Марк Перини - Первый раз – 2 (сборник)

Двери опять начинают закрываться, на этот раз под аккомпанемент пикающей системы безопасности. Когда первый парень снова собирается их остановить, другой хлопает его по спине со словами:

– Эй, я хочу отлить.

Первый пожимает плечами и смотрит на меня взглядом, который словно говорит: «Прости, но я ничего не могу поделать».

Я выбрасываю вперед ногу, пытаясь вставить ее между дверями. Но добиваюсь только того, что теряю равновесие.

Один бумажный стакан скользит по коробке с едой прямо к моему лицу. Я поднимаю руку, чтобы схватить его, и слишком поздно вспоминаю, что в ней у меня сломанный зонт. Пальцы перестают удерживать его, и он раскрывается, брызгая во все стороны водой.

Парни в лифте недовольно шумят, но эти звуки сменяются громовым хохотом, когда стакан опрокидывается и его крышка отлетает в сторону. Поток ледяной кока-колы выплескивается мне на рубашку. Я промокаю насквозь и вздрагиваю, отчего падает второй стакан и обливает юбку.

От неожиданного холодного душа я замираю и беззвучно ахаю.

Двери лифта захлопываются передо мной, но я слышу, как один из парней смеется и спрашивает:

– Боже, вы видели ее лицо?

А другой добавляет:

– Вы видели ее буфера?

Я беспомощно топчусь на месте, а потом от души восклицаю:

– Ну и придурки!

Смысла в этом нет никакого – лифт уже ушел. Я вздыхаю, и звук получается дрожащим из-за кома в горле.

Потом гляжу на блузу, всю в коричневых пятнах, прилипшую к груди, и с ужасом понимаю, что отстирать ее будет очень непросто. А ведь купила я ее на прошлой неделе с первой зарплаты и сегодня надела впервые. Даже юбка и та вся вымокла. Ком в горле угрожает обернуться слезами, которые уже щиплют уголки глаз.

«Держи себя в руках, Маккензи», – приказываю я себе. Больше всего мне хочется выкинуть коробки с едой в урну и выбежать отсюда, но такого я себе позволить не могу. Не столько из-за денег, которые, кстати, тоже нужны, чтобы оплатить учебники за следующий семестр, сколько из-за того, что в фирме пообещали взять лучших практикантов на работу, когда через год мы закончим колледж.

Я напоминаю себе, как здорово будет учиться, зная, что тебя уже ждет место. Но чтобы получить его, нужно вытерпеть это лето, что, помимо прочего, означает не жаловаться, когда один из начальников посылает тебя за едой на другой конец города.

Осторожно встав на колени, я тянусь свободной рукой за стаканами и зонтиком.

– Давай помогу, – внезапно раздается мужской голос.

Я испуганно осматриваюсь и вижу парня, идущего через фойе в мою сторону, с бумажным пакетом под мышкой. Он одет, как большинство тех, кто работает в компании, – темные брюки, синяя рубашка, черные ботинки. Мы с моей подругой Сарой называем это униформой банкира и часто над ней подшучиваем.

Но на нем она выглядит не так, как на обычных сотрудниках фирмы. Рубашка плотно облегает мускулистые плечи. Брюки отлично сидят на бедрах, над ремнем нет мягкого валика жира, как у многих местных менеджеров, любящих объедаться на обед за счет фирмы.

Он выглядит достаточно молодо, чтобы тоже быть практикантом, но его лицо мне незнакомо. Я не видела его на вечерах знакомств или во время скидок на обед, которые фирма устраивала для нас этим летом.

– Вроде подняла, – бормочу я, хватая пустые стаканы. Но зонтик ускользает от меня, и тогда парень поднимает его одной рукой, а вторую протягивает мне. Он обхватывает мою ладонь нежно, но твердо, мои пальцы утопают в ней. Я кое-как встаю на ноги.

– Ты в порядке? – спрашивает он и вежливо отпускает руку, как только у меня получается поймать равновесие.

– Да, – заявляю я, выбрасывая стаканчики в урну. У меня не хватает смелости заглянуть ему в глаза, и потому я наблюдаю, как он закрывает мой зонт. Несколько капель воды попадают ему на костяшки и медленно ползут вниз. Я смотрю на это, и мне вдруг становится не по себе.

Тут, к счастью, открывается дверь второго лифта, и я боком захожу в него, по-прежнему не поднимая головы. Я нажимаю на кнопку пятьдесят седьмого этажа и вжимаюсь в угол. Парень заходит следом и нажимает шестидесятый этаж.

Лифт едет вверх, а я между тем усиленно пытаюсь вычислить, кто же он такой. На этом этаже находится только приемный зал фирмы и лабиринт комнат для переговоров, которые в такое позднее время уже обычно закрыты. Непонятно, зачем этот парень едет туда, особенно с пакетом, в котором, судя по всему, лежит бутылка вина.

На стенах лифта есть зеркала, и я немного сдвигаюсь, чтобы увидеть его отражение. Я украдкой смотрю на него, но взгляд смущенно останавливается на его руках и загорелых запястьях, выглядывающих из-под манжет. Я замечаю вышитые на них инициалы и вытягиваю шею, чтобы получше разглядеть буквы. «Р.Б.К.», – читаю я.

Как же его зовут – может, Ричард? Рик или Роберт? Рональд? Ох, надеюсь, только не Рональд. Это имя ему совсем не идет. Наконец я собираюсь с духом и смотрю ему в лицо. И с ужасом понимаю, что он тоже меня рассматривает.

Наши взгляды встречаются. Я сжимаю пластиковые коробки с едой, и они протестующе скрипят. Мои щеки мгновенно заливает румянец, я тут же отворачиваюсь и смотрю прямо перед собой.

И это большая ошибка, потому что я вижу себя в зеркале. И конечно, выгляжу ужасно: длинные волосы, свернутые в узел на затылке, растрепал ветер, пока я бегала в ресторан, и пряди лезут в лицо. Щеки стали ярко-алыми, а макияж расплылся дымчатыми синяками вокруг глаз, которые выглядели бы уместно в ночном клубе, но не в офисе.

И разумеется, моя блузка так намокла, что прилипла к груди, и стал виден кружевной лифчик. Проглатывая стон унижения, я поднимаю вверх контейнеры с едой, чтобы прикрыть этот ужас. Тогда в зеркале появляется мокрая юбка.

Не зная, куда деть глаза, я смотрю на дис-плей над кнопками, где высвечиваются цифры этажей, которые мы проезжаем, и умоляю, чтобы они шли быстрее. Лифт в небоскребе скоростной, но он, естественно, не может мгновенно добраться до самого верха.

– Знаешь, отсюда можно добраться до многих ресторанов, даже не выходя на улицу, – говорит незнакомец, нарушая неловкое молчание. – Большинство зданий в центре соединяются внутренними переходами.

Я натянуто улыбаюсь и говорю:

– Да, но, к сожалению, в «Кресс» мне так не попасть.

– Ясно, – кивает он. – Значит, ты стажируешься у Кауфмана?

Я смотрю на него и спрашиваю:

– Как ты догадался?

– Он всегда посылает молодых стажерок в «Кресс», когда идет дождь. – Незнакомец хмурится. – Дай-ка угадаю, – добавляет он, – это Кауфман одолжил тебе этот зонт, да?

Я морщусь, собираясь ответить, что ничего не понимаю, и тут до меня доходит. Дождливый вечер, сломанный зонт. Даже если бы я не облилась кока-колой, моя блуза все равно бы промокла и прилипла к телу. Сердце сжимается от злобы, и я выпаливаю: