Ребекка Донован - Что, если?..

– А знаешь, мне эта твоя Ниель чем-то напоминает Райчел, – вдруг произносит Рей. – Тоже тащится от всяких идиотских штучек.

Я коротко усмехаюсь этому сравнению:

– Ну да, пожалуй.

– Но в любом случае это не та девочка, которую мы помним с детства.

Я недоуменно сдвигаю брови:

– По-твоему, она не Николь? А кто же тогда?

– Кто? Понятия не имею, но точно не Николь. Хотя и очень на нее похожа. Этот совершенно одинаковый смех… Я чуть было не поверила в твою теорию о близнецах, которых разлучили сразу после рождения. Но, помимо смеха, в ней ничего нет от той девочки, которую мы оба знали когда-то, – ни от принцессы, ни от стервы. – Рей говорит совершенно спокойно, без малейших признаков волнения. – По-моему, нам нужно кому-то все рассказать. Давай посоветуемся с Морой…

– Нет, – решительно заявляю я. – Маме моей, пожалуйста, ничего не говори.

– Но почему? – Рей смотрит на меня в недоумении.

– Не надо пока, – прошу я. – Дай мне еще немного времени.

– Интересно, чего ты ждешь? Пока она с моста спрыгнет? – горячо возражает Рей.

– Она не… – Я умолкаю и задумываюсь. – Хотя ты, пожалуй, права. Она вполне и с моста может спрыгнуть. Но не потому, что решит вдруг свести счеты с жизнью.

– А просто потому, что она сумасшедшая. Я серьезно, Кэл. С этой девушкой явно что-то не в порядке. У нее ни один мускул на лице не дрогнул, когда я говорила о Ренфилде, упоминала людей, которых она должна знать. Ни малейшего намека. Прямо жутко было.

– А о чем вы с ней секретничали? – спрашиваю я. Этот вопрос занимает меня с той самой секунды, как они вышли из ванной.

Серьезное выражение на лице Рей сменяет лукавая усмешка.

– Боишься, что мы говорили о тебе, да?

– А разве вы меня не обсуждали?

– Конечно обсуждали, – смеется Рей.

– И что ты ей сказала?

– Эта твоя Ниель хотела знать, со сколькими девушками ты встречался, – поясняет она с насмешливой улыбкой. – Я ответила, что уже со счету сбилась.

– Рей! – укоризненно говорю я. – Как ты могла?

Она заливается смехом:

– Но ведь это же правда, Кэл! Ты сам-то хоть помнишь, сколько у тебя девушек было?

– Да, конечно, – быстро отвечаю я и осекаюсь – не могу с ходу назвать число.

– Господи, Кэл! Ты даже сам этого не знаешь! – Рей уже хохочет так, что на нее оборачивается из соседнего ряда какой-то мужчина в деловом костюме. – Ну, сколько?

– Не важно. Не так уж и много, – защищаюсь я. – А она что сказала?

– Считает, что это прикольно. И я с ней полностью согласна.

У меня вырывается стон.

– Только не говори, пожалуйста, что вы над этим смеялись битых полчаса.

– Нет. – Рей делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Она задала мне миллион вопросов… обо всем на свете. Хотела знать подробности моей жизни с тех пор, как мы… – Рей умолкает, и плечи у нее опускаются, как будто ее ударили под дых.

– Что такое?

Рей молчит целую минуту.

– Она расспрашивала о том, что было в старшей школе. О моем брате. О нас с тобой, – тихо произносит наконец Рей. – В общем, ей хотелось знать обо всем, что было после… после того, как мы с ней перестали дружить.

Рей запрокидывает голову назад и прислоняется к спинке сиденья, крепко сжав зубы. Я не знаю, что и сказать. Никогда не видел свою подругу такой расстроенной. Обычно, если ей плохо, она запирается от всех в гараже.

– Мы должны выяснить, что случилось с Николь, – тихо говорит Рей. – Интересно, они еще дружат с Райчел? Может быть, та в курсе?

– Не знаю, – отвечаю я. – В старшей школе еще дружили. Но от самой Райчел уже несколько лет ни слуху ни духу.

– Кстати, а почему Райчел тогда вдруг перестала с тобой разговаривать? – резко спрашивает Рей. – Между прочим, насколько мне помнится, ты это даже не удосужился выяснить: просто отпустил ее, и все! Или ты ее чем-то серьезно обидел?

– Эй! Только не надо на меня всех собак вешать!

Я начинаю оправдываться, хотя даже толком не знаю, что в свое время сделал не так. Это самый серьезный разговор, какой мы когда-либо вели с Рей. Вернее, говорит в основном она. И, признаться, я несколько растерян: ведь еще совсем недавно Рей была абсолютно спокойна, а теперь ее вдруг захлестнул целый поток эмоций. Похоже, сейчас я ей нужен вместо барабана. Ну что ж, если Рей хочет меня немного подубасить – пускай, я потерплю: для того и нужны друзья.

Внезапно она закрывает глаза ладонями:

– Извини, Кэл. Ты ни в чем не виноват. Я просто… сорвалась. Она ведь была нашей подругой. Вернее, они обе. А теперь… даже не знаю, что вдруг произошло. Вот гадство! Ненавижу!

– А почему ты сама ни разу не поговорила с Райчел откровенно после того, как она уехала в Сан-Франциско? – спрашиваю я.

Меня вновь охватывает знакомое чувство вины за то, что я не сберег тогда нашу дружбу.

– Да мы с Райчел и раньше никогда не говорили по-настоящему, – отвечает Рей. – Просто… тусовались вместе. Ты же знаешь.

– Ну да. – Я киваю. – Скажи, а ты… так и ненавидишь Николь до сих пор?

– Николь я никогда не ненавидела, – трясет головой Рей. – Я ненавидела ту сучку, в которую она вдруг превратилась. А теперь… теперь эта девушка, кажется, и сама не знает, кто она. – Рей вздыхает. – Ладно, Кэл, так и быть: дам тебе время. – Она поворачивается ко мне, совершенно серьезная. – У тебя есть ровно один месяц на то, чтобы выяснить, что с ней творится, а потом я подключаю Мору.

Я киваю. Дело не в том, что я не доверяю маме. Я знаю: она все сделает, чтобы помочь Ниель. Но, может быть, это «все» – совсем не то, чего я хочу. И не то, что нужно самой Ниель. Честно говоря, даже не знаю, хочу ли я вернуть Николь, если при этом придется лишиться Ниель.

– Кто нас встречает? – спрашивает Рей, когда мы идем получать багаж.

– Девин, – отвечаю я.

Она издает стон.

У меня довольно теплые отношения с братьями и сестрой, несмотря на разницу в возрасте. Шон старше меня на шесть лет, а Девин – на четыре года. Они росли вместе, как мы с Рей. Джул – самая младшая в нашей семье, родилась через пять лет после меня. Она могла бы, наверное, дружить с Лиамом, но тот переехал к матери, когда ему исполнилось тринадцать лет. И к тому времени они уже были слишком разные. Джул у нас – тихая, романтичная натура. А Лиам – настоящий раздолбай.

Старшие братья никогда не упускали случая поиздеваться над нами с Рей, если мы попадались им на глаза. Это было для них делом чести – отравлять нам жизнь. Меня это, правда, не особенно задевало. Даже, пожалуй, помогло научиться плевать на обидчиков с высокого дерева, когда кто-нибудь пытался унизить меня в школе. А вот Рей – та всякий раз пыталась дать сдачи. Ей, правда, сроду не удавалось выиграть бой. Кончалось тем, что братья попросту поднимали ее на смех. Но Рей никогда не сдавалась.