Диана Гэблдон - Путешественница. Книга 2. В плену стихий

Благостная тишина снизошла на нас. Солнце проникало сквозь занавески, небо радовало своей лазурной голубизной. Возможно, мы сидели с час – я не знаю, но только я очнулась, услышав легкие шаги и осторожный стук в дверь.

– Да, войдите!

Джейми выпрямился в кресле, но не выпустил моей руки.

Вошла женщина с приятным лицом и ласковой улыбкой. Она с любопытством взглянула на нас, но заговорила со смущением:

– Здравствуйте. Простите, я должна была раньше прийти к вам, но у меня были дела в городе, а весть о вашем… прибытии (она запнулась, однако скрасила заминку улыбкой) дошла до меня лишь сейчас.

– Мадам, примите нашу благодарность и заверения в искренности. – Джейми элегантно поклонился, но даже встав, держал мою ладонь в своей. – Я ваш покорный слуга. Скажите на милость, располагаете ли вы какими-либо сведениями о наших спутниках?

Девушке было около двадцати лет, и галантность Джейми приятно поразила ее, однако же она не знала, как вести себя в присутствии леди, то есть меня. Она присела в неловком реверансе и ответила:

– Да, мне известно то, что слуги забрали их с корабля, потерпевшего крушение, и доставили на кухню.

– О, мисс, спасибо! Как нам отблагодарить вас за помощь?

Я не знала, замужем ли она, поэтому обратилась «мисс», но немного ошиблась. Девушка, порозовев, представилась:

– Не стоит благодарить, это мелочи, так поступил бы каждый. Помочь несчастным, попавшим в беду, – священный долг. Я должна извиниться за дурные манеры, ведь я не представилась. Я Пэтси Оливер, то есть миссис Жозеф Оливер.

Выжидающий взгляд свидетельствовал о том, что она ждет узнать, с кем имеет дело, кого, собственно говоря, спасла.

Мы с Джейми думали о другом, пытаясь оценить местность, куда нас отнесли волны, поскольку от этого тоже зависела форма нашего представления. Где мы? Миссис Оливер – англичанка, но ее муж – француз. Из этого мы не могли сделать никаких выводов, ибо это могли быть Наветренные острова, какой-либо из них – Барбадос, Багамы или Андрос – или даже Виргинские острова. А если мы на юге, там, где полно британских кораблей, – на Антигуа, Мартинике или Гренадинах?

Джейми поймал мой взгляд и еще сильнее сжал мою ладонь. Миссис Оливер ждала.

– Миссис Оливер, не сочтите за грубость, но не могли бы вы сказать, где мы находимся?

Он задержал дыхание.

Брови девушки взметнулись. Она захлопала глазами, не понимая смысла вопроса.

– Ну-у-у… мы говорим «Жемчужный».

– Да, спасибо, – встряла я, – но нас интересует не местное название. Мы хотели бы знать, что это за остров?

Последние слова я проговорила с расстановкой.

Девушка заулыбалась, что-то сообразив, и ее лицо осветилось широкой улыбкой.

– Теперь я понимаю, – сочувственно вскричала она, – ведь вы не знаете, куда попали! Муж говорит, что такого шторма не было уже очень давно, по крайней мере в это время года таких не бывает. Как хорошо, что вы живы, как я рада! Вас, должно быть, занесло с южных островов?

Каких южных островов? Это ведь не Куба? Не может быть, чтобы мы попали в Сент-Томас или во Флориду.

Рука Джейми вспотела. Мы быстро переглянулись, еще не веря своему счастью.

Миссис Оливер снисходительно отнеслась к нашему неведению и гордо заявила:

– Мои милые, это никакой не остров, а самый настоящий материк, колония Джорджия.

– Как? – ошеломленно спросил Джейми. – Это что, Америка?

Я была удивлена не меньше его: мы преодолели шестьсот миль!

– Это Америка. Новый Свет.

Сейчас эти слова звучали для меня совсем иначе, чем всегда.

Пульс Джейми лихорадочно забился, а мой собственный вторил ему.

Это был Новый Свет. Новая жизнь. Убежище. Свобода.

– Ага, – просто подтвердила миссис Оливер, отнеся нашу дикую радость на счет радости спасения и не зная, что мы нашли вожделенное пристанище. – Да, это Америка, материк.

Джейми распрямил грудь и тоже заулыбался. Ветер играл его волосами, даря диковинное ощущение свободы и уверенности. Мой муж был похож на бога с огненными волосами.

– Разрешите представиться, мэм: Джейми Фрэзер.

Глаза его сияли торжеством, и неясно было, он ли повторяет небесную лазурь, небо ли повторяет голубизну его глаз.

– А это Клэр. Моя жена.

Автор выражает глубочайшую благодарность всем тем, кто так или иначе помогал создавать данную книгу, а именно:

Джеки Кантор, изумительному редактору того редчайшего образца, который считает, что «хорошей книги должно быть много»; моему мужу Дагу Уоткинсу за литературную наблюдательность и язвительные комментарии на полях («Снова о сосках!»), а еще за шуточки, которыми я (как он полагает) воспользовалась, изображая характер Джеймса Фрэзера. Моей старшей дочке Лауре, сказавшей буквально такое: «Если тебя, упаси бог, снова пригласят в класс на «встречу с писателем», пожалуйста, говори о литературе, потому что о том, какой у кита пенис, мы уже слышали»; моему сыну Сэмюэлю, пристающему к гуляющим в парке со словами «У тебя есть мамина книжка?», и младшей дочурке Дженни, часто повторяющей: «Мамочка, отчего ты не всегда так красива, как тогда, когда тебя фотографируют на обложку?» Маргарет Дж. Кэмпбелл, ученой, Барри Фодгену, английскому поэту, и Пинденсу Синоле Олерозо Ловентону, активисту Гринписа, и Людовику, собаке, – всем им я благодарна за то, что они позволили приписать свои черты героям моей книги. (Следует сказать, что мистер Пинденс просил сказать особо о том, что его пес Людо не выказывал намерения вступить в половую связь с чьей-либо ногой, хоть деревянной, хоть настоящей, но признает за мной право на вымысел, если он обусловлен концепцией образа.) Сердечная благодарность Пери Нолутону, талантливому литературному агенту и человеку, который разбирается в таких тонкостях, как различия между швартовами, рангоутами, стакселями, а также во французской грамматике и правильном способе свежевания оленей. Роберту Райфлу, знатоку в области ботаники, предоставившему мне сведения о растительности островов Карибского моря. Кэтрин (Бойл или Фрай, к сожалению, не могу вспомнить) за ее рассказы о течении тропических болезней и, конечно, за описание процессов жизнедеятельности червей лоа-лоа. Майклу Ли Уэсту, описавшему Ямайку со всеми подробностями, в том числе особенностями местного диалекта и фольклорными сценами. Доктору Малуну Уэсту, передавшему мне симптомы брюшного тифа. Уильяму Кроссу, Полу Блоку (и его отцу), Кристине Ву (и ее родителям) за бесценные подсказки насчет традиций, культуры и языка Китая. Моему свекру, мистеру Уоткинсу, знатоку лошадиных статей и повадок. Пегги Линч, пожелавшей узнать, как бы Джейми отнесся к тому, что его дочь могла носить бикини. Люси Бачан, поведавшей историю своего предка, которому посчастливилось спастись после Каллодена. Доктору Грею Холлу, без чьей помощи я не написала бы так подробно о медицинской деятельности Клэр. Брату Захарии, критиковавшему меня за ланчем. Сью Смайли, предложившей добавить описание клятвы на крови. Дэвиду Пиджавке, знающему, как пахнет воздух на Карибах после урагана с ливнем. Эуону Маккинону Тейлору и его брату Кинону Тейлору, помогавшим мне в нелегком деле изучения гэльского языка, в частности правописания и использования терминов, и, в конце концов, многочисленным завсегдатаям компьютерного литературного форума, в том числе Джанет Мак-Коннаги, Марте Бренгл, Акуа Лесли Хоуп, Джону Л. Майерсу, Джону Э. Симпсону-мл., Шерил Смит, Алит, Норману Шиммелю, Уолтеру Гауну, Карен Першинг, Маргарет Болл, Полу Солину, Диане Энджел, Дэвиду Хейфицу и многим-многим другим, кто заинтересовался моей книгой, оживленно обсуждал ее и смеялся там, где это было уместно.