Джудит Макнот - Королевство грез

Столкнувшись со столь невероятной изменнической выходкой, Генрих запрокинул голову и разразился хохотом.

– Друг мой, вы всегда знали, что я считаю брак превосходнейшим компромиссом. Разве мы с вами однажды не засиделись допоздна у костра на поле при Босворте? Когда вы вспомните этот случай, то припомните и мои слова о том, что я предложил бы Иакову собственную сестру, приведи это к миру.

– У вас нет сестры, – коротко заметил Ройс.

– Нет, но вместо этого у меня есть вы, – спокойно отвечал монарх. То был величайший королевский комплимент, и даже Ройс не нашел на него возражений. Испустив раздосадованный вздох, он поставил кубок и с отсутствующим видом провел рукой по волосам.

– Перемирия и спортивные турниры – вот путь к миру, – добавил довольный собой Генрих. – Перемирия, чтобы сдерживаться, и турниры, чтобы отвести душу. Я предложил Джеймсу прислать кого-нибудь по его выбору на турнир близ Клеймора поближе к осени. Мы дадим кланам помериться с нами силами на поле чести, не причиняя друг другу вреда. В самом деле, приятная забава, – объявил он, меняя свое прежнее мнение на этот счет. – Разумеется, вам не обязательно участвовать.

Когда Генрих умолк, Ройс спросил:

– Вы хотите еще что-нибудь мне сказать, сир, или я могу просить у вас позволения удалиться?

– Конечно, – добродушно ответил Генрих. – Приходите повидаться со мной утром, и мы еще побеседуем. Не будьте чересчур строги к своему брату – он добровольно вызвался жениться на младшей сестре, чтобы разделить вашу участь. По правде сказать, как мне показалось, ему не пришлось прилагать особых усилий. К сожалению, это невозможно. Да, Клеймор, можете не беспокоиться сообщать леди Хеммел о расторжении вашей помолвки. Я уже сообщил сам. Бедная крошка, она так расстроилась. Я отослал ее из страны в надежде, что перемена обстановки пойдет ей на пользу.

Новость о том, что Генрих поспешно готовит заключение брака и что Мэри, несомненно, пережила чудовищное унижение в результате огласки поступка Ройса с Дженнифер, была последней плохой новостью, которую он мог стерпеть за один вечер. С коротким поклоном Ройс повернулся кругом, и слуга открыл перед ним дверь. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как Генрих окликнул его по имени.

Гадая, с какой еще невозможной просьбой он собирается к нему обратиться, Ройс неохотно вернулся.

– Ваша будущая невеста – графиня, – проговорил Генрих, и на губах его заиграла загадочная улыбка. – Она унаследовала этот титул от матери, и он, между прочим, гораздо древнее вашего. Вам это известно?

– Будь она королевой Шотландии, – дерзко отвечал Ройс, – я и тогда не пожелал бы ее. Так что нынешний ее титул меня не привлекает.

– Полностью согласен. Собственно говоря, я считаю его неким препятствием к гармоничному браку. – Ройс только взглянул на него, и Генрих объяснил, расплываясь в улыбке: – Поскольку юная графиня уже одурачила самого яростного и великолепного моего воина, по-моему, было бы тактической ошибкой допустить, чтобы она превзошла его еще и титулом. Итак, Ройс Уэстморленд, отныне я дарую вам титул герцога…

Когда Ройс вышел из тронного зала, приемная была полна сгоравших от нетерпения дворян; похоже, все страстно желали взглянуть на него и угадать, чем закончился разговор с королем. Ответ дал слуга, который выскользнул из зала и громко произнес:

– Ваша светлость?..

Ройс в этот момент оглядывался назад, выслушивая просьбу короля Генриха передать его личные поздравления будущей супруге, но дворяне в приемной узнали две новости: обращение «ваша светлость» означало, что Ройс Уэстморленд стал герцогом, обладателем высшего в стране титула, а поздравления короля – что он явно вот-вот женится. Таким образом, хмуро сообразил Ройс, Генрих поставил в известность присутствующих в приемной об обоих событиях.

Леди Амелия Уайлдейл с супругом первыми опомнились от потрясения.

– Итак, – произнес лорд Уайлдейл, кланяясь Ройсу, – вас, кажется, есть с чем поздравить.

– Возражаю, – отрезал Ройс.

– И кто же счастливая леди? – добродушно поинтересовался лорд Эвери. – Очевидно, не леди Хеммел.

Ройс, застыв, медленно поворачивался, атмосфера накалялась от напряженного ожидания, и, прежде чем он ответил, Генрих прогремел из-за двери:

– Леди Дженнифер Меррик.

Ошеломленная тишина, воцарившаяся вслед за этим, нарушилась сначала громким смехом, резко оборванным, потом хихиканьем, потом глухим бормотанием опровержений и удивленными восклицаниями.

– Дженнифер Меррик? – повторила леди Элизабет, и ее томные глаза напомнили Ройсу о случившейся между ними некогда близости. – Не красавица, а дурнушка?

Мечтая лишь, как бы отсюда выбраться, Ройс отстраненно кивнул и отвернулся.

– Она ведь уже совсем старая? – настаивала леди Элизабет.

– Не такая уж старая, чтобы подобрать юбчонки и удрать от Черного Волка, – вмешался Греверли, выбираясь из середины толпы. – Вам обязательно придется битьем приучать ее к послушанию, правда? Немножечко пыток, немножечко боли, тогда она, может быть, согласится остаться в вашей постели?

Ройс сжал пальцы от желания придушить ублюдка.

Кто-то рассмеялся, чтобы разрядить обстановку, и пошутил:

– Это битва Англии против Шотландии, Клеймор, только полем сражения станет постель. Я ставлю на вас.

– И я тоже! – выкрикнул кто-то еще.

– А я на женщину, – заявил Греверли.

Пожилой джентльмен приставил ладонь к уху и окликнул приятеля, стоявшего ближе к герцогу:

– А? В чем там дело? Что стряслось с Клеймором?

– Ему придется жениться на потаскушке Меррик, – ответил приятель, возвышая голос, чтобы быть услышанным в гаме.

– Что он сказал? – вытягивая шею, выкрикнула леди, стоявшая еще дальше.

– Клеймору придется жениться на потаскушке Меррик! – любезно передал пожилой джентльмен.

В поднявшемся вслед за тем гомоне лишь два дворянина в приемной оставались спокойными и молчаливыми – лорд Маклиш и лорд Дугал, эмиссары короля Иакова, ожидавшие подписанного соглашения о браке, которое им предстояло сегодня же ночью увезти в Шотландию.

За два часа новость облетела всех, от дворян до слуг и стражников, а потом и прохожих:

– Клеймору придется жениться на потаскушке Меррик!

Услышав зов отца, Дженни вынуждена была отвлечься от воспоминаний о красивом сероглазом мужчине, занимавшем ее мысли днем и ночью. Отложив вышивание, она бросила вопросительный взгляд на Бренну, поплотнее стянула на плечах темно-зеленый плащ и покинула веранду. Помедлила на галерее, заслышав громкий спор мужчин, и заглянула вниз, в зал. Самое малое два десятка мужчин – членов клана и дворян из близлежащих поместий – собрались вокруг огня с мрачными, грубо высеченными лицами. И брат Бенедикт тоже был там, и взгляд на его суровые, ледяные черты заставил Дженни поежиться от смешанного чувства стыда и тревоги.