Сандра Браун - Невидимая связь

Получив разрешение доктора Тейлора действовать, но не переутомляться, Лейни принялась изнурять себя физическими упражнениями так усердно, что боялась что-то себе сломать или порвать. День, когда она влезла в самые тесные джинсы, был отмечен ее бурными аплодисментами и такими громкими воплями, что проснулись малыши.

Погода становилась теплее, и когда Лейни считала, что дороги безопасны, возила близнецов и миссис Томас к школе, чтобы дать полюбоваться на них бывшему классу. На любопытные вопросы о Дике она просто отвечала, что он вернулся в Нью-Йорк вести важный процесс.

Лейни пыталась занять себя делами. Но таковых было немного. Когда она намекнула Дику на то, что не нуждается в миссис Томас, тот властно оборвал ее и заявил, что прислуга останется. Он уже не раз говорил, как ему не нравится, что Лейни остается одна по ночам, поэтому она замолчала, опасаясь, что Дик наймет прислугу с проживанием в доме.

Она заполняла свои дни заботой о близнецах, но все-таки оставалась ужасно одинока. Мистер Харпер навестил ее, чтобы осведомиться насчет осеннего семестра. Лейни ничего определенного не ответила, объяснив, что не знает, будет ли работать.

– Может, позвонить позднее? В августе, например? – спросила она.

– Тут есть проблема. Мы хотим, чтобы все контракты были подписаны к середине июня. К тому времени вы должны дать мне знать.

Еще один предмет для размышлений в длинные ночные часы. Именно их было труднее всего вынести. Она лежала в постели, которую делила с Диком, и тосковала по нему. Так сильно, что ныла душа. Эта боль въедалась даже в кости.

Если бы кто-то сказал, что она, несмотря на близнецов, будет так одинока, Лейни не поверила бы. Но они не заполняли оставленной Диком пустоты. Каждый день она становилась все более апатичной. Казалось, ей все равно, что будет с ее жизнью. Это шокировало ее. Пугало до паники. Неужели именно это случилось с ее матерью?

Неужели она не любила дочь потому, что рядом не было никого, кто любил бы ее?

Покрытая потом Лейни села в постели. Похоже, это правда. Когда тебя никто не любит, в тебе не остается любви, чтобы дать окружающим. А если она несправедлива к собственным детям? Сама не понимая, что делает, лишает их того, чего ее лишила когда-то мать?

Наутро она была на кухне, когда зазвонил телефон. Ночь выдалась на редкость бессонной и несчастной, и она обрадовалась, когда солнце наконец взошло. Миссис Томас уже приехала и собирала белье в стирку. Близнецы, накормленные и вымытые, спали.

Она секунду смотрела на телефон, прежде чем взять трубку. Сердце сильно забилось.

– Алло.

– Доброе утро.

Слова упали в уши золотистыми каплями меда, чистого и теплого, сладкого и чувственного. Она вспомнила, как он впервые сказал эти слова, в то утро, когда она проснулась в его постели. Тогда он был для нее чужим. Но не теперь. Теперь он стал ее душой.

– Доброе утро.

– Думаю, заседание присяжных начнется в четверг. Так или иначе, приговор будет вынесен к пятнице, – начал он без предисловий. Она улыбнулась его всегдашней привычной уверенности и крепко сжала трубку. – Я скажу тебе только один раз, Лейни. Приезжаю в этот уик-энд. Хочу, чтобы ты собрала вещи.

Поколебавшись, он настойчиво добавил:

– Я забираю в Нью-Йорк тебя и детей.

– Черта с два! – весело бросила она, прежде чем положить трубку. И вскочила с широкой улыбкой на лице:

– Миссис Томас! Помогите мне собраться!

Та пришаркала на кухню:

– Вы сказали «собраться»? – обрадовалась она. – Значит, он приезжает за вами?

– Нет! Это я бегу к нему! Не отвечайте! – воскликнула она, когда телефон снова зазвонил. – Не отвечайте до конца дня! Пойдемте. У нас куча дел!

Пока миссис Томас атаковала ящики, где лежала одежда близнецов, Лейни заказала билеты. Через полтора часа чудо свершилось: они были готовы к отъезду. Миссис Томас позвала мужа и велела отвезти их в Талсу на машине Лейни. Они оставят машину в доме до дальнейших распоряжений. Дик вернул снятый напрокат «Кадиллак» перед отлетом в Нью-Йорк. Уже у терминала, после того как они сдали багаж, миссис Томас разразилась слезами, впервые осознав, что ее «детки», как она их называла, уезжают. Лейни понимала, что в число деток входит и она.

– Не забудете позвонить Дику?

Лейни опасалась, что ее план провалится и она будет стоять одна в аэропорту Ла Гуардия, держа на руках малышей.

– Нет! Как только самолет взлетит, я немедленно позвоню ему по междугородней линии, – выпалила миссис Томас. – Рейс 345 прибывает в Нью-Йорк в пять десять.

– А если он в суде, оставьте сообщение. Спасибо, миссис Томас. За все.

Она обняла плачущую женщину, пообещав увидеться, как только они вернутся, чтобы уладить дела с домом и мебелью, после чего вместе со стюардом, несущим Тодда, поспешила сесть в самолет, пока не успела передумать.

Должно быть, близнецов успели поцеловать ангелы: весь полет они вели себя идеально. Лейни покормила Тодда, потому что он был куда требовательнее сестры, пока умиленно улыбавшаяся стюардесса давала Манди бутылочку. После кормления оба заснули.

Лейни почти желала, чтобы все было наоборот. Тогда у нее не было бы времени мучиться над своим решением. Подумать над тем, что она сотворила. Беспокоиться о реакции Дика.

А если он их не встретит?

Ну конечно встретит! Он не захочет, чтобы дети ждали в аэропорту. Даже если у него чешутся руки придушить их мать. В конце концов, это она бросила трубку и больше не отвечала, хотя телефон после этого звонил еще добрый час.

Но что он чувствовал все это время?

Услышав сегодня утром его голос, Лейни поняла, какой была идиоткой. Она хотела его. Нуждалась. Любила. Но упрямо цеплялась за страх, рожденный прошлым. Когда в ее жизни еще не было Дика. Ее мать была озлоблена, полна горечи и разочарована в этом мире. Она не обладала способностью принимать и давать любовь. Лейни поняла, что тоже станет такой. Если не получит шанса отдать любовь.

Никто не придет к ее двери с готовым счастьем. И недостаточно просто его найти. Нужно сделать последний шаг, чтобы до него дотянуться. Конечно, это риск, и еще какой, но либо это, либо жить с гложущей пустотой внутри.

Она тоже вела себя как эгоистка. Даже если Дик не любил ее, то детей уж точно любит и даст им только счастье. По совести сказать, она не может лишить их этого. Да и себя тоже.

Если только он говорил правду…

– Пристегните ремень, пожалуйста, миссис Сарджент. Мы идем на посадку.

Лейни нервно пристегнула ремень и проверила, спят ли близнецы. Как она выглядит? Помялась ли одежда? Может, помада стерлась?

Страх, подступавший к горлу, не имел ничего общего с приземлением. Заметит ли он, что она потеряла пять фунтов? Что, если он зол? Что, если был вынужден уйти с заседания? Что, если из-за нее проиграет процесс?