Софи Джексон - Фунт плоти

Кэт старательно делала вид, что ничего страшного не случилось, однако Картер чувствовал: она его жалеет. Ее сочувствие обжигало, как пучок крапивы.

– Между прочим, сейчас некоторые врачи оспаривают необходимость прививок, – сказала она. – От скольких уколов ты себя уберег. Они такие противные.

Картер мысленно усмехнулся. В его жизни хватало других уколов. Больнее, чем прививки. Он выдохнул, вспоминая основные слова, отражавшие его прошлое. Боль. Слезы. Заброшенность. Ненависть. Чувствуя закипавшую злость, Картер спохватился. Прошлое уже не изменишь. Надо смотреть вперед. Одно то, что рядом с ним Кэт, – громадный прыжок в правильном направлении.

Картер погладил ее по ноге. Потом, не выдержав, поднял руку выше, достигнув бедра.

– Картер!

– А что? – улыбнулся он.

– А то, что мы уже приехали.

Повернувшись к окну, он увидел громадный дом из красного кирпича. К дому вела широкая мощеная дорога с садом по обеим сторонам. Картеру показалось, что у него подпрыгнуло сердце. Отчаянно захотелось курить. Хлопая себя по карманам, в одном он нашел пачку сигарет и облегченно вздохнул.

Картер уже вынимал сигарету, когда в мозгу пронеслась новая пугающая мысль: а вдруг бабушка Кэт терпеть не может курящих?

– Картер!

Голос Кэт доносился откуда-то издалека. Картер повернул голову и вдруг почувствовал, что плывет под водой и у него в легких кончается воздух.

Кэт отстегнула ремень безопасности.

– Ты точно не простудился? А то сидишь весь бледный.

Картер надавил себе на грудь, чтобы заставить легкие открыться. Не помогло. Его снова прошиб пот, теперь уже холодный. Струйки не текли, а царапали ему спину ледяными когтями. Что же у него с дыханием? Спазм легких. Чем это закончится?

Зачем он здесь? Зачем согласился на эту долбаную поездку? Он никогда не участвовал в семейных торжествах, да еще в чужих домах. Глупо думать, что бабушка Кэт примет его. Никогда она его не примет, поскольку он… недостаточно хорош. Он всегда был недостаточно хорош.

Ну и идиот же он!

– Очнись!

Кэт силой оторвала его руки, закрывавшие лицо, и переместила их себе на колени.

– Кэт, я… я не… – Он попытался дышать ртом. – Я не могу.

– Картер, все чудесно. Ты со мной, и это так здорово. Видел бы ты, в каком состоянии я отсюда уезжала. Сейчас все по-другому. – Большими пальцами она принялась растирать ему шею. – Скажи мне. Скажи, что тебе известно, как много ты значишь для меня.

Его легкие, сопротивлявшиеся притоку воздуха, содрогнулись.

– Я знаю. Знаю. Но я…

Кэт уткнулась лбом в его лоб:

– Картер, не надо никаких «но». Это все, о чем тебе надо сейчас думать.

«Не робей, – звучало между слов. – Расслабься».

После трех глубоких вдохов и выдохов ему удалось унять бешено стучащий пульс. Ее пальцы чертили кружочки на его коже. Картер сосредоточился на ее пальцах. Стало легче. Он немного выпрямился. Надо взять себя в руки. Нельзя, чтобы первой эмоцией, которую увидит ее бабушка, был его страх. Ни в коем случае.

Картер наклонился, прильнул к губам Кэт:

– Извини.

– Не надо извиняться. Тебе лучше?

– Только не бросай меня, – сказал он, утыкаясь глазами в пол машины.

– Кто же бросает свое счастье? – с жаром спросила Кэт, отсекая все прочие возражения. – А теперь вылезаем.

Картер не успел схватить ее за руку. Кэт вылезла из машины и танцующей походкой обогнула капот.

– Вылезаем… – пробормотал Картер, открывая вторую дверь. – Куда уж теперь?

Он засунул руки в карманы джинсов. Его знобило от холодного воздуха и внезапно навалившихся воспоминаний… Дом его матери, где он всегда был не вовремя и не к месту. Ее вечно раздраженное лицо, с каким она открывала дверь. Но тогда он был маленьким испуганным мальчишкой. Одиноким и никому не нужным. Сколько можно замирать от страхов прошлого?

Картер не успел рассердиться на себя. Входная дверь распахнулась, и оттуда, весело помахивая хвостом, выскочил черно-белый пес. Высунутый красный язык свидетельствал о намерении немедленно облизать приехавших.

– Регги! – завопила Кэт, присаживаясь на корточки.

Пес заскулил и затявкал от счастья.

Кэт почесала ему брюхо, вызвав новый всплеск собачьего восторга.

– Я по тебе тоже скучала, – сказала она.

– Кэт!

К ним спешила Нана Бу, одетая в теплую парку и рукавицы, как всегда подвижная и элегантная. За ней, тепло улыбаясь, следовал ее слуга Тревор.

– Нана, – выдохнула Кэт.

Она встала, чтобы через секунду оказаться в крепких бабушкиных объятиях.

– Ангел мой, – улыбалась бабушка, гладя ее по волосам. – Как я рада, что ты снова здесь.

– И я тоже.

Кэт чмокнула ее в щеку, затем повернулась к Картеру. Ссутулившись, тот переминался с ноги на ногу. «Боже, от кого он собрался защищаться?» – подумала Кэт. Она схватила его за руку, притянула к себе. Улыбнулась, пытаясь взглядом передать ему свою любовь. Пальцы Картера больно впились ей в руку, но Кэт была готова выдержать любую боль, только бы он успокоился и перестал чувствовать себя затравленным зверем.

– Нана, познакомься. – Кивком Кэт указала на Картера. – Это Картер. Он мой… Уэс.

Голова Картера с умопомрачительной скоростью повернулась к Кэт – как только шею себе не свернул? Его глаза были удивленно распахнуты, но едва заметная улыбка подсказывала, что Кэт выбрала правильные слова.

– Рада познакомиться с тобой, Картер.

Нана Бу протянула ему руку и ослепительно улыбнулась, отчего на ее лице ожили все морщинки.

Картер откашлялся.

– И я тоже рад наконец-то познакомиться с вами, – произнес он, когда их руки встретились.

Не ограничившись рукопожатием, Нана Бу обняла Картера за талию и прижалась к нему щекой.

Картер что-то бормотал, глядя на Кэт поверх шерстяной шапки Наны Бу. Кэт улыбалась.

– Мне не терпелось увидеть того, кто сумел покорить сердце моей Кэт, – прошептала Нана Бу. Шагнув назад, она провела пальцем у себя под глазами, которые подозрительно блестели. – Ну вот! – усмехнулась Нана Бу, глядя на мокрый палец. – Глупая сентиментальная старуха.

– И вовсе нет, – возразил Картер.

Нана Бу нежно потрепала его по щеке:

– Дорогой, я тебя таким и представляла. Просто красавец. Словесный портрет соответствует оригиналу. Кэт все точно подметила.

Картер снова оторопел. Недолго думая, Нана Бу взяла его под руку:

– Идемте в дом. Так и замерзнуть недолго. Кэт, отдай Тревору ключи. Он перенесет ваш багаж.

Второй рукой Картер сжал руку Кэт. Та, как могла, успокаивала его, гладя пальцы и запястье. Она вдруг поняла, что Картер так и не избавился от страхов детства. Он вырос, а они по-прежнему оставались чугунными гирями на его ногах.

Кэт захлестывала ненависть к родне Картера. Все они очень постарались, чтобы он вырос чуть ли не хрестоматийным образцом человека, которому вместо любви и заботы в детстве доставались одни пинки и тычки. Картер даже не сознает, что он вырос в потрясающего мужчину. Он продолжает ощущать себя ребенком, который везде и всюду недостаточно хорош. Как все это больно и трагично.