Кевин Милн - Финальный аккорд

– Не может быть!

– Может. Но помни, что это новая должность влечет много работы. Если я хочу удержаться на высокой зарплате, это потребует жертв со стороны каждого из нас.

Она немного отстранилась.

– Какие жертвы?

– В основном время. Я не смогу столько же времени быть рядом с тобой. Ты готова на это?

– Насколько больше ты будешь зарабатывать, только точно?

Я притянул ее к себе так, чтобы прошептать ей это на ухо.

– Немного больше чем в два раза.

Она издала небольшой вопль и обняла меня изо всех сил.

– Тогда с такой жертвой, мне думается, я смогу жить!

Оглядываясь назад, мне кажется, Марк Ллойд поступил мудро, когда взял деньги и убежал, вместо того, чтобы жить в соответствии с ожиданиями Джессики.

Время шло, она оказалась настолько проницательной и беспощадной, насколько все ее и считали. Я знал, что хожу с ней по лезвию бритвы, и это знание подталкивало меня к проявлению моих способностей. Мне было страшно не только потерять зарплату, но я также не хотел доставить Джессике удовольствие сказать что-то вроде: «Видите, Итан, я знала, что вы недостаточно хороши».

С самого начала мы вместе с Анной понимали, что должность генерального менеджера потребует жертв. Так оно и было. Начать с того, что я ездил в командировки почти каждую неделю. Когда я не был в дороге, Джессика любила проводить частые телеконференции, но по времени восточного побережья, поэтому я часто был в офисе уже в шесть утра. Это стало еще большей обузой, когда Анна нашла понравившийся ей дом в престижном районе в тридцати минутах от офиса. Каждый день, тратя по часу на дорогу до офиса, проводя бесконечные встречи и имея босса, похожего на Гитлера, вся моя жизнь превратилась в одну большую жертву.

Следующие два года пролетели как один миг. Хоуп вдруг уже было почти пять лет, и она посещала дошкольное учреждение. Каждый раз, когда я возвращался из командировки домой, мне казалось, что она подросла на полдюйма. И с каждым днем она становилась все больше и больше похожа на свою мать – высокий рост, естественная красота, обезоруживающая улыбка. В те вечера, когда я приходил домой, чтобы уложить ее спать, она больше не просила меня спеть для нее. Как-то в нашем суматошном существовании, я думаю, она забыла, что раньше я ей играл на гитаре перед сном. Может быть, она вообще забыла, что я играю на гитаре.

Были, конечно, моменты, когда я задумывался, стоит ли работа всего этого. Но размер зарплаты помогал отодвигать эти мысли в сторону. Это единственный способ, чтобы вырваться вперед, говорил я сам себе. И это не будет вечно. В конце концов, дела на работе сбавят обороты. Но ничего не менялось.

Вскоре после того как Хоуп исполнилось пять лет, Джессика пригласила меня на обед во время одного из моих визитов в Нью-Йорк и удивила, впервые произнеся в мой адрес псевдокомплимент. Ничего подобного до этого не звучало из ее уст.

– Я редко ошибаюсь в людях. Я считала вас креативным типом, оригиналом, который никогда не сможет достичь должности высшего уровня. Но вы доказали, что я ошибалась.

– Спасибо, – сказал я, – пожалуй.

– Добро пожаловать. Вы действительно доказали, что можете работать в команде, Итан. Я знаю, что могу рассчитывать на вас, если надо сделать все возможное для достижения поставленной цели. Именно поэтому я делаю вас новым вице-президентом по операциям в Западных Штатах.

Это могло бы звучать как продвижение по службе, но на самом деле компания просто расширяла полномочия генерального менеджера для того, чтобы провести еще одну реструктуризацию. К сожалению, в ближайшее время пройдет еще больше увольнений в офисах, в том числе и в Сан-Франциско, так как они решили сделать меня управляющим всех рынков к западу от Миссисипи. Это давало им возможность сократить генеральных менеджеров в других местах и свалить их работу на меня.

Но с этой дополнительной ответственностью появились дела, которые не входили в описание моей вакансии. Как, например, еще больше встреч с клиентами. И еще более ранние утренние телеконференции с руководителями из Нью-Йорка. И утверждение еще больших расходов. И еще, и еще, и еще… Месяцы шли, Анна становилась все менее и менее благосклонно настроенной по отношению к тому, сколько мне требовалось времени для работы. Мы, правда, продолжали наслаждаться финансовыми вознаграждениями за мою тяжелую работу. Но жена также стала выглядеть менее безмятежной.

– Я не понимаю, почему ты все время должен отсутствовать, – говорила она. – Ты слишком много работаешь. Неужели они на самом деле так много требуют от тебя, или ты сам получаешь удовольствие, сидя на работе?

Последнее замечание задело меня. Я терпеть не мог быть привязанным к работе. Я продолжал это делать единственно только для нее и Хоуп. И теперь, когда мы влезли в огромную ипотеку и кредиты за два автомобиля, удержаться на этой работе было самым главным для меня.

– В ближайшее время станет полегче, – заверял я. – Просто еще немного, пока экономика не придет в норму. Тогда я смогу передать больше своих полномочий.

Но «еще немного» не кончалось. Работа допоздна продолжалась вместе с периодическими жалобами Анны на мою занятость.

Тот год, когда Хоуп исполнялось семь лет, был самым напряженным из всех. Большинство компаний, с которыми мы имели дело, резко сократили свои маркетинговые бюджеты. Это был способ урезать расходы во время экономического спада, поэтому мы были вынуждены бороться за каждый «пенс» с клиентами. Это подразумевало больше подготовки, больше встреч, больше посещений клиентов и больше звонков от Джессики, когда она давила на меня, чтобы я ускорил темпы работы своих команд. Но напряженной была не только работа. Порой было слишком трудно находиться дома. Мысленно я был настолько поглощен бизнесом, что даже когда у меня выпадала свободная суббота, чтобы провести ее с семьей, я не мог отделаться от мрачных дум о своих клиентах, сотрудниках и слухов по всему офису, что надвигается очередной раунд увольнений.

В тот год мы с Анной неоднократно вступали в жаркие споры из-за глупых вещей, вероятно, потому, что кто-то из нас находился в состоянии стресса.

Самой глупой была перебранка по поводу косметического ремонта. Все началось в четверг вечером, когда жена спросила мое мнение о том, в какой цвет выкрасить нашу спальню.

– Покрась в тот, который тебе хочется, – сказал я. – Мне все равно. Так или иначе, я сплю в ней всего половину времени.

Анна ощетинилась на мое замечание, но не стала обострять. Однако на следующий вечер она принесла несколько чипов с образцами краски в мой кабинет, когда я работал, и спросила, может ли она меня прервать.