Моника Маккарти - Властелин ее сердца

Розалин со смущением осознала, что никогда не раздумывала над тем, что думают шотландцы об этой войне и что у них могут быть основания для нее на научном уровне. Действительно, это мог быть тот же философский фундамент, который ее соотечественники используют, чтобы оправдать войну. Она думала о шотландцах как о безжалостных бандитах, отсталых варварах. Но что, если… что, если у них есть причина воевать? Что, если справедливость на их стороне?

Даже одна эта мысль была предательством ее брата, не говоря уже об измене королю. Но как она могла игнорировать то, что Робби рассказал ей о себе?

Розалин сбивало с толку то, что враги были вовсе не мятежными варварами, которых необходимо было обуздать, а образованными воинами, сражающимися за свободу и справедливость. Но ей хотелось узнать, что он собирался сказать.

– Чем бы ты довольствовался?

Бойд достал ту вещь, которую искал в сундуке, и положил в кожаную сумку мехом наружу, висевшую у него на поясе. Розалин бросила быстрый взгляд – то, что он взял, было похоже на закругленный кусок металла с короткой ручкой.

Хотя, казалось, ее вопрос заставил его почувствовать себя неудобно, он все-таки ответил:

– Мой брат Дункан любил воевать, как и мой отец. Я предпочел бы возделывать нашу землю и выращивать скот. Прежде чем все было разрушено, разумеется.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что он сказал.

– Ты хотел быть фермером?

Этот человек, который был воплощением войны?

Робби поджал губы, словно ее недоверие обидело его:

– Да. Но мое намерение пришлось изменить, когда твои соотечественники убили моего отца. Я бросил школу, когда мне было семнадцать лет, присоединился к восставшим с моим школьным другом Уильямом Уоллесом и никогда не сомневался в сделанном выборе. – Он кивнул на сундук. – Эти книги, кстати, принадлежали ему.

Розалин побледнела. Боже, Уильям Уоллес! Многие англичане, как и шотландцы, были в ужасе от того, что с ним случилось.

– Прости меня.

– За что? Ты же его не убивала.

Он сказал это будничным голосом, но она почувствовала, что за его небрежными словами скрывались глубокие эмоции.

– Пусть так, но мне жаль всего, что ты потерял. Жизнь, которую ты описал… Она кажется мне приятной. Я не должна была говорить тебе раньше такие вещи – обзывать тебя бандитом и разбойником. Я не понимала. – Розалин остановилась и посмотрела на Робби. – Я мало знаю об этой войне и об истории взаимоотношений наших стран. Но из того, что ты мне рассказал, кажется, я понимаю, почему вы воюете. – После небольшой паузы она спросила: – У тебя был брат?

– Да, Дункан был захвачен в плен в битве при Метвене незадолго до того, как я попал в плен в Килдрамми. К несчастью, у него не было ангела-хранителя, который спас бы его, и он был казнен раньше, чем я успел до него добраться.

Розалин положила руку ему на плечо. Ее сердце разрывалось от сочувствия. Его отец, сестра, брат, ближайшие друзья, его дом и будущее. Она не осмеливалась спросить о его матери.

– Мне очень жаль.

Он уставился на ее руку, как будто никто никогда не трогал его с сочувствием и он не знал, как на это реагировать. В конце концов он стряхнул ее руку.

– Это было давно, Розалин. А сейчас, если ты позволишь, мне нужно идти.

Она вскочила на ноги.

– Постой! – Она не могла позволить ему уйти, не озвучив свою просьбу. – Я хочу кое о чем тебя попросить. Это мое персональное восстание, если можно так выразиться.

Робби с недоумением посмотрел на нее.

Она прикусила губу.

– Есть ли… Можно ли разрешить мне… – Розалин глубоко и рассерженно вздохнула и выпалила: – Я здесь умираю от скуки и безделья. Можно предоставить мне какую-нибудь свободу передвижения? Ты достаточно ясно разъяснил мне опасность попытки бегства.

Он долго смотрел на нее.

– Ты дашь мне слово, что не попытаешься убежать?

Розалин повторила слова, которые он в свое время сказал ей, сидя в яме:

– Моего слова для тебя достаточно?

– Да.

Она улыбнулась:

– Тогда я его даю. Клянусь, что не буду пытаться убежать.

Бойд кивнул:

– Не уходи от лагеря без меня или одного из моих людей. Это может быть опасным. И не ожидай многого от обитателей лагеря. Как я уже говорил, твой брат не слишком популярен в этих местах. Ты найдешь не много дружеских лиц.

Розалин была в восторге от того, что ей можно будет выходить на свежий воздух, и остальное ее не волновало.

– А ты уберешь своих сторожей? С меня достаточно этих мрачных братьев Дугласов. Мне не нравится, как они смотрят на меня.

Он сделал шаг к ней, мускулы его плеч напряглись.

– Они сделали что-нибудь, что оскорбило тебя? Если они причинили тебе вред…

– Нет-нет. Ничего такого. В данных обстоятельствах они выполняли свою работу замечательно. Ты же не можешь винить их за то, что они все время хмурились, учитывая, кто мой брат.

Бойд расслабился, больше не похожий на бога войны, собирающегося уничтожить всех и вся.

– Хорошо. Знай, я убью любого мужчину, который попытается причинить тебе вред.

Ее потрясла горячность его слов – как и инстинкт. Примитивный инстинкт мужчины, вставшего на защиту женщины. Нет, не просто женщины, а его женщины.

– Я знаю, – сказала Розалин.

Розалин действительно это знала. Робби Бойд будет защищать ее ценой своей жизни. С ним она в безопасности.

Но не исходит ли опасность от него? Сможет ли он защитить ее от самого себя? Поскольку чем дольше она оставалась здесь, чем больше узнавала и понимала его, тем труднее ей будет расстаться с ним.

Он несколько мгновений рассматривал ее:

– Очень хорошо. Я сниму охрану.

Она просияла от этой неожиданной уступки:

– Спасибо.

Их взгляды встретились на мгновение, но этого было достаточно, чтобы наполнить ее грудь странным теплом.

Робби коротко кивнул ей и вышел.

Бойд поморщился, когда лезвие порезало ему шею.

– Черт тебя возьми, Малкольм, смотри, что ты делаешь. Мне нужно, чтобы меня побрили, а не перерезали глотку.

Парень состроил гримасу и аккуратно провел изогнутым лезвием по подбородку Робби.

– Извините, капитан. Это мой брат – цирюльник.

Робби провел рукой по выбритому месту – его пальцы окрасились кровью.

– Хорошо, что это только бритва, а не стрела.

Парень нахмурился:

– Вы могли подождать, пока Ангус вернется с Дугласом. Я не знаю, почему вы в такой спешке – они должны приехать со дня на день. А бороду вы носили и раньше.

– Я уже говорил тебе, что она чесалась, – сказал Робби, словно обороняясь.

Что, бога ради, он делает? Парень был прав. Он привык к бороде. Ему нравилась борода. Но не такая неухоженная. Всякий раз, когда он смотрел на Розалин, он чувствовал себя проклятым варваром, каким она его и считала.