Николь Фосселер - По ту сторону Нила

Эшкомб удивленно поднял брови.

– И ты можешь сейчас думать об этом?

Саймон смущенно пожал плечами, и его и без того большой рот растянулся почти от уха до уха.

– Это помогает мне пройти через все. Стоит только подумать о том, что меня ждет, – и сразу становится легче. Поэтому я часто воображаю, как делаю ей предложение, и потом… нашу свадьбу… – Он медленно опустил голову. – От этого у меня на душе теплеет.

Ройстон отбросил окурок, протянул Саймону свою похожую на медвежью лапу ладонь и тихо пробасил:

– Почту за честь.

В тот день они преодолели лишь десять миль. Неровности ландшафта и сыпучая галька под ногами затрудняли передвижение даже верблюдам. От радостного возбуждения, с которым начинался поход, давно не осталось и следа, а беззаботная веселость последнего привала быстро улетучилась, сменившись тяжелой усталостью.

На востоке появились очертания зубчатых скалистых склонов. Занавешенные пылью, они выглядели, как зловещее предзнаменование. Нависшая над пустыней тишина становилась все более тревожной. Офицеры то и дело трогали пристегнутые к ремню револьверы Уэбли, словно повинуясь подсознательному желанию убедиться в готовности оружия.

Вероятно, срабатывал солдатский инстинкт всегда оставаться настороже. Даже если они ни разу не видели врага в лицо, только кучки испуганных туземцев, которые при виде их бросались врассыпную. А может, здравый смысл подсказывал британцам, что их марш через пустыню, конечно же, не ускользнул от внимания людей Махди.

Казалось, здесь даже скалы имеют глаза и только ждут, когда войско подойдет поближе.

Свежие следы конских копыт, обнаруженные одним из разведывательных гусарских отрядов, и найденная в песке винтовка Ремингтона подтвердили мрачные предположения. Люди Махди были где-то здесь. Невидимые и неслышные.

Следующая ночь в наспех разбитом лагере выдалась неспокойной. Она была короткой и холодной, солдаты постоянно кутались в шерстяные одеяла и форменные куртки.

Леонарду Хейнсворту снилась Грейс. Она поворачивала свою белую кобылу посреди цветущего луга и улыбалась. А потом, перегнувшись из седла, целовала Лена в губы. На ней было то самое легкое белое платье с зеленой оборкой, которое так ему нравилось. «Лен, – шептала Грейс между поцелуями. – Лен».

Стивену в эту недолгую ночь снилась жизнь, которая принадлежала ему и только ему – после войны, после армии. А Саймон думал о том, что когда-нибудь, засыпая, он будет держать за руку Аду и погружать свое лицо в ее пахнущие лесом волосы. Как, просыпаясь, будет каждый раз видеть ее глаза, чувствовать ее тоненькое и теплое тело и крепко прижимать его к себе.

Ройстону снился Эстрехэм. Он открывал дверь – и навстречу выбегала Сесили, которая то смеялась, то плакала от радости и покрывала его лицо поцелуями.

Джереми уснул не сразу. Некоторое время он думал о Грейс, а потом эти мысли заслонили недобрые предчувствия, мучившие его всю дорогу до Хартума. Однако спал он без сновидений.

И только часовые твердо знали в ту ночь, когда им спать, а когда бодрствовать. Их выставили вокруг драгоценных верблюдов, немалая часть которых пала в тот день под палящими лучами солнца. Верблюжьи трупы – еще один предательский след, тянувшийся за корпусом Уолсли на его пути к горе Джабал-ан-Нур и следующей стоянке под Джабал Сарьяйном.

В три утра, когда играли зорю и войско снималось с места, чтобы к закату солнца достичь оазиса Абу Клеа, было еще тихо. Их путь лежал через долину, меж скал из крошащегося черного камня. Дорога, вначале шириной с милю, сужалась с каждым шагом и все круче поднималась вверх, пока не превратилась в горную тропинку и наконец не исчезла между каменистыми стенами. И тут послышался стук копыт, отозвавшийся многократным эхом. Это были гусары, посланные в разведку час назад.

– Неприятель! – кричали они, задыхаясь после бешеной скачки. – На нас идут махдисты! Их тысячи!

Самим им едва удалось уйти.

Колонна оказалась в ловушке. Свернуть в сторону было невозможно, отступать некуда. Источники Джакдула пусты, а на дорогу обратно, до Корти, запасов воды не хватит.

Оставалось одно: вперед, вниз, к Абу Клеа. Навстречу врагу.

Ройстон, пригнувшись, побежал по камням. Он вздрогнул, когда над ухом просвистела первая пуля, за ней – другая. Прыгнул «щукой» и приземлился на живот рядом с Джереми и ухмыляющимся Леонардом.

– Проклятье, – выругался Ройстон, садясь на корточки. – Чего еще ждут наши любезные джентльмены, почему не трубят наступление?

– Мудрость начальства непостижима, – язвительно отозвался Леонард.

Джереми сжал губы и взглянул поверх укрепления, наспех возведенного из ящиков и мешков. Перед ним в желтых лучах утреннего солнца расстилалась широкая песчаная полоса с матово-зелеными пятнами деревьев, походивших на пушистые венички для обметания пыли. Кое-где между ними виднелись низенькие кусты акации с белыми шипами. Темнела долина с высохшим руслом реки, шелушащимся, выветренным и похожим на замерзшее озеро, словно бахромой окруженное карстовыми скалами вроде тех, через которые им пришлось пробираться вчера.

Не по перевалу, как было запланировано, потому что дозорные увидели на скалах дервишей в ослепительно-белых одеяниях на фоне серых камней. Британцам пришлось идти через усеянный валунами сыпучий холм – тяжелый подъем и опасный спуск по ту сторону, в долину Абу Клеа.

До наступления темноты оставалось три часа, слишком мало, чтобы начать наступление, и вполне достаточно, чтобы возвести зарибу – заграждение, укрепленное сорванными ветками акации. Солдаты и офицеры принялись носить и складывать в кучи валуны. Поскольку камней не хватало, в ход пошли ящики и мешки.

Прищурившись, Джереми вглядывался в даль. Перед ним расстилалась серо-коричневая равнина с пестрыми вкраплениями, сливающаяся у горизонта с рекой и низким туманным небом.

Он различал там палатки и развевающиеся на ветру зеленые и белые знамена. Вражеский лагерь, особенно заметный сейчас благодаря вспышкам орудийных залпов и облачкам порохового дыма. Но главное – там колодцы Абу Клеа. Джереми невольно сглотнул. От жажды страдали все, вода выдавалась в строго отмеренных количествах. Собственно говоря, наступление – это вопрос времени. Когда запасы воды подойдут к концу, британцы будут вынуждены пробиваться к источникам. Но этот момент можно оттягивать долго. А пока против липкой сухости во рту помогал лимонный сок.

Джереми повернул голову и через пост командующего посмотрел в сторону холма, на котором дервиши воздвигли похожие «баррикады».

Пока разбивали и укрепляли лагерь, чистили и проверяли оружие, настроение у британцев было хорошее. Работали не без задора, со смехом и шутками, как школьники, которых в кои-то веки вывезли на природу. Однако уже первый прогремевший вечером выстрел изменил атмосферу в лагере. Их обстреливали до ночи, появились первые жертвы. Ответный огонь в виде артиллерийсих бомбардировок был прерван с наступлением темноты и возобновлен только с рассветом.