Ребекка Донован - Что, если?..

– Не за что, – отвечаю я, не вполне представляя себе, что подразумевает мое волонтерство.

Вдруг из комнаты дальше по коридору раздается оглушительный вопль, и я весь каменею.

– Дети не слишком любят уколы, – поясняет Мэдди, заметив мою реакцию.

– Я их тоже не люблю, – отвечаю я и чувствую, как кровь отливает от лица.

– Я буду вон там, – говорит Ниель и показывает в дальний угол, где стоит большой стол, окруженный пластиковыми стульями.

Я киваю.

– Ниель! – слышу я радостные детские голоса, когда она подходит.

Я подписываю последний документ и отдаю папку Мэдди.

– Спасибо.

Прохожу мимо родителей, коротающих время за чтением, мимо мальчишек с игровой приставкой. Останавливаюсь в нескольких шагах от стола и смотрю, как Ниель раскладывает на нем что-то – кажется, какие-то принадлежности для поделок.

– Дети подсознательно чуют страх, – говорит у меня за спиной медсестра, и я резко оборачиваюсь.

Вот ведь влип!

Ниель оглядывается:

– Ты идешь?

Я приближаюсь с опаской, чувствуя себя здесь чужаком. И, судя по странным взглядам детей, они тоже видят во мне чужака.

Ниель берет меня за руку и подводит к столу:

– Они не кусаются… обычно.

Кто-то смеется. Я оглядываюсь и вижу мужчину с маленьким мальчиком на коленях. Он опускает глаза и старается скрыть улыбку. Только этого еще не хватало.

– Ты кто? – На меня смотрит снизу вверх девочка – у нее не хватает двух передних зубов, а лысая голова повязана разноцветным шарфом. Она держится за какую-то металлическую конструкцию, и какой-то аппарат гонит прозрачную жидкость по трубке, уходящей под розовый свитер.

Я открываю рот, но не издаю ни звука. Хорош, нечего сказать: маленькой девочки испугался.

– Это Кэл, – говорит Ниель. – Он немного стесняется. – Она улыбается мне, и я закатываю глаза.

– Привет, – наконец говорю я девочке. – Как тебя зовут?

– Талли, – отвечает она. – Мне уже шесть лет.

– Что мы сегодня будем делать? – спрашивает кудрявый темноволосый мальчик. От него не тянутся трубки ни к какому аппарату. Он подозрительно разглядывает лежащий на столе розовый цветок. – Только не эту девчоночью фигню. Меня стошнит.

– Вот что мы будем делать. – Ниель достает из пакета меч. Лезвие оклеено фольгой, а рукоятка украшена пластиковыми цветами. По всей длине лезвия идут наклейки-сердечки. – Не волнуйся, Джейкоб. Тебе вполне можно обойтись и без цветочков. – Она улыбается мальчику. – Хотя, по-моему, они очень даже красивые.

– Фу! – восклицает он.

Это напоминает мне Рей в детстве, и я смеюсь.

– А для принцесс у тебя что-нибудь есть? – спрашивает девочка с такими огромными голубыми глазищами, каких я еще никогда не видел. Из-за маленькой лысой головы они кажутся еще больше.

– У принцесс тоже бывают мечи, – говорит Ниель и садится на синий стул рядом с ней.

Девочка смотрит на нее с недоумением.

– А как же принц? – Она переводит взгляд на меня. Я удивленно таращу глаза. – Разве ему не нужен меч, чтобы тебя спасти?

Ниель смеется:

– Меня не надо ни от чего спасать. И тебя тоже. Для этого ты и сделаешь собственный меч – чтобы самой за себя постоять. Может, еще нам принца спасать придется. – Ниель наклоняется к ней и шепчет: – Мне почему-то кажется, что ты даже в одиночку с драконом справишься. А вот он… вряд ли.

Девочка вскидывает на меня глаза и хихикает.

Кто-то дергает меня за штаны. Я оборачиваюсь. На меня смотрит маленький мальчик в бейсболке. Возле него тоже попискивает какой-то аппарат. Я приседаю.

– А мне мама не разрешает играть с пистолетами и с мечами, – тихо говорит он.

Я теряюсь и смотрю на Ниель, ожидая подмоги. Но она занята голубоглазой девочкой.

– Хм… ну, тогда, может, мы тебе щит сделаем, а?

Мальчик улыбается и кивает.

Несколько часов подряд мы помогаем клеить мечи и щиты. Ребятишки довольно прикольные. И их не смущает, что я сам толком ничего не умею.

– А неплохой у тебя получился огненный меч, – говорю я Джейкобу, помогая обматывать рукоятку черной изолентой.

– Еще бы, – самодовольно заявляет он, забирает у меня меч и взмахивает им в воздухе.

– Я и не знала, что ты художник, – говорит Ниель, когда я помогаю одному мальчику изобразить на лезвии меча дорогу с мчащимися по ней грузовиками.

– Художник из меня аховый, – отвечаю я тихо, чтобы мальчишка не услышал. – Но они не такие уж суровые критики.

Ниель кивает на девочку с большими голубыми глазами, ту, что все время сидела рядом с ней. Она выклеивает на своем радужном мече сложный узор из сердечек.

– По-моему, Изабель в тебя влюбилась.

Я смотрю на девочку, и ее лицо озаряется застенчивой улыбкой.

– Да, и кажется, я тоже не устою, – шепчу я Ниель, наклонившись к ней. – Голубые глаза – моя слабость. – Она вспыхивает.

Изабель подходит ко мне, когда я складываю оставшиеся наклейки, уже собираясь уходить. Я присаживаюсь на корточки, чтобы мы были одного роста. Она тянется к моему уху и шепчет:

– Не бойся. Я тебя спасу.

– Спасибо, – так же шепотом отвечаю я.

Она наклеивает сердечко мне на руку и убегает. Я гляжу на него и улыбаюсь.

Я вижу, как Ниель обнимает ребятишек или хлопает ладонью о ладонь на прощание. Лица у них светятся от радости, которую она принесла в их мирок. Что бы им ни пришлось пережить, они все-таки еще дети. И что бы она сама ни пережила до того, как пришла сюда, здесь ее настоящее место.

– А ребятишки ничего. Ну, некоторые, по крайней мере, – признаю я, когда мы идем к пикапу.

Ниель смеется:

– Они удивительные.

Мы подходим к машине, я поворачиваюсь к Ниель и притягиваю ее к себе, обхватив за талию.

– Ну, признавайся, чего еще от тебя ждать?

Ниель с любопытством смотрит на меня:

– Ты о чем, Кэл?

– Ну как же… Ты ходишь по самым опасным улицам, чтобы не дать бездомному замерзнуть насмерть. Помогаешь детям сражаться с драконами. Работаешь репетитором для стриптизерши… – Ниель бросает на меня сердитый взгляд, и я поспешно поправляю: – То есть для студентки биофака. Я уж молчу про сбор денег по особому методу и лекции, которые ты исключительно ради интереса посещаешь в колледже, в который не зачислена. Ах да, еще ты в свободное время катаешься кубарем с горы, лазаешь по деревьям и бьешь морды всяким козлам. Каждый день стараешься получить от жизни максимум удовольствия. Я что-то упустил?

– Хм… кажется, нет, – с усмешкой отвечает Ниель.

– А что там у тебя еще в этом списке осталось несделанного? – Я обнимаю ее и притягиваю к себе. – Какие там невыполненные пункты?

Она внезапно вся каменеет.

– Ниель? – говорю я, когда она вдруг отталкивает меня и отодвигается. – Что случилось?

Она отворачивается, пряча заблестевшие глаза.