Эмма Марс - Спальня, в которой ты есть

Я еще раньше заметила особую любовь Ребекки назначать встречи в туристических местах столицы. И на сей раз ее выбор меня совершенно не удивил. Я с самого детства не была в этом месте, где под высоким куполом переливаются всеми весенними цветами витражные окна. Мы с мамой тогда приехали на электричке, чтобы пройтись по знаменитым бутикам на бульваре Осман. Знаменитый шедевр витражиста Бриера ничуть не утратил своего великолепия и все так же восхищал посетителей.

Ожидая Ребекку, я присела на один из высоких табуретов, которые стояли вокруг барной стойки, и в течение нескольких долгих минут пыталась рассмотреть то великое множество деталей, из которых был сделан витраж.

– Красиво, не правда ли?

Ребекка возникла передо мной внезапно, как всегда элегантная, одетая в черный костюм с кремовой отделкой. Она по-прежнему великолепно выглядела, даже несмотря на закрытие «Ночных красавиц».

– Да, просто чудесно, – подтвердила я.

– Ты знаешь, что во время войны эти стекла, спасая от бомбардировк, вытащили все по одному? И только в 1973 году вспомнили, куда их спрятали, и тогда уже снова поставили на место?

– Я не знала.

– Хм… – она села на соседнюю табуретку. – Но ты ведь пришла сюда не для того, чтобы я прочитала тебе лекцию о лучших произведениях стиля арт-деко в Париже?

В самом деле. Вскоре нам подали кофе, в моем капучино, как всегда, было слишком много пены. Я рассказала все, что слышала от Дэвида об истории создания агентства. Ту информацию, которую уже успела проверить с того времени.

Она, поджав тонкие губы, даже не пыталась что-либо отрицать.

– Дэвид представил тебе эту историю в таком свете, будто «Ночные красавицы» являются причиной всех несчастий его брата. Я отлично понимаю почему. Но это всего лишь последствие.

– Последствие чего?

– Несчастной любви.

– К Авроре?

– Именно. В течение двадцати лет между ними стоял лишь один вопрос: она. Никогда никто из них, ни Дэвид, ни Луи, ни Аврора, не могли мне прямо и просто объяснить, что между ними происходит. Знаешь, у мужчины есть только один способ забыть свои разочарования и снять напряжение.

– Секс? – предположила я.

– Не просто секс, – она выделила последнее слово. – Безумный, безудержный, развратный секс. Сексуальные оргии! Если женщина не получит того мужчину, о котором мечтала, то, чтобы забыться, она, скорее всего, будет есть шоколад, смотреть фильм или болтать с подругами. Мужчина же станет трахать подряд всех женщин, которых встретит, чтобы забыть ту, которая его не захотела.

– Количество заменяет качество?

– Ну, можно и так сказать…

Это ничего не изменило в моем восприятии поведения Луи, но все предстало в несколько ином свете. Он просто болен. Он – отчаявшийся мужчина. Это меня немного успокоило.

– Я не понимаю, как его могла так сломить женщина, которую он даже ни разу не имел? Нельзя же долго сожалеть о том, что было всего лишь мимолетным видением? – рассердилась я.

– Ты ошибаешься. Она была для него большим, чем простая фантазия.

Я застыла на мгновение, не говоря ни слова, на меня беззвучно скатывались капли разноцветного светового дождя, который проникал сквозь высокий купол. Вот что опровергло все, что Луи мне рассказывал. Аврора выбрала Дэвида, Дэвид был победителем соревнования, устроенного их отцом, и они поженились. Конец истории, если придерживаться его версии.

– Это было до или после свадьбы Авроры с Дэвидом? – наконец смогла спросить я.

– До и после.

В голове сразу же всплыла фраза, произнесенная Луи, она, как яркий луч, прорвалась сквозь всю его темную ложь: «Она ему даже бесстыдно изменила». «Со мной», – следовало бы добавить ему тогда. Ребекка отпила из своей чашки несколько глотков сладкого напитка, и на ее верхней губе появилась тоненькая полоска усов от молочной пенки.

Вот почему Дэвид так старался описать брата как человека не вполне нормального, он и сам стал жертвой его поведения. Когда-то с Авророй была точно такая же история, что и сегодня со мной.

– Я думаю, ты согласилась встретиться со мной, чтобы задать несколько вопросов?

Она была права. Тщательно подобрав слова, я сформулировала свой вопрос, рассказав о существовании проклятого блога и видео, что там можно найти.

От удивления на ее лице расправились морщинки, которые она тщательно пыталась скрывать с помощью тонального крема. Ребекка не ожидала услышать от меня подобного откровения.

– Это желание выставить личные отношения на всеобщее обозрение… на него так не похоже, – прокомментировала она, и лицо ее выразило явное сомнение.

– Я знаю. Но сомневаться не приходится. Эти тексты были слово в слово взяты из нашего дневника.

– Знаешь… – она говорила, казалось, только кончиками губ. – Мне кажется очень странным то, что Луи обманывает тебя…

Она как-то особенно выделила это слово, точно здесь было бы более уместно произнести нечто другое. Набросок татуировки, которую показала мне Стефан в тот вечер, когда его арестовали, снова всплыл в моей памяти: Semper Fidelis. «Верен навсегда». Ирония этого девиза не переставала удивлять меня. Абсурд.

– …Я хочу сказать, что с такой девочкой, как Саломея… – едва слышно добавила она.

– Почему это так удивительно?

– Ну, прежде всего она никогда не была в его вкусе.

Однако именно в объятиях красавицы метиски я впервые встретила его, как бы мне ни хотелось это забыть, и именно тогда я бесповоротно влюбилась. Может быть, он просто расценивал ее как подходящую девушку для сопровождения в прямом смысле этого слова, внешне привлекательную, с которой приятно показаться на публике, поднять свой статус. Если нас с ней сравнивать, то мне очень далеко до этой тигрицы с идеальными формами. Как и большинство мужчин, Луи разделял девушек на таких, с кем приятно показаться в обществе, и тех, с кем бы он хотел оказаться в одной постели.

– В самом деле?

– Саломея же, в свою очередь, никогда не скрывала своего интереса к Луи.

– Получается, если бы ему хотелось пойти немного развлечься, без каких-либо последствий, то он пошел бы прямиком к подобной красотке.

Но что меня больше всего волновало, так это то, почему он выбрал именно ее.

Я долго и настойчиво просила Ребекку дать мне адрес Саломеи, и в конце концов она сдалась.

– Саломея – это ее псевдоним для работы. На самом деле ее зовут Вероник Дюкло.

Что ж, по правде сказать, не очень-то экзотично.

– Если она спросит, как ты узнала ее имя и адрес, я тут ни при чем, договорились?

Неужели она боялась гнева этой Саломеи-Вероники?

После того как мы расстались с Ребеккой, я села на электричку и доехала до ближайшей станции, где можно было пересесть на линию В, и поехала в направлении Сен-Реми де Шеврез. Линия В обычно славится постоянными сбоями в работе и бесконечными жалобами пассажиров, но на этот раз, к счастью, поезд без приключений доставил меня до нужного места. Я вышла на станции Бур де Ренн.