Моника Маккарти - Властелин ее сердца

– Что еще сказал посланец? Мой брат согласился на перемирие?

Губы Бойда сжались:

– И да и нет. Он готов согласиться, но только если я лично буду вести переговоры с ним.

Розалин побледнела. В который раз за этот короткий полдень ее сердце сжалось от волнения.

– Нет! Ты не должен этого делать! Это слишком опасно.

– Я думал, ты доверяешь своему брату. Безусловно, такой прославленный рыцарь не опустится до того, чтобы приготовить мне ловушку?

Ее щеки раскраснелись от злости в ответ на его колкий вызов.

– Я беспокоюсь не из-за брата. Там будут другие мужчины. Они могут схватить тебя, когда ты будешь уходить. Или последовать за тобой.

Робби приподнял бровь:

– Будь я наивнее, то мог бы подумать, что ты беспокоишься за меня.

Розалин почувствовала странное желание постучать пальцем по его железной груди, а может быть, и хорошенько пихнуть его.

– Конечно, я беспокоюсь за тебя, хотя в настоящий момент сама удивляюсь почему. Ведь так трудно… – Внезапно она остановилась.

Робби приподнял ее подбородок и заглянул в глаза:

– Что трудно, Розалин?

Его голос прозвучал со странной хрипотцой.

Она смотрела на него так, словно пыталась найти что-то.

– Любить тебя.

Она почувствовала, как он замер. Ей показалось, будто она тонет в его пристальном взгляде, кружась в водовороте эмоций. Розалин подумала, что сейчас он схватит ее в объятия, но вместо этого он отнял руку от ее подбородка.

– Это будет очень глупо с твоей стороны.

Разочарование ранило ее, как осколок стекла. А чего она ожидала? Ответного признания? Какого-нибудь свидетельства, что она не одна испытывает эти чувства?

Все, что его интересовало – это война и разгром Англии. В его жизни не было места ни для чего другого – и не для кого. Его поглощала лишь одно стремление – видеть, как англичане платят за то, что отняли у него.

И Розалин слушала его – вначале. Но что-то изменилось. Что-то заставило ее думать, что в его сердце найдется место и для нее, хотя сейчас она не была в этом уверена.

– Когда ты уезжаешь? – сдавленным голосом спросила Розалин.

– Немедленно. Я хочу, чтобы все это закончилось как можно скорее.

Она вздрогнула, эти слова пронзили ее сердце, как кинжал. Потребовалось все ее мужество, чтобы не показать ему, какую боль он ей причинил.

Гордость Клиффордов заставила ее высоко поднять голову:

– В таком случае, Бог в помощь. Я буду с нетерпением ждать твоего возвращения.

– Розалин, проклятье! Это совсем не то, что я имел в виду.

Он попытался дотронуться до нее, но она отвернулась, держа спину очень прямо, чтобы скрыть, как дрожат ее плечи, и пошла прочь величественным шагом, как принцесса, которой он назвал ее когда-то.

Робби ждал этого момента шесть лет. Но длинный проход между сиденьями в аббатстве Мелроз был не тем полем битвы, на котором он мечтал встретиться со своим врагом.

Клиффорд и трое его людей стояли рядом с резной деревянной ширмой и алтарем, куда допускались только монахи. Робби пошел по южному проходу с тремя своими людьми, прикрывающими его с тыла. Он привел с собой двенадцать воинов, но только Фрейзер, Баркли и Кейт вошли с ним в аббатство. Несколько воинов ждали у выхода, в то время как остальные рассредоточились по деревне, чтобы вовремя обнаружить ловушку и подготовить отступление, если понадобится.

Робби не ожидал ловушки, но, общаясь с англичанами, научился быть настороже.

По договоренности обе стороны оставили оружие у дверей. И хотя вытаскивать меч в церкви было святотатством, Клиффорд настоял на том, чтобы оружие в церковь не вносили, не слишком тонко намекая на то, как шесть лет назад Брюс убил Джона Комина Красного прямо в церкви. Этот варварский акт стал началом претензии Брюса на трон и в то же время поводом для отлучения его от церкви.

Робби не возражал – ему не нужно было оружия, если переговоры примут дурной оборот. Кроме того, пока он держит у себя Розалин, у него есть все, чтобы выиграть эту битву.

Они поменялись ролями. Робби больше не был пленником, выполняющим приказы своего тюремщика, или мятежником, поддерживающим короля в изгнании. На этот раз Робби держал в руках все козыри, и Клиффорд это знал.

Бойд мечтал о дне, когда он заставит этого напыщенного ублюдка подчиниться. Пропади пропадом эти англичане и их проклятое высокомерие! Слишком много лет они обращались с шотландцами, как с рабами, в их собственном королевстве; как с непокорными подданными и грубыми мятежниками. Увидеть немного смирения на лице английского лорда – особенно Клиффорда! – Робби жаждал долгое время.

Очень скоро английский король будет вынужден признать Шотландию независимой, но пока Робби удовлетворит уступчивость Клиффорда.

Звук шагов по плиточному полу отзывался эхом под высокими сводами одного из крупнейших аббатств в Шотландии. Оно построено в форме креста Святого Иоанна [12], толстые каменные стены и колонны поднимаются на высоту более сорока футов и украшены яркой цветной росписью, дополняли это великолепие тысячи маленьких кусочков окрашенного стекла, тщательно вырезанные и вставленные в свинцовую оправу, заполняющую огромные арочные окна, которых не менее пятидесяти.

Это было внушительное зрелище. Повергающее в благоговейный трепет. Современное чудо архитектуры. Место, где хотелось задрать голову и осматриваться вокруг, узнавая некоторых святых и сцены из Библии.

Но взгляд Робби был направлен прямо вперед – на одного человека.

Лорд Роберт Клиффорд выглядел почти так же, как в последний раз, когда они встречались лицом к лицу. Его светлые волосы слегка потемнели, на лице появилось несколько новых шрамов и весил он на несколько фунтов больше благодаря развитым мускулам, но его аристократические черты, холодные глаза и сверкающая кольчуга, поверх которой был надет безукоризненно чистый плащ с красной полосой и сине-желтыми клетками его герба, были те же.

Только одно изменилось. На этот раз Робби заметил его сходство с сестрой.

Когда их глаза встретились, Робби почувствовал себя так, будто ему нанесли удар в солнечное сплетение. Господи, у брата и сестры глаза были совершенно одинакового цвета. Можно было подумать, что Робби смотрит в глаза Розалин.

Вот дерьмо! Он вынужден был отвести взгляд. Крепко сжав челюсти, Бойд остановился в нескольких футах от Клиффорда.

Двое мужчин молча разглядывали друг друга. Они ждали этого момента очень долго. Многое изменилось – между ними стояли шесть лет войны, но они оба отлично помнили, что случилось в их последнюю встречу. Робби до сих пор слышал вынесенный приговор: «Посадите его в яму».

Он был так сильно удивлен. Может быть, именно это разозлило его больше всего. На самом деле он позволил себе доверять Клиффорду. Он мог убить его людей, защищая своего друга, но этого не сделал. Бойд ожидал справедливости – или, по меньшей мере, видимости ее.