Элоиза Джеймс - Три недели с леди Икс

Лала не осмеливалась взглянуть в глаза мистеру Дотри, она лишь присела перед ним в реверансе. Она все приседала и приседала, не поднимая глаз, приветствуя гостей, – до тех пор, пока не присела по ошибке перед собственной матерью…

После того как все обменялись приветствиями, Лала почувствовала, что вновь впадает в панику, которая с каждой секундой усиливалась. Нет, она не хочет такого свекра, чьи холодные серые глаза бесцеремонно изучают ее с ног до головы – похоже, он находит ее жалкой…

Такой человек наверняка сразу догадается, что она не знает грамоты. От него ничего не скроется…

Он стоял прямо напротив девушки, покуда ее матушка слезно жаловалась на тяготы пережитого путешествия. Лала набрала в грудь воздуха и сказала:

– Надеюсь, ваше путешествие было легким и приятным, ваша светлость?

– Весьма, – отвечал герцог. – Возможно, это покажется вам странным, мисс Рейнзфорд, но когда имеешь чрезмерно резвого восьмилетнего отпрыска, любое путешествие без него кажется легким и приятным.

– О-о-о… – только и смогла выдавить Лала. – А где сейчас ваш мальчик? – осмелилась спросить она чуть погодя.

– В Итоне.

В последовавшей гробовой тишине Лала вдруг вспомнила свой план.

– Разве не ужасно, что Наполеон взял Венецию? – дрожащим голоском пробормотала она.

– Ужасно – самое подходящее слово, мисс Рейнзфорд. Но мне куда интереснее было узнать из «Морнинг пост», что дож позволил сократить венецианский флот до трехсот девяти судов. Так что неудивительно, что Бонапарту удалось взять город. Ведь именно эту статью вы читали?

Лала судорожно сглотнула.

– Н-нет… увы, мы не выписываем «Морнинг пост». Матушке больше по вкусу еженедельник «Звонок»…

Герцог кивнул, и в гостиной вновь воцарилась давящая тишина. Наконец он заговорил:

– Моя супруга – неисправимая поклонница романов. Вечерами мне порой с трудом удается уговорить ее лечь: она, видите ли, хочет знать, чем закончится глава!

Лала уже открыла было рот… но что сказать? «Я не умею читать»? Или по-иному: «Я никогда не читаю»?

По счастью, леди Ксенобия отделилась от группы гостей, окруживших леди Рейнзфорд, и воскликнула:

– Умоляю, ваша светлость, скажите, что вы не наказываете супругу за столь невинную страсть! Помните, в прошлом месяце я сказала вам, что если бы вы соблаговолили прочесть хоть одну главу «Сицилийских любовников», то перестали бы спать ночами, читая до утра запоем!

– Ну, ночами, да еще запоем, я занимаюсь кое-чем иным, – многозначительно ухмыльнулся герцог.

Лала озадаченно заморгала, однако леди Ксенобия лишь изогнула губы в усмешке и произнесла преувеличенно серьезно:

– Нет ничего страшнее умного герцога!

– Всегда считал, что родителей лучше видеть, нежели слышать, – сказал подоспевший мистер Дотри, а увидев, как леди Аделаида заботливо усаживает матушку Лалы на софу, хмыкнул: – Только не говорите, отец, что развлекаете мисс Рейнзфорд сальными анекдотами – в таком случае я от вас отрекусь!

Холодные серые глаза герцога при взгляде на сына потеплели. Они были необычайно похожи, только в волосах Вилльерза было куда больше седины. Похожи были их могучие тела и аура властности, которую оба излучали.

– Однако герцог заработал на орехи! – засмеялась леди Ксенобия.

А мистер Дотри сердечно обнял отца за плечи и улыбнулся Индии:

– Не хотите ли вы сказать, что я научился выражаться столь же изысканно, как мой дорогой папа? Вы поражаете меня, леди Ксенобия!

Лале сделалось дурно. Как этим людям удается общаться столь непринужденно? Она и предположить не могла, что такое бывает в семействах герцогов. Сама она робела взять за руку собственного отца, не говоря уж о том, чтобы обнять его – а уж так вот запросто болтать с ним… об этом и подумать было нельзя! Бедняжке еще никогда в жизни так отчаянно не хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, испариться…

– Уверена, вас совершенно не интересует мое мнение по поводу вашего наряда, – объявила леди Ксенобия, глядя на Дотри. В глазах ее плясали озорные искорки. Лала отчего-то уверилась, что между этими двоими установилась некая странная близость. Герцог тоже озадаченно переводил взгляд с одного на другого…

– Всегда предпочитаю слышать от женщин правду, в особенности от красавиц, – изрек мистер Дотри. – Хотя, честно сознаюсь, – вкрадчиво прибавил он, – уже был вами однажды слегка унижен…

– Не перестаю удивляться наивности некоторых мужчин, – ответила леди Ксенобия. – На самом деле я восхищена вашим нарядом, мистер Дотри. Надеюсь, это творение мсье де Вальера?

– Когда Тобиасу было четырнадцать, я чуть ли не силком загнал его к де Вальеру на примерку, – вставил герцог. – И теперь мастер просто присылает ему одежду по мере надобности.

Стоящие плечом к плечу герцог и Торн более всего походили на ожившую иллюстрацию к последнему выпуску «Журнала мод для джентльменов». Лала же маялась в сторонке, чувствуя дурноту и тщетно дожидаясь момента, когда можно будет вставить хоть словечко…

Но это было немыслимо: тема беседы менялась стремительно – поговорив о последних модных веяниях, джентльмены вспомнили вдруг некоего человека по имени Уилберфорс, школьного товарища Дотри.

– А-а-а, Уилберфорс, – пренебрежительно хмыкнул Дотри, – пузатый арбуз с ма-аленьким хвостиком!

Лала растерялась, совершенно не понимая, о каком «хвостике» идет речь и отчего все заулыбались. Положение спасла леди Ксенобия:

– Теперь, когда вы рискуете вот-вот перейти границы приличий, я с вашего разрешения украду у вас мисс Рейнзфорд: леди Аделаиде не терпится с ней поболтать. А вы, джентльмены, ведите себя пристойно!

Услышав эти нахальные слова, герцог лишь с восхищением взглянул на леди Ксенобию. Что было неудивительно: она умна, остроумна, а глубокое декольте выглядит ослепительно. Хотя мать Лалы всегда считала такое публичное обнажение вульгарным…

Летиция послушно последовала за леди Ксенобией, понимая уже, что этот праздник будет для нее куда более серьезным испытанием, нежели бальный сезон. Ведь на балах светские беседы никогда не бывают долгими – танцы следуют один за другим. Лала обычно лишь очаровательно улыбалась поклонникам, предоставляя тем право болтать о чем угодно: о «хвостиках», о дожах… Кстати, кто они такие?…

Лала успела лишь поздороваться с леди Аделаидой, сидевшей подле ее матери, когда двери вновь распахнулись и обворожительный дворецкий объявил:

– Лорд Броуди!

Волосы вошедшего были взлохмачены, а пронзительно-синие глаза обведены темными кругами – Лала предположила, что он не спал ночь. Наверняка занимался чем-то… предосудительным.

Лорд Броуди, как и мистер Дотри, был совсем не во вкусе девушки – хотя, надо отдать ему должное, выглядел джентльмен эффектно. Конечно же, Дотри тотчас сердечно приветствовал товарища, хлопнув его от души по спине. Лорд Броуди захохотал. Мистер Дотри вполголоса спросил друга о чем-то – Лала не расслышала вопроса, однако ответ вновь поставил ее в тупик: «Я в охоте, словно кабан в персиковом саду!» Видимо, новоприбывший тоже весьма умен…