Кэтлин Тессаро - Дебютантка

Джек решил немного размять ноги: слишком долго он сидел за баранкой. Толкнув дверь, находившуюся слева от комнаты для медперсонала, он очутился на свежем воздухе. На улице было хорошо: дул приятный ветерок, на небе ни облачка, но совсем не жарко. На лужайках прогуливались пациенты, два старичка играли в шары, какую-то женщину сестра катила в инвалидном кресле. Джек поднялся по склону и подумал, как хорошо все-таки иной раз пройтись пешком. Позади главного здания он набрел на обнесенный стеной сад. Сквозь листья стройных берез и буков пробивались солнечные лучи. Пахло влажной черной землей и мхом. Джек подошел ближе и услышал нежное, убаюкивающее журчание. Фонтан стоял в дальнем углу: из кустарника торчала голова горгульи – хитрой и злобной, но совершенно не страшной, а даже забавной. Изо рта ее лилась струя воды, наполняя внизу круглый мраморный бассейн, в котором плавали сияющие неземной белизной водяные лилии.

Джек подошел ближе. По каменному краю бассейна была вырезана надпись: «Брезжит утро, рассвет наступает… Минула ночь, а я все мечтаю… о тебе, о тебе, одной лишь тебе». Огромный японский декоративный карп, завидев человека, моментально метнулся в глубину, блестя золотисто-красной чешуей под темной поверхностью воды. Джек наклонился и опустил руку в прохладную глубину.

– Осторожно, укусит! – раздался голос за его спиной.

Он оглянулся.

На скамейке сидела пожилая женщина, такая маленькая и хрупкая, что издали казалась чуть ли не ребенком. Несмотря на возраст, было нечто юное и обезоруживающе невинное в ее облике, в манере склонять голову в сторону, когда она разглядывала его удивительно яркими синими глазами.

– Эти рыбы обожают кусать руку, которая их кормит, – добавила старушка.

«Бельмонт» был расположен в Мейфэре на Куин-стрит. Это было дорогое заведение, внешне совсем неброское, как и все остальные дома на этой улице, так что можно было пройти мимо и не заметить, что перед тобой шикарный отель. Здание выделялось лишь тем, что у входа стоял швейцар в униформе.

Он распахнул перед Кейт дверь, и она вошла в фойе. Справа располагалась элегантная гостиная, а слева – столовая, отличавшаяся довольно строгим интерьером. Кейт обратилась к девушке на ресепшен:

– У меня здесь назначена встреча, в библиотеке. Не подскажете, как туда пройти?

– Разумеется, – любезно ответила та, – я провожу вас.

Она провела Кейт через гостиную, где как раз сервировали на столиках чай. Миновав узкий коридор, они подошли к комнате поменьше, отделанной дубом.

Элис сидела возле погасшего камина, задумчиво глядя в его обуглившийся зев.

Заметив Кейт, она подняла голову.

– Не хотите ли чаю? – спросила служащая отеля, переводя взгляд с Кейт на Элис.

Элис выпрямилась.

– Думаю, в этом нет необходимости, – сказала она.

Девушка слегка поклонилась и ушла.

– Терпеть не могу, когда меня пытаются обслуживать. Никогда не говорила об этом дочери, но во всех этих заведениях мне как-то не по себе.

Кейт села в кресло напротив.

– А где же Джо? – спросила она.

– Отправилась куда-то на целый день. Любоваться городом. А по мне, так в Лондоне слишком много народу. И по магазинам шляться у меня тоже нет охоты: дома есть все, что нужно. Так, значит, – она сложила руки на коленях, – вы наконец пришли.

– Вы знали, что я приду?

Элис кивнула:

– Разумеется. Кто-то обязательно должен был прийти. Рано или поздно. Ну и что вы хотите знать?

– Если не ошибаюсь, ваша девичья фамилия Уэйтс? Элис Уэйтс – это ведь вы, правда?

– А с чего вдруг такой интерес к моей персоне?

Кейт достала из сумочки копию квитанции из ювелирного магазина и положила на стол. Элис взяла ее и, сдвинув брови, попыталась разобрать, что там написано. Потом изумленно подняла голову:

– Откуда это у вас?

Кейт проигнорировала вопрос.

– Вы забрали тогда у «Тиффани» готовый браслет. Это ведь ваша подпись, так?

Глаза Элис округлились.

– Откуда вам все известно?

– Честно говоря, я провела небольшое расследование. Все началось с того, что я случайно наткнулась на старую обувную коробку.

– Но где? Каким образом вы ее обнаружили?

– Она лежала в запертой комнате. На стеллаже за книгами.

– За книгами? – Элис потерла рукой лоб, пытаясь сообразить.

Кейт глубоко вздохнула и попробовала зайти с другой стороны:

– А почему вдруг Ирэн купила сестре такой дорогой подарок?

– Были на то причины.

– Какие?

– Вам не понять.

– А все-таки?

– Мы сделали то, что должны были сделать, – резко ответила пожилая женщина, внезапно приходя в ярость.

– Элис, – Кейт старалась говорить как можно тише, – пожалуйста, объясните мне, что именно вы сделали?

Собеседница долго смотрела на Кейт и молчала. В душе ее явно шла какая-то борьба. Потом лицо Элис смягчилось, казалось, она была потрясена и растеряна.

– Вы очень на нее похожи. Тоже блондинка, тот же овал лица. Когда я увидела вас в первый раз, то подумала, что передо мной привидение. А это уже о чем-то говорит. Люди глядят на фотографии и говорят: да, красивая женщина. Но ведь они не знают, как Беби двигалась, не слышали ее голоса, они… ну, словом, люди и понятия не имеют, какая она была на самом деле. От одного только ее вида дыхание перехватывало. Стоило ей войти, как все уже смотрели только на нее одну, никого больше не замечали.

Кейт молчала.

– Думаете, легко жить, когда у тебя такая красивая сестра? Да еще такая знаменитая. – Элис отдала квитанцию обратно, словно не в силах была больше смотреть на эту бумажку, и сказала: – Я не защищаю ее. Я просто стараюсь ее понять.

– Кого? – уточнила Кейт.

Элис глубоко вздохнула:

– Она так ненавидела сестру. Честно говоря, под конец я даже думала, что она ее убьет.

Кейт почувствовала, как кровь холодеет у нее в жилах.

– О чем вы говорите? Кто кого убьет?

– Нет, разумеется, она ее не убивала, – не обращая внимания на вопросы собеседницы, продолжила Элис. Затем она снова отвернулась, уставилась в пустой камин и заключила: – Но вполне могла.

Джек сначала не заметил старушку, которая сидела на скамье в дальнем углу, обложенная со всех сторон подушками. Одета она была довольно элегантно: красивая голубая юбка и в тон ей кофточка. Черты лица довольно тонкие, выдающиеся скулы; ореол седых волос обрамляет голову. И в интонациях ее тоже чувствовалось нечто необычное: в столь резкой, слегка аффектированной манере давно уже никто не говорит. На коленях у старушки лежала газета «Фигаро». Рядом с ней на скамейке Джек увидел кислородный баллончик и кислородную маску. Видимо, она страдала от эмфиземы или астмы.

– Простите, – сказал он, – я, наверное, вам помешал.