Филиппа Грегори - Любовник королевы

От гнева лицо Елизаветы стало ярко-красным.

Кэт грохнулась на колени, но не смолкла:

– Ваше величество, все ваши утехи с ним расписываются в таких подробностях, что хочется уши заткнуть, иначе со стыда сгоришь. Я же всегда любила вас, как мать. Вы знаете, сколько всего я натерпелась, служа вам. Но тогда я с радостью переносила любые страдания, а сейчас у меня сердце заходится. Ночью глаз не могу сомкнуть. Не знаю, куда спрятаться от жутких мыслей. Если вы не дадите отставку этому сэру Роберту, то вас ведь и с трона свергнуть могут.

– Что? – Елизавета вскочила на ноги, расшвыривая гребни и щетки. – За каким это чертом я должна давать ему отставку?

Фрейлины торопились убраться с ее дороги. Они вжимались в стены и глядели в пол, только бы молнии, вылетающие из глаз королевы, не ударили по ним. Каждая мечтала сейчас стать невидимкой.

– Он погубит вас!

Кэт встала с колен. Бояться ей было нечего. Она и так почти потеряла свою любимую принцессу.

– Вам не удержаться на троне, если о вас повсюду говорят такие вещи. Мыслимое ли дело: королева ничем не лучше шлюхи! Простите, ваше величество, что я говорю вам эти слова. Но ничего похожего при дворе еще не было. Даже во времена лорда Сеймура…

– Прекрати! – крикнула Елизавета. – Послушай, что я скажу. Я никогда не чувствовала себя в безопасности. Да, Кэт. Я слишком рано поняла, что моя гибель была бы на руку очень многим. Я, словно нищенка, собирала крошки радости. У меня никогда не было того, кто любил бы меня, восхищался бы мной. В сэре Роберте я обрела прекраснейшего друга и надежнейшего человека. Я почитаю за честь быть любимой им, и мне нечего стыдиться.

– Заводить шашни с женатым человеком – это не стыд? – спросила Кэт.

– Представь себе, нет! Да, я знаю, что он женат. Почти десять лет назад я танцевала на его свадьбе. Говоришь, про нас с сэром Робертом рассказывают жуткие подробности? А эти сплетники хоть знают, в каких условиях я живу? Моя спальня охраняется снаружи, а внутри вместе со мной всегда спит фрейлина. Кто видел мужчину в моей постели? Если кому-то желательно выставлять свою королеву дурой, пусть упражняются. Но только я не дура, которой околдовали мозги. Если бы я захотела завести любовника, кто посмел бы мне это запретить? Ни ты, Кэт, ни Тайный совет, ни парламент. Скажи-ка, почему мне, королеве Англии, должно быть отказано в том, что каждая крестьянская девчонка получает по первому требованию?

Елизавета выкрикивала слова в свое оправдание. Она не помнила себя от гнева. Трясущаяся Кэт Эшли уперлась спиной в деревянную стенную панель. Бывшую гувернантку королевы била дрожь.

– Елизавета, принцесса моя, ваше величество, – шептала она. – Я всего лишь хочу, чтобы вы были осторожны.

Елизавета вернулась к зеркалу, взгромоздилась на стул, впихнула в руки бледной Летиции Ноллис щетку для волос и заявила:

– Даже не подумаю осторожничать.

Сесил оказался прав лишь наполовину. Тайных коридоров в этой части дворца не было, а вот потайная дверца в стене королевской спальни имелась. Да и зачем нужен коридор, если, миновав узкий тамбур, можно было попасть в соседние покои, занимаемые сэром Робертом Дадли?

Тот уже ждал ее. В камине уютно потрескивал огонь. Перед ним стояли два стула и столик, куда Тамворт – лакей Роберта – предусмотрительно поставил вино и блюдо с маленькими пирожными. Сам он удалился за дверь и превратился в бдительного стражника.

Елизавета пришла в ночной рубашке. Роберт обнял ее и принялся целовать ей волосы.

– Я уже думала, что сойду с ума от ожидания, – прошептала она. – Сегодня была очередь Летиции спать в моей постели. До чего же болтливая девица. Она никак не могла заснуть. Я еле дождалась.

В мозгу Роберта сразу же возникла соблазнительная картина: две женщины в одной постели расчесывают друг другу рыжие волосы. Он представил их белые рубашки, расстегнутые на шее. Одна из этих дам была перед ним, и он погасил видение.

– Я боялся, что ты не придешь.

– Я всегда буду навещать тебя. Мне наплевать, кто что говорит.

– Что же о нас болтают?

– Какие-то злобные небылицы. – Елизавета поморщилась и тряхнула головой. – Даже повторять не хочется. Там столько яда.

Роберт усадил ее на стул, подал бокал вина и тихо спросил:

– Разве тебе не хочется, чтобы мы повсюду были вместе и не стеснялись этого? Я мечтаю рассказать всем, насколько обожаю тебя, хочу защищать свою королеву, желаю, чтобы ты была моей.

– Как такое возможно?

– Вполне. Если мы с тобой поженимся, – тихо ответил он.

– Но ведь ты женат, – прошептала Елизавета.

Эти слова она произнесла настолько тихо, что их не слышал даже борзой щенок, преданно облизывавший ей ноги. Но Роберт их понял, догадался по движению ее губ.

– Когда король Генрих встретил твою мать, он тоже был женатым, но понял, что встретил любовь всей своей жизни, что второго такого подарка судьба ему не сделает, и спокойно развелся, – осторожно напомнил ей Дадли.

– Его первый брак не имел законной силы, – сразу же возразила Елизавета.

– Мой тоже. Елизавета, я уже говорил тебе, что моя любовь к Эми Робсарт умерла точно так же, как и ее чувства ко мне. Сейчас эта женщина ничего для меня не значит. Мы с нею давно живем порознь, причем она сама предпочла остаться в сельской глуши. Я свободен и могу любить тебя. Избавь меня от формальных уз того брака и увидишь, кем мы станем друг для друга.

– Как я могу это сделать? – шепотом спросила она.

– У тебя есть власть. Ты – верховная правительница церкви, имеющая возможность даровать мне развод с Эми.

– Я? – удивленно спросила Елизавета, шумно вздохнув.

– А кто же еще? – Он улыбнулся и почувствовал, с какой быстротой понеслись ее мысли.

– Скажи, это входило в твои замыслы?

– Как такое можно предположить? Вспомни, кем мы были всего год назад? Опальная принцесса и опозоренный лорд, которого недалекая фермерша хотела превратить в своего батрака. Разве я мог мечтать о том, что парламент даст тебе такую же власть над церковью, какая есть у Папы Римского? Сама знаешь, я не вхожу в твой Тайный совет, да и не рвусь туда. Главное в том, что у тебя есть власть признать мой брак с Эми недействительным. Елизавета, ты можешь даровать мне свободу, как некогда развязал себе руки твой отец. Ты способна сделать меня холостым человеком, чтобы мы смогли пожениться.

Елизавета закрыла глаза, чтобы он не видел отблесков мыслей, замелькавших в ее мозгу, и мгновенного, пронизанного страхом отказа.

– Поцелуй меня, любовь моя, – томно произнесла королева.

Когда на следующее утро Роберт поднялся в другие свои покои, расположенные над конюшней, неся в руке кипу счетов от кузнеца, у двери его дожидался Томас Блаунт.