Ребекка Донован - Страдать, чтобы простить

– Эмма, куда это ты собралась? – донесся с веранды Сарин вопль, и я бросился к стеклянной двери.

– Разве они не понимают, что я могу услышать?! – Я кубарем скатилась по лестнице и побежала по камням на пляж. Я готова была бежать куда угодно, лишь бы не слышать их разговор.

– Эмма! Эмма, постой! – услышала я голос Эвана и сердито помотала головой. – Эмма, ну пожалуйста!

Я круто развернулась, волосы упали на лицо.

– Эван, ради бога, оставь меня в покое!

– Да ладно тебе, Эмма! Ну пожалуйста! Постой! – взмолился он.

– Ты не должен был быть здесь! – Я посмотрела на него полными слез глазами.

Я остановился. У нее по щеке покатилась одинокая слеза. Ее всю трясло.

– Прости, что не сообщил о своих планах приехать. Я должен был сказать.

– Ты должен быть в Коннектикуте! – закричала она. – Тебе здесь вообще не следует быть! Уезжай! Просто… уйди с дороги… – начала она и захлебнулась эмоциями.

Я закрыл глаза. Каждое ее слово было точно укол в сердце.

– Не могу, – проронил я, и мой голос утонул в завывании ветра. – Не сейчас.

– Ты ведь должен меня ненавидеть! – По щекам ручьем текли слезы, я никак не могла унять дрожь. – Эван, ты ведь должен меня ненавидеть! Разве нет? – У меня задрожали губы.

Под градом моих слов он согнулся, как от удара. В его глазах застыла боль. «Ненавидеть тебя?» – беззвучно спросил он.

Я рухнула на песок и, прижав колени к груди, уставилась на пенные гребни волн.

– Как тебе в голову могло прийти, что я способен тебя ненавидеть? – едва слышно произнес он, опустившись на песок рядом со мной.

Я чувствовала его взгляд, но не могла заставить себя посмотреть на него.

Она не сводила с воды заплаканных глаз.

– Эмма, я не способен тебя ненавидеть. Ведь это я уже когда-то говорил тебе. И с тех пор ничего не изменилось. – То, что она могла обо мне так подумать, стало ударом ниже пояса. – Но я должен закрыть оставшиеся вопросы, чтобы двигаться дальше.

Эмма повернула ко мне голову, лицо ее страдальчески исказилось.

– Было бы проще, если бы ты меня ненавидел.

Я заглянул в ее глаза, в них стояла такая боль, что у меня защемило сердце. Эмма поспешно отвернулась, поскольку наверняка поняла, что ее лицо для меня открытая книга. Она всегда старалась прятать от других свои чувства. Но ее глаза не умели лгать. У меня на щеках заходили желваки. Она не из тех, кого ненавидят. Хотя я до конца и не простил ее за то, что… в ту ночь она ушла с Джонатаном.

– Назови хотя бы одну причину, почему я должен тебя ненавидеть, – не особенно рассчитывая на ответ, попросил я.

Ее лицо вдруг стало непроницаемым, а взгляд – колючим.

– Эван, как прошел твой день рождения?

Он растерянно заморгал. Я знала, что задела его за живое. Впрочем, так и было задумано. Он должен знать. Должен понимать, за что меня ненавидеть. А мне следовало ему напомнить. Однако смотреть на его искаженное болезненными воспоминаниями лицо было безумно тяжело.

А вот чего я точно не ожидала, так это того, что его лицо вдруг разгладится и на губах появится знакомая ухмылка.

– Если честно, это был полный отстой. Ты, типа, меня обломала.

Я недоуменно нахмурилась. Неужели он не сердится? Эван рассмеялся и покачал головой:

– Ну… и с шоколадом тоже изрядно подгадила.

– С шоколадом? – Нет, совсем не такой реакции я от него ожидала. Правда, в этом он весь. Абсолютно непредсказуемый.

– В тот вечер весь дом пропах шоколадом. И с тех пор я его на дух не переношу.

– Не повезло тебе. – Вытерев мокрые щеки, я снова устремила взгляд на океан.

– Ты даже не представляешь насколько, – саркастически заметил он.

– При всем своем желании я не могу тебя возненавидеть. Даже и не уговаривай. Но я здесь не для того, чтобы умолять тебя вернуться.

Эмма сразу напряглась. Не ожидал, что это так ее заденет. Особенно после слезных просьб возненавидеть ее. Мне почему-то казалось, что ей сразу станет легче.

– Ты позволишь мне попытаться простить тебя? – спросил я.

– И все же тебе проще начать меня ненавидеть, – твердо заявила она. – Даже проще, чем ты думаешь.

Похоже, она свято в это верила, о чем свидетельствовал ее менторский тон. Что меня весьма настораживало.

– Давай заключим сделку. – Я жаждал получить ответ, ради которого, собственно, и приехал сюда. Эмма покачала головой. – Погоди. Попробуй хотя бы меня выслушать.

– Ладно. Дерзай. – Она стерла со щек дорожки от слез и с тяжелым вздохом подняла на меня глаза.

– Нейт с ребятами приедут через две недели. Итак, в твоем распоряжении две недели, чтобы заставить меня возненавидеть тебя. Но тебе придется со мной разговаривать. Отвечать на мои вопросы. Причем на все. А я со своей стороны попробую простить тебя.

– На все без исключения? – осторожно уточнила я, а когда представила, что́ именно он может спросить, у меня екнуло сердце.

– Да, – подтвердил Эван. – И ты будешь говорить правду, и ничего, кроме правды. В конце концов я или тебя возненавижу, или закрою тему, ради чего, честно говоря, и приехал.

Интересно, он шутит или говорит серьезно? На его лице играла вызывающая улыбка, что меня жутко бесило.

– Почему это тебя так волнует? – спросила я.

– Эмма? – внезапно услышала я и мгновенно очнулась.

Я неотрывно смотрела Эвану в глаза, ожидая сама не знаю чего… хоть чего-то. Коул своим появлением словно снял с меня заклятие, нарушив этот странный зрительный контакт.

– Все в порядке? – подозрительно оглядев нас, поинтересовался Коул.

– Да, – ответил за нас обоих Эван. Он встал и отряхнул с джинсов песок. Я натянуто улыбнулась. Затем Эван повернулся ко мне: – Итак… значит, до завтра?

Я прекрасно понимала, что это его способ узнать, приняла ли я его предложение. Сама себе удивляясь, я небрежно бросила:

– Значит, до завтра.

Я смотрела ему вслед до тех пор, пока его не загородил от меня Коул, присевший рядом со мной.

– Ты уверена, что у тебя все нормально? – Коул осторожно взял меня за руку, отчего я непроизвольно напряглась.

Уйти оказалось сложнее, чем я думал. На душе кошки скребли. Противно, что пришлось оставить ее с Коулом. Хотя она все же согласилась сказать мне правду. И я наконец смогу выяснить, что же все-таки произошло. Почему она выбрала Джонатана. Почему ему она могла доверять, а мне нет. Я подавил в себе вспышку ярости при мысли о Джонатане. Лучше бы он не попадался на ее пути!

Я снова был готов сделать шаг в неизвестность. Но с Эммой и не могло быть иначе. Возможно, правда окажется более горькой, чем я думаю. Но я знал, что правда эта изменит все.

Итак, я поднялся по лестнице, открыл стеклянную дверь и остановился как вкопанный. В комнате было полно девушек.