Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

– Это принадлежало императору Нерону, знаешь? – промурлыкал он мальчику, который ее принес. – Его губы касались края в этом месте. Прямо там, где сейчас мои. – Роберто прижал влажные мясистые губы к металлу, оставляя блестящую дорожку слюны. – Хочешь попробовать?

– Нет, сэр, спасибо, мне было бы не по себе.

– Попробуй! – скомандовал Роберто.

Мальчик, краснея, сделал, как было велено.

– Видишь? – довольно улыбнулся Климт. – Ты только сейчас коснулся величия. Каково это?

Мальчик что-то беспомощно залепетал.

– Не важно. – Роберт отпустил его резким жестом руки. – Филистер, – пробормотал он тихо. Это крест, который ему приходится нести. Быть постоянно окруженным ничтожными людьми, неспособными осознать истинную природу красоты!

Все же он утешал себя тем, что подобные испытания уготованы всем великим художникам. Благородные страдания.

Завтра он, Роберто, уедет в свой загородный дом. Чаша Нерона последует за ним несколько дней спустя. Климт нанял элитарную команду секьюрити, чтобы защитить свои сокровища. Глава этой команды несколько дней назад уведомил Роберто о слухах, касавшихся некоего плана ограбления квартиры на виа Венето.

– Ничего конкретного. Только намеки и шепоток. Какой-то большой шишке в преступном мире, откуда-то из-за границы, понравились экспонаты вашей коллекции.

– Держу пари, что понравились, – рассмеялся Роберто. У любого вора больше шансов ограбить Форт-Нокс, чем обойти систему охраны его квартиры. Тем не менее, по совету главы секьюрити, он согласился перевезти чашу Нерона и еще пару редчайших экспонатов в Сабину. Единственным частным итальянским владением, охраняемым лучше римской квартиры Роберто Климта, было загородное поместье Роберто Климта. Он лично будет наблюдать за установкой чаши в только что переоборудованной «сокровищнице», а в ожидании ее прибытия станет наслаждаться телом юноши по вызову.

Юноше было восемнадцать. Ему щедро платили за услуги. Роберто предпочитал юных мальчиков, из тех, кто не склонен к содомскому греху. Притворная покорность была плохой заменой подлинному сопротивлению. Но после неприятного инцидента с двумя цыганскими мальчишками, которые спрыгнули с крыши здания после свидания с Роберто, ему волей-неволей пришлось стать более осторожным.

«Чертовы цыгане! Шваль, все до одного!»

В высшем обществе Рима были те, кто их извинял. Либералы прощали им грязь, уродство и воровство, оправдывая все это их бедностью. Роберто презирал бедных людей. Когда-то он сам был беден и считал это грязным пятном на своей репутации и добром имени.

Он скорее умрет, чем вернется к такой жизни.

Джеф Стивенс въехал в «Отель де Рюсс» под именем Антуана Дюваля.

Гюнтер кратко сообщил другу детали его «биографии»: Антуан Дюваль имеет двойное франко-американское гражданство. Возраст – тридцать шесть лет. Читает лекции в Сорбонне, работает консультантом по искусству у различных богатых собирателей в Париже и Нью-Йорке. Приехал в Рим, чтобы сделать кое-какие приобретения.

– Надеюсь, Антуан любит многие хорошие вещи в жизни? – спросил Джеф.

– Естественно.

– Как он относится к «Отель де Рюсс»?

– Он всегда живет только в люксе «Нижинский».

– Он уже мне нравится.

Девушка за стойкой портье была сногсшибательной – темноволосой, с прекрасными формами, как итальянская кинозвезда пятидесятых.

– Ваш номер готов, синьор Дюваль. Помочь вам с багажом? Или с чем-нибудь еще?

Какую-то долю секунды Джеф обдумывал многообещающие перспективы, скрытые под словами «чем-нибудь еще». Но все же сдержался. Работа, на которую отправил его Гюнтер, была сложной и опасной. Он не может позволить себе отвлечься.

– Нет, спасибо. Только ключ.

Люкс «Нижинский» был роскошен. Он находился на верхнем этаже отеля и имел террасу, откуда открывался поразительный вид на виллу Боргезе и римские крыши. Люкс прекрасно декорировали. Спальня была с гигантской кроватью; в гостиной находился телевизор с плоским экраном. В номере была мраморная, выложенная изразцовой мозаикой ванная комната с утопленной ванной.

Джеф принял душ, переоделся в льняные брюки и голубую рубашку, прекрасно оттенявшую его серые глаза, и спустился в знаменитый «тайный сад» отеля.

– Будете ужинать у нас, синьор Дюваль?

– Не сегодня.

Джеф заказал двойной джин-тоник и прошелся по саду. Человек, которого он ждал, тихо сидел под бугенвиллеей, читая газету «Република». У него были длинные, подкрученные кверху усы и бачки. Даже сидя, он казался необычайно высоким. Далеко не серый, безликий человек в толпе, которого Джеф надеялся увидеть.

– Марко?

– Синьор Дюваль! Рад встрече.

Джеф тоже сел.

– Вы здесь один? Я ожидал двоих.

– Ах да. Мой партнер был вынужден задержаться, не по своей воле. Мы встретимся с ним завтра у подножия лестницы на площади Испании, если вам удобно.

Джефу это было неудобно. Он ненавидел работать с другими людьми. За исключением Трейси. Обычно следовал правилу никогда не доверять мошеннику и потому предпочитал действовать самостоятельно. К сожалению, в одиночку невозможно было украсть чашу Нерона у Роберто Климта из его суперохраняемой коллекции.

– Марко и Антонио – лучшие, – заверил его Гюнтер. – Оба грабители мирового класса. Все делают идеально.

«И что именно они делают, Гюнтер? – подумал сейчас Джеф. – Лезут в форточки, как акробаты из бродячего цирка, и плевать хотели на важные встречи?»

Хуже всего, что кто-то уже проболтался о планируемой операции. До Джефа дошли слухи почти в ту же минуту, как он вышел из самолета. Сам он ни с кем словом не обмолвился, как и Гюнтер.

Джеф подождал, пока мимо пройдет женщина, прежде чем прошептать на ухо Марко:

– Все должно быть готово к завтрашней ночи. Вам обоим нужно знать свои действия безупречно. Среда – единственный день, когда возможно сделать это, ясно?

– Конечно.

– Никаких задержек.

– Не волнуйтесь, друг мой. – Усатый широко улыбнулся. – В прошлом мы проделывали в Риме еще и не такое.

– Такое вы точно не проделывали. Увидимся в десять. Не опаздывайте.

Этой ночью, в постели, он включил лэптоп и перечитал все, что послал ему Гюнтер, о Роберто Климте. Отвращение и гнев снова охватили его, только укрепляя решимость.

Два года назад и без того пользующийся дурной славой Климт совратил двух молодых цыганят. Разыграв богатого покровителя, который мог предложить им образование и лучшую жизнь, он заплатил матери мальчиков тысячу евро, чтобы та позволила им сопровождать его в путешествии по Европе. По возвращении в Рим старший мальчик пожаловался на Климта властям, но благодаря связям и толстому кошельку арт-дилера дело до суда не дошло. Семья отвергла мальчишек из-за некоего странного кодекса чести, и две недели спустя бедняги, спрыгнув с крыши высокого здания, разбились насмерть.