Джейми Макгвайр - Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба (сборник)

– Нет.

– Нет чему?

– Всему. Я не возьму ключ. Я не буду переезжать. Не буду делать туннели. Просто… нет!

– Туннели… о чем ты?

Я вылетела из квартиры, промчавшись мимо Либби, сбежала по лестнице и села в «интрепид». Трентон не заставил меня долго сидеть в холоде. Он забрался рядом и завел машину.

Когда она нагрелась, он вздохнул:

– Кажется, я выбрал неподходящее время, чтобы бросить курить.

– И не говори.

Всю следующую неделю Трентона было почти не видно: он занимался переездом. Я помогала ему, чем могла, но между нами возникла некоторая неловкость. Трентон ужасно огорчился из-за того, что я не переезжала вместе с ним. Он, как и я, не мог скрыть своих чувств, а это не предвещало ничего хорошего.

В субботу вечером Рейган, одетая в сногсшибательное коктейльное платье, сидела на нашем диване и переключала каналы. Единственная бретелька сияла, словно бриллиантовая, а само платье было из облегающего фигуру красного атласа. Декольте в форме сердца делало его еще более сексуальным. На ногах – серебристые туфли на высоких шпильках, а волосы, выпрямленные и блестящие, частично были забраны наверх, частично распущены.

– Жаль, здесь нет Блии. Сейчас подходящий момент для ее излюбленных фразочек. Ты безупречна.

Рейган лучезарно улыбнулась, соблазнительно сверкнул блеск для губ.

– Спасибо, Кэми. А ты чем планируешь заняться?

– Трентон после работы собирался распаковывать вещи, но к семи обещал быть здесь. Трэвис переживает сейчас тяжкие времена, так что Трент заглянет к брату и приедет ко мне.

– Значит, ты взяла отгул?

Я кивнула.

– Брэзил заедет за мной в половине восьмого.

– Счастливой ты почему-то не выглядишь.

Подруга пожала плечами.

Я прошла к себе в спальню и открыла дверцы шкафа. Левая еле держалась на петлях, нужно с ней поаккуратнее. Вся моя одежда была рассортирована по типам и подтипам, а также по цвету. Свитера висели в дальнем левом углу, кофточки, джинсы и платья – справа. Много одежды я не покупала – меня больше заботило, как оплатить счета, а не набить гардероб, к тому же Рейган часто одалживала мне свои вещи. Трентон собирался повести меня в какой-то модный итальянский ресторан в центре, потом мы хотели выпить по стаканчику в «Ред дор». Вечер обещал быть спокойным. На моем комоде стояла открытка для Трентона и подарок в красном подарочном пакетике. Так, безделушка, но я знала, что он оценит этот жест.

Я достала единственную подходящую к случаю вещь: вязанное крючком черное платье на белом чехле, с рукавом три четверти и скромным полукруглым вырезом. Лишь это платье из моего гардероба не подчеркивало грудь, а значит, не привлечет к себе внимания в ресторане. Я обула красные туфли на каблуке, надела красное колье и сережки в тон и осталась довольна своим видом.

Незадолго до семи в дверь постучали, и я побежала через гостиную.

– Не вставай. Возможно, это Трент.

Но нет, оказалось, это Брэзил. Он посмотрел на часы:

– Прости, что рано. Просто я сидел без дела в «Доме» и…

Рейган поднялась, и на несколько секунд Брэзил потерял дар речи. Потом усмехнулся:

– Хорошо выглядишь.

Я нахмурилась. Рейган выглядела на миллион баксов, и я не сомневалась, что Брэзил намеренно изображал равнодушие. Делал он это не со зла, скорее в его глазах застыло сожаление. Рейган никак не ответила на отсутствие подобающей реакции, натянула на лицо такое же выражение и взяла со стойки бара сумочку.

– Прихвати с собой пальто, – посоветовал Брэзил. – Там холодно.

Я открыла шкаф в прихожей и передала подруге черное пальто. Она благодарно улыбнулась, и они удалились.

Я вернулась к себе и закончила с прической. Наступило семь часов, потом семь тридцать. В восемь я взяла телефон и посмотрела на экран. Ничего. Попробовала позвонить, но попала на автоответчик.

Без четверти девять я сидела на диване и играла в глупую игру про птичек на мобильнике. Это совсем не помогало справляться с нарастающей злостью: Трентон даже не позвонил и не объяснил, почему опаздывает!

Кто-то постучался в дверь, и я тут же вскочила на ноги. На пороге стоял Трентон, почти не видный за вазой с полусотней бордовых роз.

– Боже праведный! – Я ахнула и прикрыла рот рукой. – Это мне?

Трентон зашел и поставил вазу на стойку бара. Он был в той же одежде, что носил на работу, и мне вдруг показалось, что я слишком нарядная.

Парень повернулся, на его лице не было и тени улыбки.

– Что такое? С Трэвисом все в порядке?

– Видел его мотоцикл возле «Агли фиксер ликер», так что, скорее всего, нет.

– Спасибо за цветы. – Я крепко обняла Трента.

Но он почему-то даже не шевельнулся, чтобы обнять меня в ответ. Осознав это, я отпрянула.

– Их доставили в салон уже поздно, после твоего ухода, – заявил он, явно стараясь всеми силами сохранять спокойствие. – Они не от меня.

– А от кого?

– Там есть карточка. – Он указал на вазу.

Я подошла к вазе и достала из пластикового держателя миниатюрный красный конверт. Когда я вытащила карточку, мои губы зашевелились, но я ничего не сказала и быстро прочитала послание.

Несколько раз на неделе отговаривал себя от этого, но иначе я не мог. С любовью, Т.

– Проклятье! – Я закрыла глаза, опустила карточку на светло-зеленую столешницу и посмотрела на Трентона. – Знаю, о чем ты думаешь.

– Нет, не знаешь.

– Я не общаюсь с ним. Мы уже много недель не разговаривали.

– Значит, это Ти-Джей, – сказал Трентон, его лицо и шея стали пунцовыми.

– Да, но вряд ли он понимает, зачем прислал их. Давай просто…

Я потянулась к Трентону, но он отпрянул.

– Давай просто забудем о них, – сказала я, пренебрежительно махнув в сторону роз. – И хорошо проведем время.

Трентон спрятал руки в карманы и поджал губы.

– Ну пожалуйста, – попросила я.

– Он послал их, чтобы заморочить тебе голову. И мне.

– Нет, – сказала я. – Он бы не стал этого делать.

– Не защищай его! Это чушь собачья! – воскликнул Трентон, развернувшись к двери, потом вновь повернулся ко мне. – Все это время я сидел на работе, пялясь на проклятые цветы. Я хотел успокоиться до того, как приеду сюда, но это… неуважение, вот что это такое! Я из кожи вон лезу, пытаясь доказать, что я лучше его. А он продолжает преследовать тебя, объявляется и… я не могу соперничать с каким-то богатеньким студентом из Калифорнии. Я еле свожу концы с концами, у меня нет высшего образования, и всего несколько дней назад я жил со своим отцом. Но, Кэми, я так сильно люблю тебя! – сказал он, потянувшись ко мне. – Я влюблен в тебя с детства. Впервые я увидел тебя на игровой площадке и понял, какая красота скрыта в тебе. Когда ты проигнорировала меня в первый раз, то разбила мне сердце. Подсаживаясь к тебе в «Ред дор», я решил, что поступаю правильно. Никто и никогда не хотел чего-то так, как я хочу тебя. Долгие годы я… – Он тяжело задышал, стиснув челюсти. – Когда я узнал про твоего отца, то мне захотелось спасти тебя. – Он невесело усмехнулся. – А той ночью в твоей квартире я решил, что наконец-то все делаю правильно. Что смысл моей жизни – любить и оберегать тебя… но я не готов делить тебя с кем-то.