Дженнифер Арментроут - Холодные объятия

Он, как всегда, попал в точку.

– Ну, мои мотивы сугубо эгоистические. Чем больше мы узнаем о Лилин, тем быстрее сможем ее найти.

– И жрица появится в этом клубе не раньше, чем в полнолуние? – спросил он, выдержав короткую паузу. – Значит, через несколько недель – шестого декабря, если мне не изменяет память.

Я рассеянно кивнула. Демоны, горгульи, ведьмы, полнолуния…

– Значит, ты не против, если я пойду?

– Не то чтобы меня это радовало, но думаю, ты все равно найдешь способ туда проникнуть, и уж лучше поддержать тебя, чем оставаться в неведении. – Запрокинув голову на подушку дивана, он наблюдал за мной из-под опущенных ресниц. – И я полагаю, что Рот будет в восторге от перспективы сходить в этот клуб с тобой.

Я не знала, что на это сказать.

– Насколько я понял, ведьмы – особенно эти – не желают меня видеть, но я все равно собираюсь пойти с тобой – по крайней мере, буду рядом, сколько смогу, – продолжил он. – И, как ни горько мне это говорить, но то, что ты пойдешь не одна, а с Ротом – это хорошая идея.

– Что? – Я удивленно уставилась на него. – Ты действительно так думаешь?

– Я бы с удовольствием содрал с него шкуру, причем очень медленно. Знаешь, как чистят апельсин.

Я поморщилась.

– Фу.

На его лице промелькнула легкая усмешка.

– Но, по большей части, рядом с ним ты в безопасности.

Я неотрывно смотрела на него.

– По большей части?

– Надеюсь, он защитит тебя. Лучше, чем сделал это сегодня. – Чувствовалось, что он произносит это скрепя сердце. – Другое дело, что он не безопасен для тебя.

– Чего бы он ни хотел от меня и что бы ты ни думал, для меня он не опасен. Поверь. Он ясно и четко дал понять, что между нами не было ничего, кроме…

– Похоти?

– Да, – прошептала я.

– Говнюк.

Я выдавила из себя смешок.

– Да.

– Извини, – сказал он, и я подумала, что после таких признаний извинение с его стороны звучит, по меньшей мере, странно. Но добродетель – это то, чего не отнять у Зейна.

Он заключил меня в объятия, крепко прижимая к себе. Я уютно устроилась у него на груди, закрывая глаза и слушая, как ровно бьется в мою щеку его сердце. В этих сильных руках я чувствовала себя защищенной, и в душе разливался покой, который дарил мне только Зейн.

Судорожный вдох вырвался у меня. Столько волнений пришлось пережить в эти дни, и столько всего произошло за последние несколько недель, но в такие тихие мгновения во мне оживали красивые фантазии и слова Зейна, которые когда-то я придумывала в мечтах, а теперь вот услышала наяву. Мне еще во многом предстояло разобраться, но сейчас главным для меня была наша близость.

Такая перемена в Зейне стала для меня полной неожиданностью. Похоть – это одно. Забота – совсем другое, но эти слова… они как будто исполнены особого смысла. И потому западают в сердце, ломают стены, сметают барьеры и прокладывают свой собственный путь.

Когда он скользнул рукой вверх по моей спине, вздох вырвался из моих приоткрытых губ.

– Удобно? – спросил он.

Я кивнула.

Его рука блуждала по моей спине, и я заставила себя открыть глаза, окидывая взглядом пыльные корешки книг, выстроившихся на полках. Слова Зейна еще витали в крошечном пространстве между нами. Мне хотелось что-то сказать, но я не решалась признаться в своих чувствах к нему. Я даже Стейси не могла открыться. Влюбленность в Зейна длиною почти в целую жизнь оставалась моей сердечной тайной, и я тщательно оберегала ее, заливая потоком лжи. Но сегодня Зейн обнажил свою душу, и я была перед ним в долгу.

– Я хочу сделать признание, – прошептала я.

– Хм?

Найти в себе мужество – дело непростое.

– Я всегда мечтала о тебе… мечтала услышать от тебя эти слова, знать, что ты хочешь меня. – Я полыхала огнем, но заставила себя продолжить. Каждое мое слово вылетало дрожащим шепотом. – Я хотела тебя, наверное, с тех пор, как поняла разницу между мальчиками и девочками.

Он крепче обнял меня, и, когда заговорил, его голос прозвучал хрипло.

– Получается, очень давно.

– Так и есть. – Ком образовался в горле, и почему-то захотелось плакать. – Знаешь, как это было тяжело? Не подавать виду, не ревновать к Данике или любой другой девушке, которая…

– Не было никакой другой девушки, Букашка Лейла.

Эти слова не сразу просочились в мою черепушку, и, когда это случилось, я оторвалась от его груди и запрокинула голову.

– Повтори?

На этот раз вспыхнуло его лицо.

– У меня никогда никого не было.

У меня отвалилась челюсть.

– Неужели нужно демонстрировать такое удивление?

– Извини. Просто не могу поверить, что у тебя… я хочу сказать, ведь ты – это ты. Ты красавец, умный, добрый, идеальный, и девчонки глаз с тебя не сводят, куда бы мы ни пришли.

Он улыбнулся.

– Я не говорил, что не было возможностей. Просто я ни разу ими не воспользовался.

– Почему?

Наши глаза встретились.

– Сказать правду?

Я кивнула.

– Поначалу я и сам не понимал, почему так… ну, когда кругом столько соблазнов. Наверное, просто не возникало желания пройти весь этот путь до конца. И только в прошлом году я понял почему. – Он замолчал, и мое сердце забилось сильнее. – Из-за тебя.

– Из-за меня?

– Да. – Он подцепил несколько прядей моих волос и принялся наматывать их на сложенные вместе два пальца. – Я доходил до определенной точки, и все, о чем я мог думать, так это о тебе, и сразу все казалось неправильным. Ну, я имею в виду, продолжать отношения с кем-то, представляя тебя на этом месте.

Боже мой…

Мое сердце взорвалось нежностью к Зейну, и остальные части тела пришли в восторг от того, что он рисовал меня в своих мечтах, думал обо мне , и это длилось гораздо дольше, чем я могла себе представить.

Зейн положил накрученные пряди на мое плечо, и они медленно распутались.

– И что мы будем с этим делать?

Мой разум ошалел от счастья, и я осмелела в своих фантазиях, размечтавшись о том, как мы будем решать проблему нашей невинности, хотя сомневалась в том, что он имел в виду это. Прогнав грязные мысли, я открыла рот, но он приложил палец к моим губам.

– Тебе не обязательно отвечать прямо сейчас, – сказал он. – Я понимаю, это нелегко. Нам никогда не будет легко, и я знаю, что у тебя много страхов. Я не хочу подталкивать тебя или давить, потому что… – Он замолчал и кивнул, словно уговаривая себя произнести главное. – Я знаю, что ты все еще думаешь о нем – о Роте.

Я отпрянула от него.

– Я…

– Я знаю, – мрачно произнес он. – Поверь, мне тяжело произносить это вслух и даже думать об этом, но я знаю, что у тебя на душе. Тебя… многое связывает с ним, и он был рядом с тобой, когда не было меня.

Я знала, что он думает о той ночи, когда Петр напал на меня, когда я пыталась до него дозвониться, а он не отвечал, потому что был зол на меня и проводил время с Даникой. Он все еще не простил себе этого.