Дженнифер Арментроут - Холодные объятия

Рот склонился надо мной, и я сжала в кулаках мягкое одеяло, чтобы не дергаться.

– Будет немного щипать.

Я стиснула зубы.

– Это ведь не хуже, чем когда тебя штопают нитками, верно?

Он скользнул по мне взглядом и пробормотал:

– Конечно.

Затаив дыхание, я приготовилась к душераздирающей боли, пока он открывал бутылку, наклоняя ее к моему животу. Первая капля с шипением опустилась на кожу, а потом полилась жидкость, окропляя следы когтей и стекая вниз по животу, проливаясь на постель.

Бэмби дернулась вниз, ее голова скрылась под поясом джинсов, убегая от потока святой воды. Моя кожа горела, румянилась, и я закусила нижнюю губу. Было не так больно, как при наложении швов, но и назвать это приятным удовольствием язык не поворачивался.

– Уж извини, – пробормотал он, наклоняя бутылку еще раз. Он делал это осторожно, избегая прямого контакта с водой. Я представила себе его реакцию, учитывая, что он полнокровный демон, и поняла, что ему было бы гораздо больнее.

Порезы покрылись белой пеной, и от жжения слезы выступили на глазах. Наконец бутылка опустела, и Рот отстранился.

– Полежи так немного.

Медленно вдыхая и выдыхая, я лежала неподвижно, пока Рот не вернулся с полотенцем. Он молча вытер остатки жидкости с моего живота. Только тогда я заметила, что кончики его пальцев стали темно-розовыми.

Я прочистила горло.

– Ты сжег пальцы.

Он пожал плечами.

– Бывает. – Он не трогал следы когтей, но, когда поднимался, коснулся свободной рукой шрама на руке, оставленного Стражем. – Не шевелись.

Мне не пришлось долго ждать. Рот вернулся с черным одеялом – пушистым, роскошным. Таким же он укрывал меня в ту ночь, когда на меня напал Петр. Он прикрыл одеялом грудь, оставляя живот оголенным, и отошел от кровати.

– Тебе нельзя шевелиться, пока не прекратится шипение. – Он сел на банкетку у фортепиано и опустил голову. Завитки темных волос упали ему на лицо. Больше он ничего не сказал.

У меня перехватило дыхание. Тихий, угрюмый Рот внушал беспокойство, потому что это была редкость, и я не знала, как с ним обращаться, когда он такой. Одна моя половина недоумевала, чем вызвана эта перемена настроения, и ужасно хотелось спросить, но я боялась выдать свой интерес.

Потому что меня это действительно волновало.

И мне хотелось отхлестать себя по лицу за этот интерес.

Как ни странно, но, пока я ждала эффекта святой воды, меня, должно быть, сморил сон, потому что когда я снова открыла глаза, царапины уже не шипели. Я не чувствовала ни тошноты, ни головокружения, разве что легкое покалывание вокруг ран.

И Рот сидел рядом со мной на кровати.

Вернее, когда я почувствовала тепло его тела и повернула голову, он полулежал на кровати рядом со мной.

Устроившись на боку, он опирался головой на руку, согнутую в локте. Странная улыбка блуждала по его до жути красивому лицу, и от прежнего угрюмого выражения не осталось и следа. Его губы чуть приоткрылись, когда он произнес:

– Ты по-прежнему бормочешь во сне.

Я сдвинула брови.

– Ты иногда издаешь эти милые звуки. Как котенок. Прелестно.

– Что ты себе позволяешь? – Тепло хлынуло к моим щекам, когда я резко села. Забыв про одеяло, которое съехало вниз.

Его взгляд скользнул следом, и он усмехнулся, когда я дернула одеяло обратно.

– Я наблюдал за тобой во сне.

– Извращенец, – бросила я, натягивая одеяло до подбородка.

Он пожал плечом.

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно. – И, покопавшись в глубине души, выдавила: – Спасибо тебе.

– Добавлю это к твоему счету.

Я хмуро уставилась на него.

Грациозно перекатившись, он встал с кровати и потянулся.

– Вовремя ты проснулась. Не хватало еще, чтобы сюда заявился Каменный и застал тебя довольной и счастливой на моей кровати.

– Что?!

– Каменный. Он уже в пути. – Он скрестил руки на груди, разглядывая меня. – Мчится за тобой.

Я моргнула раз, другой, чувствуя, как узелки затягиваются в животе.

– Я воспользовался твоим телефоном, – объяснил Рот. – Он лежал у тебя в переднем кармане. Ты была без сознания, когда я его достал. Ну, ты издала этот прелестный стон, и я подумал, что тебе понравилось, как мои пальцы…

– Ты достал телефон из моего кармана и позвонил Зейну? – Я вскочила с кровати. – Ты что, рехнулся?

– Последний осмотр показал, что я психически здоров. Ты должна радоваться тому, что Каменный ответил на первый же звонок. – Его губы сжались, и задумчивое выражение промелькнуло на лице. – Но он не очень обрадовался, услышав мой голос. Как и тому, что ты со мной. И что ты спишь на моей кровати. И что тебя ранили. И что…

– Можешь не продолжать! – взвизгнула я, придерживая одеяло на груди. – Зачем ты ему звонил?

Он склонил голову набок, и невинное выражение его лица вызвало у меня непреодолимое желание плеваться огнем, как дракон судьбы.

– Как еще ты могла попасть домой?

– О, я не знаю, Рот, может, вызвала бы это долбанное такси? – Мое сердце отчаянно колотилось. О боже, Зейн будет рвать и метать. Он устроит такой погром, что мало никому не покажется. – О чем ты только думал?

– Я думал о том, что нам необходимо предупредить Стражей о Ползунах в школе, – резонно возразил он. Мне захотелось вмазать ему как следует. – Ведь это была твоя идея и, кстати, правильная. В одиночку мне с ними не справиться.

Мои пальцы впились в одеяло. Я не верила ни одному его слову. Он вызвал Зейна вовсе не потому, что собирался предупредить Стражей о существах, засевших в школе. Как будто Рота это всерьез беспокоило. Он сделал это, просто чтобы позлить Зейна.

Маленький изгиб его губ подсказал, что я права.

– Держу пари, ты гордишься собой, не так ли?

Он долго смотрел на меня, а потом закатил глаза.

– Не думаю, что Каменный побежит докладывать папочке, что ты со мной.

Это меня как раз меньше всего волновало. Конечно, Эбботу совсем не понравится то, что я торчала у Рота, но вот что будет с Зейном?

Мне удалось сдержаться, и я не стала изображать из себя обезьяну в припадке психоза.

– Мне нужна моя толстовка. Где она?

– На помойке.

Закрыв глаза, я досчитала до десяти.

– Мне нужна какая-нибудь рубашка. – Я шагнула к шкафу, но он встал передо мной, преграждая путь. – Прекрати.

Его улыбка стала шире.

– Сожалею. Я исчерпал запас женской одежды.

– Мне нужна рубашка, – настаивала я. – Не будь придурком, Рот.

Он задержал на мне взгляд, и в его глазах зажглись искорки, а у меня внутри зазвонили тревожные колокольчики. С хитрой улыбкой он потянулся и стащил с себя рубашку с длинным рукавом.

Мои глаза расширились.

Вау.

Я… я и забыла, как выглядит Рот без рубашки.

Ладно. Может, не совсем забыла, но моя память оказалась несправедлива к нему. Еще как. Рот был словно соткан из одних только мышц. От груди и до впадинок по обе стороны бедер – сплошь тугие, жесткие мышцы.