Моника Маккарти - Властелин ее сердца

Пройдя под открытый полог, Розалин увидела многочисленные деревянные столбы, которые составляли каркас палатки. Несмотря на дневной свет, внутри было почти темно. Но после того как Бойд зажег высокие факелы, стоявшие с обеих сторон от входа, она смогла лучше разглядеть внутреннее убранство.

Как говорили, Цезарь путешествовал с собственным мозаичным полом, разделенным на секции. А некоторые английские короли обставляли свои палатки так, словно это была комната во дворце, – ткаными коврами, изящной мебелью и серебряной и золотой посудой. Эта палатка оказалась не настолько изысканно обставленной, но не была и грубой лачугой.

Большое впечатление на Розалин произвел идеальный порядок. Обе стороны палатки казались зеркальным отражением друг друга. Там были две кровати с некоторым подобием матрасов, сделанных, очевидно, из соломы, множество шерстяных и несколько меховых одеял, два деревянных сундука для вещей и, как дополнительные сиденья, два стола, два стула и две маленькие жаровни для тепла. Пол был покрыт циновками из камыша. Кроме щита, на синем фоне которого проходила полоса из красных и белых квадратов, нескольких свечей, кувшина и тазика для умывания не видно было никаких личных вещей, которые могли бы дать представление об обитателях палатки.

Но она знала: это была палатка воина – и спартанская, без излишеств, которые могли отвлечь от войны. Обстановка идеально подходила Бойду.

– Вы можете спать здесь, – сказал он, указав на кровать слева.

Поскольку он швырнул свой плед и шлем на другую кровать, Розалин предположила, что там его место. Господи, не собирается же он спать в одной палатке с ней?

– А нет другого места, где я могла бы остановиться?

– Нет. Как вы могли заметить, мы находимся посреди леса. Здесь, мест для жилья не так уж много.

Ее вопрос заключался в другом, и он знал это. Ему просто нравилось заставлять ее чувствовать себя избалованной, изнеженной принцессой. Именно так он назвал ее.

Она вздернула подбородок, вызывающе глядя на него:

– Я просто не хочу занимать чью-то постель.

– Если вы этим обеспокоены, вы всегда можете разделить постель со мной.

Она замерла, глядя ему в глаза, словно надеясь отгадать, говорит ли он серьезно.

Его улыбка была холодной и лишенной всякого юмора.

– Я так и думал, что вы не согласитесь. Не беспокойтесь, миледи, Сетон не будет возражать. Он живет для такого рода галантных поступков. А сейчас, если больше нечего делать, пойду поищу для себя более интересное занятие. – Его лицо потемнело. – Но предупреждаю вас: не пытайтесь больше бежать. Хотя если думаете, что вас посадят в яму за то, что вы сделали, – не сомневайтесь, вы этого заслуживаете, – я могу найти для вас гораздо менее роскошное помещение. Здесь нет сорокафутовых стен, но вам вряд ли удастся пройти мимо двух воинов, которые будут вас охранять, – это два родственника Дугласа, между прочим, – так что не трудитесь испытывать на них свои женские уловки. Лес – это не то место, где вы захотите остаться в одиночестве. Конечно, если только вы не любите медведей. – Он посмотрел ей в глаза. – И фантомов Брюса.

Холодок пробежал у нее по спине. К его словам стоило прислушаться. Розалин оказалась в ловушке и знала это. Люди Дугласа… Она поежилась. Ей почему-то не хотелось, чтобы Робби уходил. Даже когда он был зол и жесток, она доверяла ему. По крайней мере больше, чем Дугласам.

– Постойте! – Она остановила его прежде, чем он успел откинуть полог палатки. – Куда вы идете?

– Отметить удачный налет. В отличие от вас я не получил удовольствия прошлой ночью. Так что если вы не хотите пососать мой член, как предложила мне Дейдре, я пожелаю вам спокойной ночи.

Розалин затаила дыхание. Ужас пронизал все ее существо. Неужели такие вещи делают?

Сознательный вызов в его глазах ответил на ее вопрос.

Потрясение вызвало острую пульсирующую боль. Розалин хотела возразить, попросить, чтобы он не уходил, сказать, что, если он позволит этой женщине так прикасаться к нему, между ними все будет кончено.

Но как что-то может быть кончено, еще не начавшись?

Розалин опустила глаза и отвернулась. Красивый, благородный воин, за которым она наблюдала в окно шесть лет назад, больше не существовал. Она почувствовала, что больше не хочет смотреть на человека, который его заменил.

Звуки пирушки продолжались до глубокой ночи. Что они делают? Что он делает? Неужели та женщина действительно…

Черная дыра в груди Розалин, казалось, росла все больше и больше. Почему она переживает?

Насмешливые слова заполнили ее воображение и не давали уснуть, пока истощение, физическое и моральное, наконец не усыпило ее.

Бойд так и не вернулся.

Розалин проснулась смирившейся, хотя и не отдохнувшей. Она будет вести себя как можно лучше, пока брат не заплатит выкуп, который они назначат за нее. Что еще она могла сделать? Скоро это останется только в памяти отдаленной, неприятной, болезненной.

Она поела немного хлеба, сыра и сушеной баранины. Все это ей принесли вскоре после ухода Бойда. Очевидно, он не совсем забыл про нее. Розалин осмотрелась в палатке. К сожалению, в кувшине не было воды, так что она не могла помыться. Расческа и кусок мыла, лежавшие рядом, словно насмехались над ней.

Грязь, однако, сильно ее раздражала, и Розалин уже собралась с мужеством, чтобы обратиться к своим тюремщикам Дугласам, когда один из них вошел в палатку, неся еще одну тарелку с едой. Среди прочего она, к своему восторгу, обнаружила яблоко.

Со спиной, не гнувшейся, словно древко копья, воин прошел в палатку и поставил деревянное блюдо с едой на сундук сэра Алекса. Он был, вероятно, всего на несколько лет старше Малкольма, но его мрачная физиономия и борода напомнили ей о его «черном» родственнике.

– Вам еще что-нибудь нужно? – Он обращался к стене позади нее самым недовольным голосом, который она когда-либо слышала.

Щеки Розалин зарделись, но некоторые нужды нельзя было игнорировать. Идея использовать ночной горшок в таком маленьком и решительно лишенном уединения месте не прельщала ее.

– Я не думаю, что у вас есть уборная поблизости.

Молодой Дуглас все еще избегал ее взгляда, но она видела, что ее вопрос смутил его так же, как и ее.

– Мне поручено сопровождать вас, когда у вас возникнет нужда.

Нужда у нее уже возникла – ноги буквально рвались танцевать. Утро было холодным и туманным, но свежий воздух был так приятен, когда он вывел ее наружу и ждал на небольшом расстоянии, пока она делала свои дела.

Остальные жители лагеря, должно быть, еще спали после вчерашнего празднества, поскольку вокруг было тихо и мирно. Розалин огляделась и увидела несколько маленьких зданий на окраине лагеря, рядом с одним из них был сад, раздавалось кудахтанье кур, несколько овец паслись на склоне холма, около большого дома стояла тележка с сельскохозяйственными орудиями. Ей хотелось задержаться, но молодой охранник повел ее обратно. Прежде чем он ушел, она спросила: