Дженнифер Маккуистон - Пламенная нежность

Джулиана была предсказуема в своей непредсказуемости.

Патрик осторожно намотал на палец огненный локон, наслаждаясь прикосновением к этой пламенной нежности. Глубокое мерное дыхание Джулианы вселяло в него надежду на… что? Вчерашняя ночь подарила им ошеломительные открытия, но изменит ли она их отношения? Он хотел общего будущего с этой леди, невзирая на клеветнические обвинения в убийстве. Он хотел каждое утро просыпаться с нею в одной постели. Ну а если уж совсем честно, то он вновь хотел вместе с Джулианой посетить греческую беседку – правда, прихватив пару одеял…

Когда за слугами закрылись двери, Патрик поцеловал Джулиану в нос, пробуя на вкус восхитительные веснушки. Лишь коснувшись губами теплой кожи, он окончательно осознал, что это не сон, а томный тихий стон, сорвавшийся с ее уст, позволял надеяться, что Джулиана не прочь и продолжить…

Она шевельнулась. Открыла глаза. Улыбнулась.

– С добрым утром, – сказал Чаннинг, чувствуя, как его сердце тает от одного вида ее улыбающихся пухлых губ.

Утро было воистину добрым. Разумеется, бремя горя, вызванного смертью брата, а затем и отца, все еще тяготило Патрика. Наверное, пройдут долгие месяцы, а то и годы, пока он вновь почувствует себя прежним. Но после вчерашнего страстного слияния их тел под луной напряжение последних дней бесследно исчезло. А ведь он вовсе не планировал ничего подобного и понять, что произошло, похоже, так никогда и не сможет… Джулиана подарила ему много больше, нежели свое тело. Она подарила ему надежду на будущее, а именно этого Патрик был лишен вот уже одиннадцать месяцев кряду.

Он продолжал безмолвно любоваться ею. Джулиана прикрыла рукой нос и почти перестала улыбаться.

– Не смотри…

– Ты прекрасна.

– Ну, значит, ты помешался. – Ее насмешливый хрипловатый голос заставил Патрика вздрогнуть. Джулиана села в постели и попыталась пригладить буйные кудри, однако это было бесполезно и они оба это знали. – Я, верно, выгляжу как пугало…

Патрик с серьезным видом кивнул:

– Лучше тебе снова прилечь и позволить мне еще сильней тебя взлохматить.

– Но собак непременно нужно выгулять. Терпеть не могу лужи на полу! – Джулиана приподняла одну бровь, и определенная часть тела Патрика незамедлительно поднялась вслед за нею. – А мы не проспали завтрак?

– Думаю, мы уже опоздали…

Но слова «завтрак» и «лужи» сейчас были начисто лишены смысла. Патрика куда сильней интересовал смятый ворот ее ночной сорочки – вернее, то, что под ним скрывалось. А веснушки у нее на носу заставляли предположить, что у него впереди еще множество захватывающих открытий.

Вернувшись вчера вечером в эту комнату, они раздевались в кромешной тьме, продрогшие и обессиленные. Тогда на первом месте был сон. Но сейчас Патрик вдруг осознал, что ни разу толком не видел тела Джулианы… А для женатого человека это была поистине трагедия!

Джемми выбрал подходящий момент и запрыгнул на постель.

– Джемми, нельзя! – скомандовал Патрик, вспоминая ужас Джулианы перед блохами.

Однако она лишь рассмеялась и похлопала рукой по матрасу:

– Оставь его, Патрик. Бедный песик вчера изрядно натерпелся…

Джемми подполз к ней, хвост его изо всех сил молотил по постели. Джулиана чмокнула терьера в нос, отчего Констанс тотчас вскочила на матрас и попыталась протиснуться между Джемми и хозяйкой.

– Веди себя прилично! – строго сказала Джулиана.

Удивительно, но болонка подчинилась и с тяжелым вздохом улеглась.

Улучив момент, Патрик осмотрел ранку, которую вчера Джемми нанес своей сопернице.

– Ты прекрасно промыла рану, – отметил он.

– Пристрастие к чистоте имеет ряд преимуществ.

И Джулиана, обняв обеих собак, зашептала им поочередно какой-то милый вздор. Патрик уже в который раз поразился, насколько противоречива его жена: подумать только, эта чистоплюйка как ни в чем не бывало целует прямо в морды пахнущих псиной зверят! А он разве хуже пса? Ему тоже надобно доброе слово, ласка… Поцелуй, в конце концов!

Патрик указал пальцем на пол и сурово скомандовал:

– А ну вон! Теперь моя очередь.

Собаки не пошевелились. Лишь два хвостика в унисон замолотили по постели.

– Убирайтесь! – приказала Джулиана.

Только после этого собаки спрыгнули на пол.

Патрик лишь свирепо поглядел на них. Вот наглые твари!

– Джемми куда лучше слушается тебя, чем меня, – проворчал он.

– Это оттого, что ты не вкладываешь душу в свои слова.

– Вот уж не предполагал, что собаки предпочитают душевное обращение, – подался к жене Патрик.

– Собаки любят, когда хозяин обращается к ним с душой. А вот ты свою прячешь…

Патрик потянул за ленточку на вороте ее сорочки.

– С душой у меня все в порядке, Джулиана. И с телом тоже. И прямо сейчас я тебе это продемонстрирую.

– Что-то ты разгорячился…

Слова Джулианы еще больше раззадорили Патрика, и его пальцы словно сами собой потянулись к ее груди.

– Причем настолько, что, пожалуй, прикажу прислать нам завтрак прямо в постель, – пробормотал он, не желая выпускать Джулиану из объятий ради презренного насыщения. Ему хотелось, чтобы это сладкое мгновение длилось вечность.

Когда он нежно укусил ее за шейку, Джулиана ахнула.

– Но… нас же внизу дожидаются! Все подумают, будто мы… ну то есть, что мы… слишком заняты, чтобы спуститься к завтраку…

– С удовольствием сознаюсь в этом публично! И с еще бóльшим удовольствием предамся этому занятию, – прошептал он, касаясь губами ее кожи, готовясь заглушить возможный протест единственно верным способом – с помощью горячего поцелуя. – Что лучше поможет убедить всех этих циников, толпящихся внизу, в том, что мы поженились по любви?

Джулиана вдруг вся словно сжалась, и Патрик это тотчас почувствовал. Отстранившись, он пытливо заглянул ей в глаза, силясь понять причину внезапной перемены. Что такого он сейчас сказал? Отчего разрушилось очарование этого утра?

– Джулиана… – начал было Патрик, однако она решительно оправила сорочку и потуже затянула ленточку у ворота.

– Мне бы не хотелось, чтобы гости и челядь принялись судачить о нас в первый же день, – равнодушно произнесла она. Куда только подевалась ее страсть? – И потом, разве ты забыл, что нужно выпустить собак? Впрочем, Констанс с наслаждением написает тебе в туфли, что, вероятно, тебя не слишком смутит, учитывая твою неряшливость.

Патрик сделал еще одну попытку. Он приподнял ее подбородок. Зеленые глаза, подсвеченные солнцем, устремились ему в лицо.

– Ты вполне уверена, что не пожалеешь о том, что без пользы потратила столь прекрасное утро?

– Твоя семья и гости с нетерпением ждут нашего появления. – Джулиана деликатно, но решительно отстранилась. – Ты теперь граф, и на тебе лежит огромная ответственность. А ведь я еще не познакомилась с твоими сестричками. Вчера твоя мать говорила, что за завтраком у меня будет такая возможность.