Дженнифер Хеймор - Герцогиня-охотница

– Как его звали?

– Он представился как мистер Мортон, – ответил Джеймс. – Роджер Мортон. Через некоторое время они начали ссориться. Герцогиня была очень зла. Мы с Бинни поднялись, чтобы посмотреть, в чем дело, но она нас выгнала. Мы не знали, что делать. Потом она наконец спустилась вниз и сказала, что мы уезжаем. Что мы отправляемся в длительное путешествие. Мы с Бинни все быстро собрали и примерно в два часа ночи отправились в дорогу. Мы ехали всю ночь и весь следующий день, направлялись на запад, в Уэльс. Ее светлость и мистер Мортон почти не разговаривали. Мы с Бинни не понимали, что происходит и почему мы уехали из Айронвуд-Парка. – Он бросил на Саймона испуганный взгляд. – Ее светлость, казалось, ехала не по собственной воле. Но при этом она отдавала распоряжения мистеру Мортону, и он подчинялся. Я ничего не понимал. Мы приехали в Кардифф, и герцогиня сняла дом. Мы жили в нем почти месяц. А потом, однажды ночью, она позвала нас в свою комнату. Ее светлость дала каждому из нас по мешочку с драгоценностями в качестве оплаты и сказала, что мы должны немедленно уехать. Сказала, чтобы мы ехали в Лондон и там продали драгоценности. Но велела ни в коем случае не возвращаться в Айронвуд-Парк и не показываться на глаза никому из членов семьи Хокинз. Она заставила нас в этом поклясться.

– Боже мой! – пробормотал Саймон.

– Мы подчинились ей, ваша светлость. Она была нашей госпожой, нашим работодателем и хорошо нам заплатила. Мы поехали в Лондон. Но… – Джеймс опустил взгляд на колени, – в дилижансе Бинни показала драгоценности ее светлости, болтала о том, что собирается продать их и после этого станет богатой леди. Мы остановились на ночь на постоялом дворе в пригороде Лондона. А на следующее утро Бинни ушла.

Джеймс замолчал, потирая руками бедра. На его лбу выступил пот.

– И что ты сделал? – спросил Сэм.

– В тот день я искал Бинни, но так и не нашел. Я решил, что после всего, что она наболтала, с ней случилось нечто ужасное и мне пора уносить ноги, пока до меня тоже не добрались. Я побоялся ехать в Лондон и отправился в Бирмингем. Я продал драгоценности там. – Он оглянулся на дверь. – Я знал, что мне нельзя приближаться к Айронвуд-Парку, но не хотел оставлять маму.

Саймон откинулся на спинку стула и сложил руки перед собой.

– Где же герцогиня сейчас?

– Может быть, в Кардиффе. Я не уверен. Когда мы с Бинни уехали, она была там. Мне показалось, что она и Мортон ждут кого-то или чего-то, но я не знаю кого или чего. Мы всего лишь выполняли свои обязанности, и она не делилась с нами подобной информацией.

– Свои обязанности? – сказал Люк с угрозой. – Вы оставили ее с этим человеком, с Мортоном, без помощи и защиты!

Джеймс нервно взглянул на Люка.

– Она приказала нам уйти, – ответил он почти шепотом.

– Вы верите в то, что этот Мортон не имел никаких злых намерений? – спросил Сэм.

– Я… – Джеймс покачал головой. – Я не могу быть уверен, но думаю, что нет. Он слушался ее.

– Возможно, это был заговор с целью ее похитить? – задумчиво произнес Тео. – Может быть, Мортон работал на кого-то другого?

– Я не знаю, – ответил Джеймс. – Поведение ее светлости было… странным. Она могла злиться, а через минуту уже смеяться. Мы с Бинни не знали, что и думать.

Братья еще какое-то время допрашивали Джеймса, но ничего нового не узнали. Они взяли его адрес в Бирмингеме на случай, если он еще понадобится, и отпустили его.

Когда пришла миссис Миллз, чтобы предложить посетителям чай, Люк поднялся и сказал:

– Мадам, я хотел бы сейчас увидеть Бертрама Стенли.

Саймон тут же добавил:

– Он имел в виду Бертрама Смита, конечно. Прошу простить его за ошибку.

– Конечно, – ответила сестра, неуверенно улыбнувшись. – Правда, друг Бертрам не ожидал сегодня посетителей.

– Это не займет много времени, – заверил ее Саймон.

Она переводила взгляд с одного брата на другого. Все они были готовы проследовать за ней, чтобы увидеть Бертрама. Наконец она твердо покачала головой.

– Боюсь, что такое количество людей может сильно взволновать его. К нему сможет пройти только один. И я буду присутствовать на встрече и наблюдать.

Люк скрестил руки на груди.

– Я пойду, – сказал он и бросил вызывающий взгляд на Саймона.

Саймон оставался спокоен и не принял его вызов. Если Люк так хотел увидеть Бертрама Стенли, Саймон не собирался ему мешать. В конце концов, этот человек был Люку родным братом.

На обратном пути братья обсуждали то, что узнали от Джеймса. Благодаря Саре они получили самую важную информацию с тех пор, как исчезла герцогиня. Она была жива, по крайней мере на конец мая. И ее след вел в Уэльс.

– Я поеду в Кардифф, – объявил Люк.

С тех пор как Люк вернулся после свидания с Бертрамом Стенли, он был какой-то спокойный и задумчивый. Он не сообщил братьям ничего, кроме того, что мужчина действительно очень похож на Стенли. Скорее всего это старший брат Джорджины и сын барона. Раньше на решение Люка отправиться в Уэльс на поиски матери Саймон мог бы много чего возразить, но сейчас он просто кивнул.

Оставшуюся часть пути ехали молча. Герцог сказал братьям все, что должен был, и теперь каждому из них требовалось время осмыслить то, что они узнали. Саймону тоже нужно было время, чтобы подумать.

К нему постоянно возвращались мысли о возможном будущем с Сарой. Он представлял ее в своей постели. Улыбающуюся в его объятиях. Как она успокаивает его после долгого дня дебатов в парламенте. Как она с обожанием смотрит на их новорожденного сына.

Теперь, когда Сэм неосторожно открыл некие шлюзы в сознании брата, фантазии хлынули бурным потоком. Пока Саймон наслаждался этими прекрасными мечтами, некоторые истины в его мозгу приобрели окончательную ясность и стали абсолютно очевидны. Сара была единственной женщиной на свете, которая его действительно волновала. Которой он восхищался. К которой тянулось его тело, разум и душа. Саймон любил ее. И страстно желал воплотить все эти фантазии в жизнь.

Ему хотелось по возвращении домой разорвать помолвку с Джорджиной. Каким-то образом нужно будет заставить Стенли молчать о семейных тайнах Хокинзов. И когда Саймон покончит с этими неприятными делами, Стенли покинут Айронвуд-Парк и отправятся обратно в Лондон или куда угодно подальше. И тогда, избавившись навсегда от Стенли, он пришел бы к Саре.

Герцог откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и мысленно проговаривал слова, которые он ей скажет: «Я хочу, чтобы ты осталась в моей жизни навсегда. Чтобы ты стала моей. Ты моя жизнь. Ты воздух, которым я дышу. Ты моя судьба. Выходи за меня замуж. Пожалуйста, стань моей герцогиней».

Однако одна мрачная мысль, внезапно пришедшая в голову, разрушила все его воздушные замки: «Стенли слишком упрям. Он не допустит разрыва помолвки. Он уничтожит всех нас».