Зоэ Арчер - Сладкая вендетта

Если бы Далтон окликнул ее, то добился бы только того, что разбудил соседей. Поэтому он молча побежал на стук ее шагов по булыжникам, и его сердце билось в такт этим звукам. Перед глазами стояло лицо Евы за мгновение до того, как она выбежала из штаб-квартиры. Никогда еще Джек не видел в ее взгляде такую ярость и неистовство. И тревога схватила его за горло невидимым кулаком. Судя по виду Евы, она была сейчас способна на все. Джек свернул за угол и в свете фонаря увидел, что Ева направляется к небольшому парку.

«Пропади оно все пропадом!»

– Ева!

Она оглянулась. Глаза у нее были как у зверя, который откусит тебе руку, если ты попытаешься его покормить. Мисс Уоррик вошла в парк, и ее скрыла темнота. Джек побежал, продираясь сквозь живую изгородь, ветки царапали его лицо, наконец он оказался на лужайке, посреди которой стоял небольшой кирпичный сарай. Ева расхаживала перед ним взад-вперед.

Далтон стал медленно приближаться к ней, шаг за шагом, наверное, так, как подходят к попавшему в капкан ястребу. Как, скажите на милость, к ней приблизиться? У мисс Уоррик был такой вид, будто она готова броситься наутек от малейшего его движения.

«Пожалуй, надо с ней осторожно заговорить», – решил Джек.

– Сколько заданий ты уже выполнила для «Немезиды»? – спросил он.

Его вопрос, казалось, застал ее врасплох.

– Восемь.

– Ты всегда становишься такой дерганой перед встречей с противником?

Он приблизился еще на один шаг.

Ева замотала головой.

– Нет, такое со мной впервые.

– Тогда что тебя так взбудоражило?

Она перестала расхаживать. Сквозь деревья и кустарники едва просачивался мерцающий свет, и Ева выглядела больше как тень, нежели как человек из плоти и крови. Джек видел мисс Уоррик только в общих чертах, детали скрывала темнота. Однако он ее чувствовал, он знал ее всю, словно карту, вырезанную у него на груди. Далтон сделал еще один шаг к ней.

– Никогда еще я не могла потерять так много, – напряженно сказала она. – Тебя могут убить. Или ты уцелеешь, но потом тебе все равно придется уехать. В любом случае я тебя потеряю.

Внутри у Джека что-то рухнуло, как будто карета попала в аварию и все, что было внутри – удовольствие, страх, гнев, – вывалилось на мостовую.

– Я не хочу, чтобы это произошло, – продолжала Ева, – но так и будет, и это меня ужасно бесит.

Джек молчал. Ярость – рискованная штука, она может вдохновлять, а может разрушать, и Джек не хотел, чтобы Ева так сильно поддалась ярости, что могла под ее влиянием подвергнуть себя опасности.

– Ударь меня, – предложил Джек.

Ева возмутилась:

– Не собираюсь я тебя бить!

– Когда меня гложет гнев и так достает, что я не могу трезво мыслить, самый лучший способ от него избавиться, какой я только знаю, – это ударить по чему-нибудь. Если ты стукнешь по дереву или по стене, можешь сломать руку, так что лучше всего ударить меня. – Он выпрямился, опустив руки по швам. Идеальная мишень. Но Ева все равно колебалась. Тогда Далтон поднял руки, выставив ладони вперед. – Вот, считай, что это боксерские лапы для спарринга.

Еще несколько мгновений Ева не двигалась, потом ударила его в ладонь джебом. Джек устоял на месте, но сила ее удара стала для него большой неожиданностью.

– Я не могу позволить себе потерять самообладание! – сказала она. – Я не могу разочаровать «Немезиду». Я не могу подвести тебя.

– Этого не случится.

Далтон положил руку ей на затылок и поцеловал Еву, поглощая своими губами ее сомнения.

Поцелуем Джек хотел успокоить мисс Уоррик, но стоило ему к ней прикоснуться, как в то же мгновение в нем проснулся голод. Ева жадно ответила на поцелуй, и каждое движение ее языка Джек чувствовал всем телом, вплоть до мужского естества.

Он обнял Еву за талию и прижал к кирпичной стене. Одержимая настойчивым желанием, она впилась ногтями в его ягодицы и обхватила Далтона ногами. Джек застонал. Вот она какая – его Ева.

Джек радовался, что час такой поздний. В это время в парке не было никого, только он, Ева и ночь. Некому было слышать его животных рыков или как она ахает, когда он толчками прижимает свои бедра к ее бедрам. Казалось, какая-то неведомая сила подталкивала их обоих, не желая считаться с нависшей впереди опасностью. Пройдет еще несколько часов, и они либо победят Рокли, либо все полетит к черту. Джек хотел ее всю. И на столько времени, сколько он может быть с ней. И она, казалось, хотела его точно так же. Их поцелуй стал более настойчивым, более жадным. Джек с животным стоном отстранился от Евы.

– Я хочу быть в тебе.

– Да! – прохрипела она, расстегивая пуговицы на его брюках.

Они целовались, тяжело дыша от желания. Ева была под ним тонкой и сильной, а когда ее пальцы обхватили его мужское естество, у Джека мелькнула мысль, что это сладчайшее из всех ощущений, какие ему только доводилось испытывать. От желания к ней его всего трясло.

«Вот бы этот чертов мир мог остановиться! Вот бы это было у нас вечно!»

Он задрал юбки и дрожащей рукой провел по ее ногам снизу вверх поверх чулок, пока не добрался до полоски обнаженной кожи. Ева тоже дрожала. Он стянул с нее панталоны, и она ногой отбросила их в сторону. Рука Далтона заскользила по ее бедрам, и его пальцы нашли теплую влагу. Когда он стал гладить ее нежные складки и потер твердый от желания бугорок, оба застонали.

– Сейчас, Джек! – потребовала Ева, с трудом переводя дыхание. – Хватит ждать.

Мысленно благодаря свою силу, Джек поднял Еву и одним сильным толчком посадил ее на себя. Какая же она была гладкая, какая тугая! Ева ахнула. Ее горячее дыхание касалось его шеи, руки лежали на его плечах. Мгновение Джек не мог даже пошевелиться, он только чувствовал ее горячее дыхание и ощущал, как бьется сердце Евы напротив его сердца. Потом она слегка шевельнула бедрами, и он пропал. Используя стену как опору, Далтон погружался в нее мощными глубокими толчками. «Слишком грубо?» Однако Ева лишь обнимала его еще крепче, а ее вздохи и стоны с каждым его толчком становились быстрее и горячее.

– Это – для тебя и меня, – прорычал Джек. – Это мы никогда не потеряем.

Каждое слово он сопровождал движением бедер. Ева со стоном выдохнула его имя, и это было самое прекрасное, что ему доводилось слышать. При ее сдержанности только он мог заставить ее испытывать такие чувства, только он мог сделать так, что Ева теряла самоконтроль. Джек немного изменил положение так, чтобы при каждом толчке касаться ее самого чувствительного места. Тело мисс Уоррик напряглось, и Джек как раз вовремя накрыл ее губы своими и поглотил ее крик, когда она достигла пика наслаждения. Но он не мог довольствоваться этим, ему нужно было, чтобы она вскрикнула снова и снова. Когда Ева еще продолжала трепетать, Далтон поставил ее на ноги и развернул лицом к стене. Ева оглянулась на него и выгнула спину, приподнимая бедра в дерзком приглашении.