Крис Кеннеди - Дерзкая

Гог прижал кулак к низу живота, и взгляды их встретились.

Джейми не знал, что внутри его есть такое место. Он считал себя не более чем пустой землей, твердым, непроницаемым каменным слоем, состоящим из злобного намерения и ожидания отмщения. На такой почве не вырастут даже сорняки.

Но вот появилась Ева, и от одной мысли, что она была ранена, у него перехватило дыхание.

– Как приятно видеть вас, сэр, – приветствовала его улыбающаяся хозяйка лавки. – Мы собираемся закрываться, милорд, но если вы присмотрели что-то для своей госпожи, нужно просто сказать мне.

Джейми рассеянно кивнул, снова пристально заглядывая в мастерскую напротив, – Ева подошла ближе к прилавку.

– Она придет завтра на ярмарку? – поинтересовалась хозяйка.

Джейми дал какой-то односложный ответ, Гог произнес что-то более вразумительное, похожее на «да» и «свадьба», и женщина просияла.

– Да, вам непременно нужно прислать ее сюда, потому что у нас лучшие на всей ярмарке шелка, и это совсем не преувеличение. У нее есть любимые цвета?

Даже с такого расстояния Джейми было видно, как Ева улыбается ювелиру, – такой улыбки он никогда не получал от нее, но для этого были вполне обоснованные причины.

– …значит, голубой?

– Простите, мадам. – Джейми отвлекся от наблюдений и повернулся к хозяйке лавки. – Вы что-то сказали?

Женщина снисходительно поцокала языком.

– Я понимаю, она любит синий, но, думаю, приглушенный красный будет прекрасным дополнением. Как по-вашему, милорд?

– Синий? Красный? – Джейми тупо смотрел на нее.

– Ее блузка. – Она указала рукой на Еву, которая была видна сквозь дверной проем. Свет от камина в полутемной мастерской падал на крупного мужчину, которому улыбалась Ева, и на ее спину, со струящимся по ней потоком волос. – И алые ленты… Нет, пожалуй, темно-красные.

Прищурившись, она критически посмотрела на алую ленту, отбросила ее в сторону и, подцепив мясистыми пальцами всю связку, подняла в воздух полоски шелка, так что они стали похожи на игрушечных пони, задравших на ветру хвосты, и торжественно объявила:

– Да, для ее темных волос лучше всего темно-красные.

«Да, – рассеянно подумал он. – Да, темно-красные для ее темных волос».

Оторвав взгляд от лент, он перевел его туда, где теперь стояла Ева – намного ближе к дородному ювелиру с оценивающим взглядом. Между ними было не более трех футов, и она… весело улыбалась ему, а потом и вовсе коснулась его локтя.

– Ева не носит ленты, сэр, – глухо, словно издалека, донесся до него голос Гога, а затем он услышал собственные слова:

– Я возьму пять.

Ева улыбалась Поли, единственному человеку в городе, которого она вспомнила из прошлых лет и которому могла доверять – или, вернее, доверяла много лет назад. Он был меньше чем на пять лет старшее ее и здесь, в мастерской своего отца, проходил обучение. Она не была до конца уверена, что и теперь может доверять ему, но стоило попытать удачу.

– Да, я видел людей, которых ты описываешь, со священником. Они появились и прошли мимо незадолго до того, как прозвонил колокол. Здесь все проходят, – сообщил он с гордостью, и Ева поняла, что это было около часа назад – не так давно.

Еве нравились маленькие дымчатые драгоценные камни и похожая на лозу проволока, с которыми работали Поли и его отец. Казалось, будто необыкновенный сад возникал из центра земли, на поверхности которой они все жили, ничего о нем не зная.

– Он направлялся к повитухе, да? – Поли отложил тонкую стальную проволоку, над которой трудился. Она была как нить, которая используется в доспехах, только предназначалась не для колец и соединителей и не взамен ножен для мечей: из нее плели нечто похожее на гнездо для дымчатых самоцветов. В закрытом очаге пылал яркий огонь для разогрева металла, который под молотком Поли превращался в тонкую оправу для драгоценных камней, если кто-то мог себе такие позволить.

– К повитухе? Почему ты так думаешь?

– Я узнал мужчину, который был с тем священником. Он обычно довольно часто приезжает в город навестить безумную повитуху Магду: спит с ней.

– Понятно.

– Но я бы сказал, они прибыли ради доктора.

– Доктора? Какого? – Сделав вид, что ее это мало интересует, Ева кончиками пальцев водила по кускам проволоки, разбросанным на высоком столе, поверхность которого была похожа на освещенное лунным светом кладбище с не преданными земле костями.

– Ну, у нас ведь самый лучший доктор на запад от Лондона и на юг от Честера, – на мгновение остановив взгляд на ее руке, сказал Поли снова с гордостью за то, чего никогда не делал и чем никогда не обладал. – И они ни на секунду не задерживались, потому что священник выглядел больным.

– Ну да, это правда, он был болен, – подтвердила она, скрывая волнение под спокойным тоном, но ее пальцы стиснули край стоявшего перед ней верстака.

Поли снова посмотрел на ее руку, и она опустила ее, но это только привлекло его внимание к ее юбке.

– Ты здесь одна, Ева? – спросил он, и его ставший низким голос предупредил ее о возможной неприятности. Ей не хотелось, чтобы Джейми как бык ворвался в дверь и напугал Поли до потери дара речи. Хотя зачем ему из-за какой-то глупой ревности мешать ей?

– Нет, я здесь со своими спутниками.

– Спутниками?

– По кораблю.

Его взгляд метнулся к темному дверному проему, за которым где-то в темноте стоял вооруженный Джейми и молча наблюдал за ней.

Стараясь отвлечь собеседника, она, обойдя стол, подошла ближе.

– А ты, Поли, за эти годы стал настоящим мастером? – Ева указала на кусочки металла на другом конце стола, крошечные оправы для крепления драгоценных камней и тончайшие, как паутинка, ажурные корзиночки.

– Да, вроде бы… Но у меня нет ни жены, ни детей. А как ты, Ева? – спросил он с надеждой в голосе.

– О да, я повенчана со старым кобелем, – ответила она со смехом. – Он лает, а я нападаю.

– Это очень плохо.

– Конечно, плохо.

– Я не помню, чтобы ты когда-нибудь бросалась на людей.

– О, Поли, мы все меняемся. И к какому доктору они пошли, как ты думаешь?

– Есть только один стóящий доктор. Как я сказал, самый лучший на западе от Лондона и на юге от Честера, и весь город ходит к нему. – Его взгляд опустился к ее груди, и она заметила, как от напряжения у него на челюстях заходили желваки. – А где твой муж, Ева?

Сделав глубокий вдох, она шагнула ближе и уже открыла рот…

– Он здесь, – раздался позади нее раскатистый голос.

Она зажмурилась, выдохнув с облегчением при звуке голоса Джейми, а потом повернулась.

Широкоплечий, с узкими бедрами, в плаще, он возвышался на пороге темной глыбой. Его темные волосы были связаны на затылке, одет он был в неприметную рубашку, темные перчатки с крагами, обтягивающие лосины и грязные сапоги, а единственным светлым пятном среди всего этого была рукоятка меча с выгравированными на серебре вьющимися растениями. Его глаза, темно-синие и горящие, были прикованы к крупной фигуре Поли.