Барбара Фритти - Недотрога

– Как знать, как знать, – не согласился Гейб. – Преступника часто тянет на место преступления. Это щекочет ему нервы.

– Наверняка он знал, на что шел.

– Это точно. У поджигателя был ярко выраженный личностный мотив. Что лишь подтверждает мою версию: он мог спрятаться неподалеку или вернуться потом, когда все будет кончено.

– Итак, ты просидел целую ночь без сна, карауля нас, словно на посту?

– Какие проблемы? – пожал он плечами. – Я все равно сплю очень мало.

– К тому же еще дал обещание, – тихо обронила Алисия. – Бедный Роби! Разве мог он предположить, в какую катавасию тебя втянет!

– Уверен, он был в курсе всего того, что у вас тут творится. Потому-то он так и просил меня, скорее даже умолял поехать к вам.

– Умолял? – повторила Алисия, вперив в Гейба внимательный взгляд. – Раньше ты не говорил мне этого.

Гейб нервно сглотнул слюну, представив последний разговор с Роби. Какая невыносимая мука – видеть страх и отчаяние в глазах умирающего друга, чувствовать, как слабеет его рука в твоей руке. Можно сказать и так: Роби изо всех сил оттягивал последний вздох до тех пор, пока не выбил у друга согласие. Но об этом Гейб никогда не расскажет Алисии. Дай бог, чтобы она ни о чем не догадалась по его лицу. Вон ведь как впилась в него, буквально ест его глазами. Надо немедленно выдумать что-то такое, что бы успокоило ее и позволило перевести разговор на другое.

– То есть ты дал обещание умирающему другу уже после того, как он написал мне свое прощальное письмо? – нарушила она напряженное молчание, повисшее между ними. – Роби знал, что умирает! Боже!

– Да, он знал.

Слезы заволокли ей глаза.

– Но когда ты пообещал ему сделать все, как он просит, ему стало легче, да?

Гейбу стоило больших усилий совладать с собственными эмоциями. Но он же солдат! Он уже забыл, когда плакал в последний раз. Он не плакал, когда умерла его мать. И когда отец бросил его на чужих людей, и когда погибали его боевые товарищи, и когда получил пулевое ранение в бедро, и когда на его руках умер Роби. Но сейчас…

Гейб откашлялся и невероятным усилием воли заставил себя посмотреть прямо в глаза Алисии. Он должен, он обязан сказать ей то, что сейчас скажет!

– Роби умер с улыбкой на устах. Он взял с меня слово, после этого закрыл глаза и отошел, улыбаясь.

– Боже мой! – воскликнула она, прижимая руки к трясущимся губам, и по щекам ручьем полились слезы.

Гейб обнял Алисию и прижал к своей груди. Он чувствовал, как ее слезы капали ему на рубашку, как рубашка моментально стала влажной, промокнув насквозь, но он лишь продолжал ласково гладить ее по спине и молчал, ибо у него не было слов, которые смогли бы утешить Алисию или унять ее нестерпимую боль. А потому он просто стоял и ждал, когда Алисия перестанет плакать.

Но вот она подняла заплаканное лицо и взглянула на него, утирая слезы рукавом.

– Прости. Совсем расклеилась. Спасибо, что сказал мне. Это такое утешение – знать, что Роби умер умиротворенным, взяв с тебя обещание сделать то, о чем он тебя просил. Спасибо, что ты облегчил ему последние мгновения жизни.

– Это все, что я мог сделать для него в тот момент.

– Я сознательно не рассказывала Роби о том, что здесь творится. Не хотела понапрасну волновать его. Но, наверное, он все же догадывался. Роби всегда умел читать между строк.

– Не забывай, у него было много друзей. Вполне возможно, они сообщили ему все то, о чем ты умолчала.

– Похоже на то, – согласилась с ним Алисия. – Я как-то и не задумывалась о его приятелях. Наверняка некоторые из них состояли с ним в переписке. – Она взглянула на полуразрушенное здание офиса. – Надо бы заглянуть внутрь, посмотреть, уцелело ли хоть что-нибудь. Впрочем, даже если нам удастся сохранить документацию, худшее все равно уже случилось. Все наше снаряжение погибло в огне. Сгорели и те два новых плота, которые мы купили позавчера.

– Что говорил вчера твой отец?

– Рвал и метал. Потом выпил полбутылки виски и разошелся еще больше. Клялся, что он этого просто так не оставит. И никто не выживет его с реки, дескать, кишка у них тонка разрушить дело, которому он посвятил всю свою жизнь. Я еще никогда не видела его таким разъяренным. Думаю, утром, с похмелья, он будет еще хуже.

– Про машину ты ему сказала?

– Нет. И пока не стану говорить. Пусть остается в неведении. Пожар – более серьезное предупреждение, чем мелкое хулиганство с топливопроводом. Если папу не остановит пожар, то поломка моего автомобиля уж точно не запугает. – Алисия замолчала, а потом обреченно добавила: – Боюсь, что это еще не конец.

– Все будет зависеть от того, как вы себя поведете. Пока им не удалось запугать вас, несмотря на ужесточение методов борьбы. Выбор у вас не велик: либо уступить и отойти в сторону, либо продолжить борьбу.

– Предпочитаю что-то третье. Такое, что не смахивало бы на начало военных действий.

– Нет, Алисия! Это война. Необъявленная, но война. Ты даже не знаешь, кто твой враг. Победить в такой войне труднее всего.

– У меня ребенок, Гейб. Я не имею права подставлять еще и его. Как я могу рисковать его безопасностью?

– Согласен. Тогда уходи! Уступи дорогу тем, кто рвется на ваше место.

– И они победят, да? Мне невыносима сама мысль о такой вероломной победе.

Гейб прочитал смятение в ее глазах.

– Понимаю. Тебе сейчас непросто сделать выбор.

– А как бы ты поступил на моем месте?

– Я бы дрался! Но у меня нет ребенка, нет больного отца. И даже собаки нет, – добавил он, заметив Сэди, которая подбежала, чтобы поприветствовать его. Он наклонился и потрепал ее по голове, а она подпрыгнула и благодарно лизнула его лицо, а затем принялась облизывать руки.

– Ты явно пришелся ей по душе, – сказала Алисия, наблюдая за этой трогательной сценой.

– У меня есть свой подход к дамам, – ухмыльнулся он.

– К четвероногим точно есть. Сэди, место! – Собака моментально перестала прыгать и выжидательно замерла, глядя на Алисию. – Знаю-знаю, кушать хочешь! Потерпи немного. Думаю, начнем спасать остатки имущества после завтрака, – обратилась она к Гейбу.

Но не успели они повернуть к дому, как увидели Джастина. Тот в одной пижаме кубарем катился вниз по холму.

– Проснулся в такую рань? – удивилась Алисия. – Сам встал? В школу тебя не добудишься, а тут вскочил ни свет ни заря.

– Хотел своими глазами увидеть, что осталось после пожара. Вау! Почти ничего не осталось! – констатировал мальчик, взглянув на пепелище. – С чего все началось?

– Пока не знаем, – ответила ему мать. – Не переживай. Все образуется. И мы все отстроим заново. – Она ласково взъерошила сыну волосы. – Есть хочешь?

– Умираю от голода! И собери мне бутерброды на ленч. Кейт обещал отвезти нас с Дэвидом в парк Макларен. Мы там организуем пикник.