Диана Гэблдон - Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений

– Ну и как он это делает? – скептически спросила я.

– У него есть предсказательница, – спокойно произнес он, как будто бы речь шла о самом обычном предмете обстановки шотландского замка.

– Правда? – Заинтригованная, я так и подскочила на кровати. – Это не та ли странная женщина, которую он выбросил в коридор?

– Да. Ее зовут Мэйзри, и она от рождения обладает даром провидения. Но теперь она ничего не смогла сказать ему. Или не захотела, – добавил он. – Ясно было, она что-то знает, но она только трясла головой и говорила, что ничего не видит. Вот тогда дедушка и ударил ее.

– Мерзкий старикашка! – возмутилась я.

– Да, образцом галантности его не назовешь, – согласился Джейми.

Он налил в тазик воды и стал плескать пригоршнями себе в лицо. Но, услышав, что я громко ахнула, остановился, испуганный и удивленный:

– В чем дело?

– Твой живот… – произнесла я дрожащим голосом.

На животе, повыше килта, будто большой отвратительный цветок, расплывался огромный свежий синяк.

– Ах, это… – спокойно произнес он.

– Да, это, – сказала я, подходя ближе.

– Так, ерунда, – глухо, через полотенце, прозвучал его голос. – Я разговаривал сегодня несколько резковато, и дедушка велел молодому Саймону преподать мне урок вежливости.

– Значит, двое младших Фрэзеров держали тебя, а он лупил в живот? – спросила я, чувствуя внезапную слабость в ногах.

Отбросив полотенце, Джейми потянулся за ночной рубашкой.

– Обижаешь, – сказал он, посмеиваясь и просовывая голову в ворот рубашки. – Их было трое. Один навалился сзади и душил меня.

– Джейми!

Он засмеялся и, стягивая с постели одеяло, горестно покачал головой.

– Не знаю, что в тебе есть такое, но мне всегда хочется похвастаться перед тобой. Думаю, когда-нибудь я просто убью себя, чтобы произвести на тебя впечатление.

Он вздохнул, осторожно разглаживая на животе рубашку.

– А это всего лишь спектакль, англичаночка. Можешь не волноваться.

– Спектакль! Боже милостивый!

– Ты когда-нибудь видела, как свора встречает чужую собаку? Ее обнюхивают, покусывают за ноги, рычат, чтобы посмотреть, испугается она или огрызнется в ответ. Иногда дело доходит до драки, иногда нет. Но в конце концов каждая собака узнает свое место и знает, кто вожак. Вот и старый Саймон хочет доказать мне, что он вожак. Больше ничего.

– А ты? Чего хочешь ты?

Я легла, ожидая, когда ляжет и он. Он поднял свечу и, усмехаясь, подошел ко мне. Огонь свечи отражался в его голубых глазах.

– Гав, – произнес он и задул свечу.

В последующие две недели я мало видела Джейми, разве что по ночам. Дни он проводил с дедом. Они охотились, или катались верхом – несмотря на свой возраст, Ловат был очень деятельным человеком, – или пили в кабинете, и Старый Лис приходил к каким-то своим заключениям и излагал свои планы.

Большую часть времени я проводила с Фрэнсис и другими женщинами. Пребывая в тени грозного старика отца, она все-таки осмеливалась высказывать собственные суждения и оказалась умной и интересной собеседницей. Фрэнсис отвечала за хозяйственный уклад замка и прислугу, но когда на сцене появлялся отец, она превращалась в незаметное существо, едва осмеливающееся поднять глаза, и говорила только шепотом. Я не знала, можно ли винить ее за это.

Через две недели после нашего приезда Джейми вошел в гостиную, где я сидела с Фрэнсис и Элин, и сказал, что лорд Ловат хочет меня видеть.

Старый Саймон небрежно махнул рукой в сторону стоящего у самой стены стола, уставленного графинами, и уселся в широкое резное кресло из орехового дерева с продавленным сиденьем, обтянутым сильно потертым голубым бархатом. Кресло точно подходило к его короткой коренастой фигуре, как будто было сделано специально для него. Интересно, оно действительно было сделано по заказу или же от длительного пользования приняло форму его тела, подумала я.

Я спокойно сидела в углу со стаканом портера в руке, а старый Саймон снова и снова расспрашивал Джейми о Карле Стюарте и его планах.

Уже двадцатый раз за неделю Джейми терпеливо повторял свой рассказ о размере войска, его организации, о вооружении, весьма бедном, о надеждах Карла на присоединение лорда Льюиса Гордона или Фаркухарсонов, о том, что сказал Гленгарри после Престонпанса, что Камерон знает или думает о движении английских армий, почему Карл решил двинуться на юг и т. д. и т. п. Я клевала носом над стаканом и просыпалась как раз в тот момент, когда красная жидкость должна была пролиться на юбку.

– …А лорд Георг Муррей и Килмарнок оба считают, что его высочеству лучше всего уйти на зиму на север Шотландии, – произнес в заключение Джейми и широко зевнул.

Он устал сидеть в неудобном кресле с узкой спинкой, которое ему предложили, и теперь встал и потянулся. Его тень колыхалась на бледных драпировках, покрывавших каменные стены.

– А что об этом думаешь ты?

Старый Саймон откинулся в кресле. Его глаза под полуприкрытыми веками блеснули. В камине весело и ярко горел огонь. Фрэнсис притушила огонь в главном зале, присыпав его торфом, но здесь огонь разожгли заново по приказу Ловата, причем топили не торфом, а дровами. Резкий запах сосновой смолы, исходивший от горящего дерева, смешивался с густым запахом дыма.

Тень Джейми плясала на стенах. Он ходил взад-вперед по комнате, не желая садиться. В маленьком кабинете с окнами, занавешенными на ночь, было тесно и темно – совсем не то что на просторном, залитом солнцем церковном дворе, где Колум задал тот же самый вопрос. Но сейчас ситуация изменилась: потеряв популярность среди предводителей кланов, Карл тщетно напоминал им об их обязательствах. Но общие очертания проблемы были те же – темные, бесформенные, как тень, нависшая сейчас над нами.

– Я говорил вам об этом не меньше дюжины раз, – коротко ответил Джейми.

Он нетерпеливо повел плечами, как будто рубашка была слишком тесна ему.

– О да, ты говорил мне. Но на этот раз я надеюсь услышать правду.

Старик уселся поудобнее в своем провалившемся кресле и сложил руки на животе.

– Неужели? – Джейми коротко рассмеялся и повернулся лицом к деду.

Он оперся спиной о стол и обхватил себя руками. Несмотря на разницу в осанке и фигуре, между этими двумя мужчинами было определенное сходство. Один высокий, другой приземистый, но оба сильные, упрямые, полные желания победить в этой схватке.

– Разве мы не родственники? Разве я не властен над тобой? Я требую лояльности. Или я не имею на это права?

– Что-то не припоминаю, чтобы я присягал вам на верность.

Как у многих старых людей, в бровях Саймона было несколько длинных жестких волосков. При свете огня они шевелились – я не могла определить, от гнева или от удовольствия.