Джейми Макгвайр - Мое прекрасное искупление

– Томми? – проговорила я невыразительно.

Маркс склонил голову набок:

– Это все, что ты вынесла из моих слов? Лииз, это не дурацкое соревнование. Я не пытаюсь отобрать его у тебя. Лишь спасти.

Хотя мне было неприятно, но его слова меня пристыдили. Мои терзания не остались незамеченными, и злость испарилась из взгляда Маркса.

– Я ценю то, что ты так предана работе и очень целеустремленна. Но если ты не сможешь найти способ любить и работу, и его… просто не дурачь его, пока не разберешься, есть ли у тебя сердце.

Стыд тут же сменился гневом.

– Маркс, иди ты на хрен! – сказала я и покинула кабинет.

Я промчалась через дверь с кодовым замком и потопала к себе.

– Линди! – окликнул Сойер.

– Не сейчас! – Я демонстративно захлопнула дверь в кабинет.

И вновь я сидела в своем кресле, повернувшись спиной к стеклянной стене. Жалюзи все еще были закрыты, как их оставил Томас, но я нуждалась в некоем барьере между мной и остальным помещением отдела.

В дверь коротко постучали, а в следующую секунду она открылась. Из-за отсутствия приветствий и шорохов возле кресла я поняла, что пришла Вэл.

– Как насчет «Фаззи»?

– Не сегодня. Мне определенно нужно провести свой обеденный час в фитнес-зале.

– Как скажешь.

Я развернулась:

– И все? Никаких допросов?

– В этом нет нужды. Я наблюдаю за тобой все утро. Сначала ты прячешься здесь, а Мэддокс влетает следом за тобой. Потом заявляется твой бывший, и Мэддокс орет на всех, как и раньше. – Вэл повела бровями. – Он не слишком хорошо это воспринял.

Я отвернулась:

– Я только что разбила Джексону сердце – опять. О чем я, черт побери, думала? Я знала, что с Томасом что-то не в порядке. Да ты сама рассказала мне в первый день о том, что он обжегся. Маркс прав.

Вэл напряглась:

– Что сказал Маркс?

– Что лучше мне держаться подальше от Томаса. Я не смогла построить отношения с Джексоном, и вполне вероятно, что ни с кем не смогу.

Вэл скривилась:

– Ты врешь! Он не такой беспардонный придурок.

– Когда дело касается меня, все так и есть. И если быть точной, то да, я немного перефразировала его слова.

– Ты просто боишься. Лииз, если тебе нравится Мэддокс, не позволяй прошлым неудачным отношениям влиять на следующие. Если ты не любила Джексона, это еще не значит, что не можешь полюбить Мэддокса.

– Он все еще любит ее. – Я даже не пыталась скрыть своего огорчения.

– Камиллу? Лииз, но это же она ушла. Возможно, он всегда будет ее любить.

На меня накатила тошнота, и я ссутулилась, буквально ощущая, как боль расползается по всему телу.

Мы знакомы не так уж давно. Почему я испытываю к нему столь сильные чувства?

Но озвучить свои мысли я не могла. Это делало меня слишком уязвимой, слабой.

Я выдавила из себя единственный вопрос:

– Как думаешь, он способен любить двух женщин?

– А ты способна любить хоть одного мужчину?

Я покачала головой, прикасаясь пальцами к губам.

Во взгляде Вэл не было ни капли сочувствия.

– Ты и впрямь сама создаешь себе проблемы. Либо будь с ним, либо нет. Но Маркс прав. Не стоит играть с чувствами Мэддокса. Знаю, ты сказала ему, что эмоционально недоступна, но ведешь себя иначе.

– Потому что он мне нравится. Даже больше того. Но я этого не хочу.

– Тогда будь с ним откровенной и не давай ему ложных надежд.

– Сложная задача, когда вот здесь идет постоянная война. – Я указала на голову, потом на сердце.

Вэл покачала головой:

– Понимаю, но тебе нужно принять решение и жить с ним, иначе ты будешь выглядеть стервой.

Я вздохнула:

– У меня нет на это времени. Работы навалом.

– Тогда разберись поскорее со своими тараканами и займись делом.

Вэл поднялась и вышла из моего кабинета.

Я сидела за столом, скрестив руки и уткнувшись в них взглядом. Все они правы: Вэл, Маркс, Джексон. Я находилась не в том положении, чтобы экспериментировать со своей боязнью близких отношений, а Томас совсем не годился на роль подопытного кролика.

Я поднялась и направилась к столу Констанции. То ли у меня и впрямь перехватывало дыхание, то ли я просто нервничала, но я все же спросила, могу ли увидеться со спецагентом Мэддоксом.

– Он у себя, – сказала Констанция, не дотрагиваясь до своего наушника. – Заходите.

– Спасибо. – Я прошла мимо нее.

– Привет! – При виде меня Томас встал и улыбнулся.

– Я не… не смогу пойти на свидание. Прости.

Настроение Томаса тут же упало, и я возненавидела себя за это.

– Ты передумала из-за Джексона?

– Нет! Нет… я… не уверена, что изменила свое мнение насчет отношений со времен Чикаго, и будет нечестно пытаться.

– И все? – Томас расслабился. – Это вся твоя речь?

– Что?

– Если не посмотришь мне в глаза и не скажешь, что тебе не понравился утренний поцелуй, я не куплюсь.

– Я… ты…

Не такого ответа я ожидала.

– Тебе разбили сердце. Я сама только что разбила сердце другому.

Томас пожал плечами:

– Джексон тебе не пара.

Он обошел стол и оказался рядом со мной. Я попятилась, пока не коснулась массивного стола для переговоров.

Томас подался вперед и замер всего в паре дюймов от моего лица.

Я отпрянула:

– На следующей неделе нас ожидает важное задание, сэр. Возможно, нам лучше разработать план действий.

Томас закрыл глаза и сделал вдох.

– Прошу, прекрати называть меня «сэр».

– Почему теперь это тебя так волнует?

– Это меня не волнует. – Он покачал головой, всматриваясь в мое лицо с таким желанием, что я не могла пошевелиться. – Наше задание заключается в том, чтобы притвориться парой.

Я ощутила мятный запах его дыхания. Желание почувствовать вкус его губ было таким сильным, что у меня защемило в груди.

– С каких это пор ты снова стала называть меня сэром?

Я подняла взгляд:

– С этой самой секунды. Я не могу отрицать физического притяжения, но…

– Это еще слабо сказано. Ты хоть понимаешь, каково мне видеть, как ты разгуливаешь по офису в юбке, и знать, что ты никогда не носишь трусики?

Я раздраженно выдохнула:

– Да, между нами что-то есть. Я в курсе. Ради бога, да мы переспали меньше чем через двадцать минут после знакомства. Но я пытаюсь оказать тебе любезность. Ты меня хоть слышишь? Хочу все прояснить. Ты мне нравишься… очень. Признаю. Но, что важнее, я не хочу, чтобы ты снова страдал. Как, впрочем… и твои друзья.

– Ты говорила с Марксом? – Томас усмехнулся.

– Я пытаюсь уберечь нас от сцен в офисе, если что-то вдруг не получится.

– Похоже, что я закатываю сцены?

– Ты очень темпераментный, – уточнила я. – А я могу бросить все на полпути. Мы были обречены с самого начала.

– Сколько лет ты жила с Джексоном, зная, что не хочешь выходить за него?

– Очень много, – со стыдом призналась я.