сейчас…

И затем он кончает мне на пальцы, как и говорил.

Ладонь стала скользкой и мокрой, и я, зачарованная, смотрю, как он тает от удовольствия так же, как и я несколько минут назад.

Я буквально ошеломлена интимностью и красотой момента. Мы с Оуэном разделили нечто удивительное. Ни с кем другим у меня не было ничего подобного. И я не знаю, что говорить и что чувствовать.

Поэтому делаю, что он велит. Мы идем в ванную и принимаем душ в темноте, нам не хочется видеть друг друга в ярком свете. Думаю, он понимает, что я все еще немного растеряна и смущена, несмотря на произошедшее. Он притягивает меня к себе, после того как я вымыла руки, и целует нежно и сладко; мы касаемся друг друга обнаженной кожей – мне так хорошо, что сердце того и гляди выпрыгнет из груди.

– Нужно поспать, – шепчет он в губы.

Я киваю.

– И выехать пораньше. Мне нужно забежать домой за статьей.

– Ответственная студентка, как и всегда. – Он целует кончик моего носа, берет за руку и ведет в комнату.

– Давай, Челс. Уложим тебя.

Я стою рядом, пока он взбивает подушки, откидывает покрывала, и любуюсь его крепкой задницей. Даже в тусклом свете все видно, так что не имеет значения, поймает ли он меня за подглядыванием или нет.

Если уж он думает, что моя задница хороша, то должна же я посмотреть на его. От такого вида мне снова становится жарко, Оуэн такой соблазнительный со всех сторон.

– Отлично, забирайся, – говорит он и жестом указывает на кровать, и я слушаюсь: укладываюсь на матрас и жду, пока он накроет меня одеялом, натянув до самого подбородка. Наклонившись, он целует меня в лоб, забирается в кровать и устраивается рядом.

Ложится на бок и прижимает меня к себе. Я поворачиваюсь к нему лицом и закрываю глаза, слушая биение его сердца. Он запускает пальцы мне в волосы и шепчет что-то, но я не могу разобрать слов. Я слишком сонная и уставшая, чтобы понять.

Но одно знаю точно: ни разу в жизни я не чувствовала себя такой довольной и уверенной.

Жду его, как обычно. Он редко приходит вовремя. Разве что в нашу первую встречу Оуэн явился на занятия в указанный час, да и то, чтобы только впечатлить меня. А так десятиминутные опоздания для него норма.

Но я не сержусь. В конце концов, он скорее мой парень, чем подопечный, верно?

На губах блуждает загадочная улыбка, пока проверяю почту, просматривая стену текста от мамы. Она просто не может перестать писать мне. Если бы не безлимитный тариф, то мне приходилось бы каждый месяц оплачивать огромные телефонные счета.

Ей нужно чем-то заняться. Я устала от ее постоянного беспокойства за меня. В последнее время она часто говорит о папе, и мне непонятно, почему. Он больше не часть нашей жизни. Мне казалось, она подала на развод.

Еще есть сообщение от Кэри, где она спрашивает, приду ли я сегодня домой. Она пишет, что неважно себя чувствует, так что я бы предпочла не встречаться с ней, чтобы не заболеть. Сегодня среда, и, по идее, мне нужно работать в ночную смену, но вчера утром я заскочила в закусочную и попросила шефа изменить мой график. Он согласился, и теперь я не работаю поздно ночью, потеряв всего лишь четыре часа в неделю.

Но я довольна. Не люблю работать ночью, да и Оуэн не в восторге от этого. Ради него я изменила свое расписание.

– Я сегодня не работаю, а потом, вероятно, пойду к Оуэну, – пишу я ей.

– Боже, одна ночь в отеле с ним, и ты уже превратилась в законченную шлюху.

Улыбаясь, качаю головой. Опять она дразнится.

– Конечно. Я законченная шлюха.

– Ура! Горжусь тобой. Шлюхи всех стран, объединяйтесь!

Смеясь, начинаю писать ответ, но большая ладонь закрывает глаза. Я вдыхаю знакомый осенне-хвойный аромат и подыгрываю ему.

– Угадай, кто. – Низкий, волнующий голос Оуэна, по телу пробегает дрожь, и кожа покрывается мириадами мурашек.

– Хм, даже не представляю.

Он посмеивается.

– Ты назвала себя шлюхой в эсэмэске Кэри?

– Боже, ты не должен был видеть. – Я пытаюсь вырваться из его объятий, но он не отпускает. Он прижал мой затылок к груди, такой твердой и теплой.

Мне бы рассердиться на него, но я не могу.

– Довольно, Оуэн.

– У меня для тебя сюрприз. Готова? – Он все еще закрывает мне глаза, я ничего не вижу и с легким раздражением складываю руки на груди. Мне никогда не нравились такие игры. Чувствую себя неуверенно и глупо.

– Готова, – ворчу я.

– Не открывай глаза, пока я не скажу, что уже можно открыть, ладно?

– Они уже закрыты. – Расправляю плечи и сжимаю телефон в руке, экраном вниз. Жаль, что Оуэн прочел то сообщение. Хотя, конечно, он просто не смог удержаться.

Какой стыд.

Он убирает руку с моих глаз, и я слышу, как он с тихим шелестом кладет что-то передо мной на столе.

– Теперь можешь открыть глаза.

Открываю и вижу красивую розу нежно-розового оттенка с плотно свернутыми лепестками; сам цветок еще не распустился. Я осторожно поднимаю его, не касаясь шипов, и подношу к лицу, вдыхая насыщенный аромат. Даже не распустившись, роза чудесно пахнет.