Моника Маккарти - Властелин ее сердца

Как сильно ни хотелось Розалин видеть эту мощную грудь, скрытую рубашкой, это несколько отрезвило ее.

Он предложил поднести ее поклажу. Она немного подумала, прежде чем вручить ее ему.

– Можешь прихватить. В любом случае, мне кажется, верхняя рубашка принадлежит тебе.

Бойд проигнорировал колкое замечание о ране, про которую он ей не сказал, и бросил взгляд на ее работу. Его брови удивленно поднялись, когда он увидел ее стежки.

– Боже, как ты это сделала? Это выглядит так, словно ткань заново соткана на станке. Я едва могу разглядеть стежки – они такие крохотные.

Вспомнив, что он однажды сказал о своем умении подкрадываться незаметно, она ответила:

– Практика. – Один уголок его рта приподнялся в улыбке, которая тут же исчезла, когда она добавила: – Я еще хорошо умею обрабатывать раны и делать припарки.

Он бросил на нее взгляд:

– Это мелочь, Розалин. Царапина.

Она нахмурилась. Это была не царапина. Господи, неужели все мужчины так упрямы? Ее брат вел себя так же, когда получал ранения.

– Даже царапина может вызвать нагноение и смерть, если ее не обработать.

– Я не лишу Клиффорда удовольствия сразиться со мной так просто.

Они подошли почти к самой палатке, когда Розалин остановилась и повернулась лицом к нему:

– Это не смешно.

От мысли о том, что ее брат убьет его или он убьет ее брата, ей становилось плохо.

– Это и не должно быть смешно. Я просто уточняю, что моя смерть доставит Клиффорду – твоим соотечественникам – огромное удовольствие.

Она поняла, что Робби пытается напомнить им обоим о существующих обстоятельствах, чтобы вбить клин между ними, но она не собиралась позволить ему сделать это.

– Мне это удовольствия не доставит.

Розалин с вызовом смотрела ему в глаза, предлагая попробовать отрицать связь между ними. Ту связь, которую ни война, ни ее брат не в силах оборвать.

Он вздохнул и покачал головой:

– Мою рану обработали.

– Кто?

Он посмотрел на нее так, что она пожалела о своем вопросе.

– О, – сказала Розалин и сжала губы.

Дейдре.

Он отодвинул полог палатки, давая ей возможность пройти, и вошел следом. Положив стопку белья на сундук сэра Алекса, Робби подошел к своему сундуку, достал мыло и полотенце. Очевидно, он тоже собирался вымыться перед обедом.

– О чем ты хотела со мной поговорить?

– Ты когда-нибудь бил женщину?

– Черт возьми! Конечно, нет! С чего ты задаешь такие вопросы? – Он выглядел явно оскорбленным.

– Это не редкость.

Бойд нахмурился:

– Возможно, но только слабые мужчины обижают тех, кто не может защитить себя. Я – не слабый.

С этим она спорить не стала.

– А что можно сказать о тех, кем ты командуешь?

Он прищурился, его красивое лицо потемнело – почти как той ночью, когда он избивал Уллема.

– Что происходит, Розалин? Кто-нибудь причинил тебе вред?

Она покачала головой:

– Не мне.

Его злость рассеялась, и на его лице забрезжило понимание.

– Одной из женщин?

Розалин кивнула, все ее расстройство вылилось наружу.

– Это неправильно. Пьянство не является оправданием жестокости. Меня учили, что мужчины должны защищать леди, а не обижать их.

Он невозмутимо выдержал ее взгляд.

– Ты понимаешь, зачем эти женщины находятся в лагере? Они – не леди.

Она вздернула подбородок. Неужели он считает ее такой наивной?

– Да, но один грех не оправдывает другой. То, что делают эти женщины, не дает никому права их бить. Или ты думаешь, что женщина, которую ты взял в постель, не стоит внимания?

Бойд поднял руку, словно желая становить ее атаку.

– Я так не думаю. Но я удивлен, что ты размышляешь об этом. Большинство благородных дам считают ниже своего достоинства думать о шлюхах.

– Я так не считаю.

Он оценивающе посмотрел на нее, и ей очень захотелось узнать, что он думает.

– Я вижу.

– То есть ты готов мириться с тем, что люди под твоим командованием избивают женщин?

– Нет. Кто это был?

Розалин закусила губу:

– Я не могу сказать.

– Почему?

– Это повредит женщине, если ее обидчик будет наказан. – Он выглядел таким озадаченным, что она добавила: – Ее положение здесь и так очень непрочное.

– А, английская шлю…

Он остановился, увидев выражение ее лица.

– Не называй ее так! Не ее вина, что она влюбилась не в того мужчину. Сердце не обращает внимания на линию фронта.

Робби лишь несколько мгновений выдерживал ее взгляд, словно хотел избежать необходимости тщательно обдумать ситуацию.

– Может быть, и так, но ты не можешь винить моих воинов за то, что они не хотят спать с ней. Должен ли я приказать им делать это?

Она нахмурилась:

– Конечно, нет!

– Тогда что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Не знаю, но все это несправедливо. Женщина потеряла ребенка – разве это само по себе не является достаточным наказанием? А теперь она вынуждена терпеть пьяное чудовище и не может даже никому пожаловаться из страха потерять свое место в лагере.

– Меч правосудия не всегда карает по справедливости, Розалин. Прислушайся к совету того, кто это знает.

Розалин посмотрела на него. Ее большие зеленые глаза сверкали возмущением и разочарованием. Робби почувствовал, как в его груди что-то перевернулось и напряглось. Сильно и слишком настойчиво, чтобы это можно было проигнорировать.

Бойд попал в беду, и с каждым днем его положение становилось все хуже. Он хотел ее так сильно, что достаточно было ей приблизиться, и он возбуждался, как подросток, собирающийся переспать со своей первой женщиной.

Ее близость сводила его с ума. Все в ней сводило его с ума. Он не смел смотреть на ее руки, потому что это напоминало ему, как эти нежные белые пальцы обхватили его…

Черт побери, несколько минут удовольствия вылились в целые дни пытки.

Но он не жалел об этом. Как мог Робби жалеть о том, что было одним из самых эротичных, чувственных, интимных моментов в его жизни?

Она, похоже, была единственной в лагере, кто не замечал его терзаний. Дуглас смотрел на него, как на сумасшедшего, Фрейзер – как на забаву, Дейдре – с упреком, Сетон – с предостережением. Дракон пригрозил Робби вонзить кинжал между его ребер, если он тронет ее.

Его напарник говорил это всерьез, хотя Налетчика обычно нелегко было запугать – он ловил десять копий, нацеленных ему в голову во время тренировки у Маклауда, метко названной «погибель». Но Робби много раз видел, как Сетон мастерски владеет кинжалом, чтобы легкомысленно отмахнуться от его угрозы.

Вначале место Сетона в гвардии могло считаться дружеским жестом со стороны Брюса – король был близок с братом Алекса Кристофером, но Бойд должен был признать, что искусство его напарника само по себе уже заслужило это место. Дракон мог метнуть кинжал со смертельной точностью и скоростью, чем не могли похвастать остальные гвардейцы. И вообще ни один из воинов, которых Робби встречал.