Николь Фосселер - По ту сторону Нила

– Добрый день, мисс Пекхам. Мисс Грейс, к сожалению, нет дома.

– О, я знаю. Но меня ждет мистер Стивен, – снова солгала Бекки.

Лиззи смутилась еще больше. Молодой хозяин отпустил сиделку еще до ужина, хотя в доме не было никого, кроме мисс Ады, которая уже легла. Полковник пошел прогуляться с Генри, леди Норбери приглашена сегодня на чашку чая в Гивонс Гров, а мисс Грейс уехала на выходные. Мистер Стивен ясно дал понять, что тревожить его не стоит.

– Правда, он ждет, – уверенно добавила Бекки, передавая Лиззи перчатки и шляпку.

– Я доложу ему.

– Ах, в этом нет необходимости, – заверещала Бекки. – Я сама его найду. Он ведь не мог далеко… – Бекки прикусила губу, проклиная свою бестактность. – Я посмотрю сама.

– Хорошо, мисс Пекхам, – ответила Лиззи. – Если я понадоблюсь – только позвоните.

Стивен подъехал к двери отцовского кабинета, нажал на ручку, изо всех сил толкнул створку и с грохотом преодолел порог. Потом, развернувшись, как мог бесшумнее закрыл дверь. Он не хотел терять драгоценного времени. Он долго ждал этого дня и позаботился о том, чтобы его не беспокоили. По крайней мере, некоторое время.

Стивен презрительно оглядел гравюры с батальными сценами и направился к письменному столу. Порывшись в верхнем ящике, он отыскал маленький ключ и, зажав его между зубами, подъехал к шкафу с глобусом.

Открыв дверцу среднего отделения, Стивен принялся перебирать коробки с оружием.

– Так… посмотрим, есть ли здесь что-нибудь интересное… – бормотал он себе под нос. – Ага! «Уэбли», как мило… Старый приятель…

Стивена нигде не было, и Бекки чувствовала, как в душе поднимается страх. Она осмотрела все комнаты на нижнем этаже, даже прошла в гостиную со стеклянной дверью, чтобы заглянуть в сад. Она помнила, как Стивен смотрел на нее последний раз. Со смешанным выражением усталости и дикой решимости. Поначалу это ее просто встревожило, а потом мрачные предчувствия вытеснили из головы остальные мысли. Сегодня у Бекки появилась редкая возможность поговорить с ним с глазу на глаз. И, быть может, кое в чем убедить.

Оставалась одна комната, кабинет полковника. Для посетителей она считалась запретной. Но и Грейс, и Стивен, и Ада переступали ее порог не иначе как с разрешения отца, об этом Бекки знала с детства. Тем не менее это была ее последняя надежда. Бекки приложила ухо к двери. Изнутри послышался шорох, щелчок и тихий стук по дереву.

– Стиви? Это я, Бекки. Я знаю, что ты здесь.

– Пошла вон!

Бекки облегченно вздохнула, собрала в кулак все свое мужество и решительно вошла в комнату, прежде чем Стиви успел запереться изнутри.

– Я же сказал, пошла вон! Разве ты не видишь, что я занят?

На мгновенье Бекки парализовал ужас. Но не от того, что он ей говорил. Она увидела револьвер, который Стиви, по-видимому, только что отнял от виска.

– Нет, Стиви, нет… – прошептала Бекки. – Убери это штуку.

Ее глаза расширились. Теперь черное дуло было направлено на нее.

– Немедленно. Выйди. Вон.

– Нет, Стиви. – Бекки тряхнула головой и сделала несколько шагов в глубь комнаты, глядя Стивену в глаза. – Ты не сделаешь этого. Ты не причинишь вреда ни себе, ни мне…

– Ты действительно такая дура или только притворяешься? – Голос Стивена дрожал от злобы и отчаянья. – Выйди вон и оставь меня одного.

Бекки приблизилась еще на два шага, на сводя глаз с его лица.

– Опусти эту штуку.

Рука Стивена дрогнула, и Бекки уже решительнее сделала следующий шаг.

– Уйди прочь!

Но в следующую секунду стыд и отвращение заглушили в нем все остальные чувства. По комнате распространился резкий запах, и Стивен понял, одновременно с Бекки, что содержимое его мочевого пузыря вылилось в свернутую пеленку, которую ему подкладывали в трусы. А потом опорожнился и кишечник. От тяжелой, удушающей вони у Бекки закружилась голова.

– Уйди, Бекки, уйди… пожалуйста..

Руки Стивена дрожали.

– Сначала дай мне эту штуку.

Бекки не знала ни как называется это оружие, ни как лучше за него взяться, чтобы оно случайно не выстрелило. «Надо будет спросить Грейс», – пронеслось у нее в голове. Но Грейс рядом не было.

И тут Стивен почти завизжал, высоко и пронзительно, как будто ему сдавили горло:

– Уйди-и-и! – Его нижняя челюсть задрожала, а потом отвисла. – Уйди-и-и-и!

Обеими руками Бекки схватилась за пистолет и осторожно вытащила его из ослабевших пальцев Стивена. Оружие оказалось на удивление тяжелым. Бекки положила пистолет на стол, дулом к окну, так далеко, чтобы Стивен не мог до него дотянуться.

Стивен закрыл ладонями лицо – его тощие руки выглядели необыкновенно длинными и костлявыми – и заплакал. Бекки в жизни не видела таких рыданий, а уж она-то, дочь пастора, несмотрелась всякого! Были люди, потерявшие детей или родственников, тяжко согрешившие или кем-то обиженные, те, кто не знал, где добудет назавтра кусок хлеба, и те, кому оставалось жить считаные дни.

Стивен ревел, как раненый зверь. Его тело сотрясалось от рыданий, слезы ручьями стекали между пальцев и струились по запястьям.

Бекки подошла еще ближе и встала рядом с креслом. Она протянула руку и некоторое время держала ее над головой Стивена, а потом опустила, погрузив пальцы в его мягкие, как птичий пух, волосы. Она вздрогнула, когда он поднял голову и, обвив бедра руками, ткнулся лицом в ее подол, который тут же промок насквозь.

А Бекки все гладила и гладила его по голове, как будто не могла остановиться.

Лежа в кровати, Стивен крепко зажмурил глаза. Стыд огнем выжигал ему внутренности. Он был голый, потому что заправленная в штаны рубаха тоже пропиталась мочой. Он не чувствовал, как давил в спину край резинового коврика. Он вообще ничего не чувствовал ниже пояса. «Мужчина без нижней половины», – подумал он. И тут же понял, как хотел бы, чтобы это действительно было так. Потому что именно нечувствительная нижняя часть причиняла ему столько унижения и страданий.

У него не осталось сил сопротивляться, пусть даже словом, когда Бекки вошла в комнату и на руках перенесла его из кресла на кровать.

Она только что проследила за тем, чтобы он разрядил револьвер, и помогла положить его на место. Они управились вовремя, незадолго до того, как в дверях появился любопытный нос Лиззи.

Стивен знал, что собирается делать Бекки. С отжатой тряпки в таз стекла струйка воды, а потом с треском развернулась накрахмаленная простыня и зашурщало белье. Ее руки и плечи подрагивали, совсем как у его сиделок, когда они раздевали, подмывали и снова одевали его, когда убирали и складывали резиновый коврик. И все-таки это была Бекки. Это она видела сейчас его беспомощные, высохшие ноги, его покрытые редкими волосами бедра. И при мысли об этом у Стивена все внутри сжималось от ужаса.