Сьюзен Филлипс - Герои – моя слабость

Мария лгала. Женщина, изображенная на рисунках, любила мужчину, запечатлевшего ее образ. И мужчина этот, судя по датам, приходился Энни отцом.

Нивен Гарр.

Энни запустила пальцы в теплую шерсть Ганнибала. Она перебрала в памяти все известные ей фотографии Гарра. Его легко было узнать по буйным курчавым волосам, ничуть не похожим на волосы Марии и в точности таким же, как кудри Энни. Нет, она появилась на свет не благодаря мимолетному капризу, как уверяла мать, а Нивен Гарр не был тогда женат. Он впервые женился много лет спустя, заключив брак с мужчиной, с которым его связывали долгие отношения.

Теперь Энни все стало ясно. Мария любила Нивена Гарра. Должно быть, он испытывал к ней то же чувство, в его рисунках сквозила безграничная нежность. Но его любовь оказалась недостаточно сильной. В конце концов он примирился со своей истинной природой и оставил Марию.

Энни задумалась, знал ли он о существовании дочери. Возможно, гордость или ожесточенность заставили Марию скрыть от него правду? Мать всегда пренебрежительно отзывалась о детских рисунках Энни, высмеивала ее кудряшки и ругала за застенчивость. Наверное, ей причиняли боль любые напоминания о Нивене. Ее язвительные замечания о живописи Гарра объяснялись не отвращением к его работам, а горечью: Мария страстно любила его, а он оказался неспособен ответить на ее чувство.

Ганнибал изогнулся и спрыгнул на пол. Эти прекрасные наброски влюбленной женщины могли бы избавить Энни от всех забот. Даже малой части вырученных денег хватило бы, чтобы расплатиться с долгами. У нее появилась бы возможность не спеша подготовиться к новому этапу в своей жизни. Рисунки решили бы все проблемы.

Только Энни никак не могла расстаться с ними.

Лицо Марии светилось любовью, ладонь покоилась на животе, будто защищая еще не родившееся дитя. Эти рисунки Мария оставила в наследство дочери. Они доказывали со всей очевидностью, что Энни – плод истинной любви. Возможно, об этом и хотела сказать ей мать.

За минувшие сутки Энни потеряла бесконечно много, но взамен нашла свое наследство. Коттедж больше не принадлежал ей, финансовое положение внушало ужас, у нее не было крыши над головой, но удалось заполнить пустоту внутри, найти недостающую часть самой себя. А еще она предала подругу. Искаженное болью, изумленное лицо Джейси так и стояло у нее перед глазами. Энни чувствовала, что должна вернуться и извиниться.

«Не будь размазней, – презрительно фыркнул Питер. – Ты законченная тупица».

Энни отмахнулась от него, и хотя ее измученное тело молило о теплой постели, заставила себя подняться на утес во второй раз за день. Плетясь по тропинке, она думала, каково это, быть дочерью Марии и Нивена Гарра. Впрочем, в любом случае, ей оставалось только одно – быть самой собою, ничего другого она не умела.

Джейси сидела у себя в комнате, глядя в окно на двор. Дверь оказалась открыта, но Энни постучала.

– Можно войти?

Джейси безразлично пожала плечами. Энни приняла это за согласие.

– Прости меня, Джейси. Мне действительно жаль. – Она спрятала руки в карманы пальто. – Знаю, невозможно забыть все, что я тебе наговорила, но, пожалуйста, извини меня. Не представляю, кто вытворяет все эти страшные вещи, но…

– Я думала, мы с тобой подруги! – с горечью воскликнула Джейси.

– Так и есть.

Вскочив с кресла, Джейси метнулась мимо Энни к двери.

– Мне нужно найти Ливию.

Энни не попыталась ее остановить. Она понимала: разрушенные отношения так просто не восстановишь. Вернувшись на кухню, она решила дождаться, когда Джейси захочет поговорить. Та появилась довольно скоро, но тотчас направилась к задней двери. Не взглянув в сторону Энни, она распахнула дверь и позвала:

– Ливия! Ливия! Где ты? – Обычно разыскивать девочку приходилось Энни, она по привычке шагнула к двери, но Джейси уже вышла за порог. – Ливия Кристина! Вернись домой сейчас же!

Энни подошла к Джейси.

– Я обойду дом.

– Не трудись, – резко бросила Джейси. – Я сделаю это сама.

Оставив ее слова без внимания, Энни зашагала к переднему крыльцу. Девочки там не оказалось. Она вернулась к Джейси. – Ты уверена, что Ливия не в доме? Она может прятаться где угодно.

Тревога за дочь вытеснила на время из мыслей Джейси обиду на Энни.

– Я пойду посмотрю.

Дверь конюшни Тео предусмотрительно запер. Энни безуспешно поискала Ливию в роще за беседкой и вернулась к переднему крыльцу. Кругом не было видно ни души. Посмотрев вниз, на берег, Энни заметила розовое пятнышко среди скал. Она бросилась к лестнице. Хотя девочка сидела довольно далеко от кромки воды, ей не следовало спускаться к морю одной.

– Ливия! – Малышка подняла голову. Ее розовая курточка распахнулась, волосы в беспорядке падали на лицо. – Оставайся там, где сидишь, – скомандовала Энни, сбегая по каменным ступеням. – Я ее нашла! – крикнула она, точно не зная, слышит ли ее Джейси. Ливия упрямо набычилась. В одной руке она сжимала лист бумаги, в другой – горсть карандашей. Утром Энни попросила ее нарисовать морской берег. Должно быть, девочка решила сделать рисунок с натуры. – Ох, Лив… Тебе нельзя спускаться на берег одной. – Энни вспомнила страшные истории о том, как шальные волны уносили в море взрослых мужчин. – Пойдем-ка найдем маму. Ей грустно без тебя.

Она собиралась взять Ливию за руку, когда увидела мужчину, шагавшего по берегу со стороны коттеджа. Высокий, худощавый, широкоплечий, он шел уверенной стремительной походкой. Ветер трепал темные волосы. Сердце Энни взволнованно забилось, ее захлестнула волна любви и нежности. Она стиснула зубы, полная решимости не показывать своих чувств. Тео беспокоился о ней, искренне переживал за нее, стремился помочь, но не любил. Энни не хотела, чтобы ее любовь стала для него еще одним грузом неизбывной вины. В кои-то веки в жизни Тео Харпа появилась женщина, которая пыталась заботиться о нем, вместо того чтобы искать у него защиты.

– Привет, приятель, – сказала она, когда Тео подошел ближе.

Его брови сердито сошлись в одну темную линию.

– Не думай, что тебе удастся отделаться шуточками. Я слышал, что случилось. Ты с ума сошла? Какой бес в тебя вселился? Что тебя заставило выкинуть подобный фортель?

«Любовь меня заставила». Энни с усилием согнала с лица гримасу боли.

– Это произошло ночью, я толком проснуться не успела, ходила как в полусне. Я думала, что ты серьезно пострадал. Извини, что тревожилась за тебя.

Тео оставил ее колкость без внимания.

– Даже если бы я умирал, тебе не следовало покидать остров. Это худшее, что ты могла сделать.

– Мы же друзья, черт тебя побери. А если бы ты думал, что я попала в страшную аварию? Хочешь сказать, окажись ты на моем месте, не поступил бы так же?