Кристина Брук - Великолепный любовник

– Следует ли мне спасти тебя от неловкости, моя дорогая, дражайшая Джи? Вы с лордом Бэкенхемом осознали наконец-таки, что любите друг друга, и решили пожениться, как и собирались шесть лет назад.

Рот Джорджи раскрылся в изумлении, а ее сестра рассмеялась.

– Перестань, Вайолет. Это не смешно. Все это время ты знала? Но почему же молчала?

Пытки, через которые она прошла ради справедливости по отношению к Вайолет, муки ревности, боль тоски и желания оставили глубокую рану в груди Джорджи.

Ее сестра вздохнула и вытерла глаза платком, все еще улыбаясь.

– О, Джи, какой в этом был смысл? Ты меня совсем не слушаешь. Кроме того, если бы я отказалась от участия в этом фарсе, где бы вы встретились с лордом Бэкенхемом?

Джорджи чувствовала себя идиоткой, ничего не видящей у себя под носом. Она так запуталась в собственных желаниях, что не заметила, как сестра обвела ее вокруг пальца.

Вайолет махнула платком.

– Почему, ты думаешь, я участвовала в этом цирке? Почему умоляла тебя поехать со мной? Правда, не я подстроила болезнь моей матери, но я бы нашла способ притащить тебя сюда, даже будь мама здорова. Уверяю тебя.

Джорджи никак не могла оправиться от шока. Она не знала, ругать ли свою коварную сестру за ее проделки или обнять.

И все-таки обняла.

– Ах ты, непослушная девчонка! – Джорджи засмеялась, но ее глаза наполнились слезами. – А та история с фиалкой? А в ту ночь, в моей спальне еще в Брайтоне, когда ты сказала…

Вайолет, пытаясь подражать самой себе, произнесла высоким, звонким голосом:

– «С моими светлыми глазами и темными волосами Бэкенхема мы будем прекрасной парой»… Странно, как ты меня не задушила.

Оба девушки рассмеялись.

– Ах ты, хитрая лисичка! Как ловко ты меня провела, – сказала Джорджи. На сердце у нее было чрезвычайно легко. Никогда еще она не была так рада быть обманутой.

– Не представляешь, какое облегчение знать, что вы преодолели свои прошлые разногласия, – добавила Вайолет. – Я уж было думала переходить к крайним мерам.

Вопрос о «крайних мерах» крутился у Джорджи на языке, но она мудро промолчала.

– Итак, – деловито произнесла Вайолет, идя с сестрой под руку по направлению к дому, – когда же свадьба?

– Не знаю, – ответила Джорджи. – Если бы все зависело от меня – как можно быстрее и тише. Мы и так привлекаем к себе достаточно внимания.

Она сорвала с ветки листок и начала вертеть его между пальцами.

– Нам с тобой следует покинуть Уинфорд завтра, или другим гостям это покажется довольно странным.

Вайолет остановилась, но почти сразу же продолжила шагать.

– Зачем об этом беспокоиться? Все будут сплетничать, как только вы объявите о помолвке, в любом случае.

– Конечно. Тем не менее я хочу избежать пересудов, насколько это возможно.

Однако, когда Джорджи сказала о своем решении об отъезде Бэкенхему, граф нахмурился и ответил:

– Ни в коем случае.

Часть ее, всегда бунтующая против жестких решений, восстала, но не успела Джорджи и рта раскрыть, как Маркус улыбнулся ей:

– Я отказываюсь разлучаться с тобой сейчас. Кто знает, в какие неприятности ты попадешь, прежде чем я смогу надеть на твой палец кольцо?

Он уже направил срочное сообщение герцогу Монфору с просьбой организовать для них специальную лицензию. Всего несколько дней спустя Джорджи и Маркус могли бы связать себя узами брака.

– К тому же, – прошептал он, опустив голову и коснувшись носом ее горячей мочки уха, – нам с тобой нужно наверстать упущенное.

Она ахнула, млея от наслаждения, и отдалась упоительным ощущениям путешествия его губ по своей шее.

– Как скажете, милорд.

Он засмеялся мягким низким голосом и нежно прикусил ее ушко.

– Кто ты? И что ты сделала с Джорджианой Блэк?

– Если я тебе не перечу, то только потому, что твои приказы совпадают с моими желаниями.

Она даже не потрудилась напомнить ему, что совсем рассвело, а они стояли посреди библиотеки, и любой вошедший мог застать их врасплох.

Большинство гостей уже уехали. Лишь те, кто был не в курсе ночного происшествия, еще оставались, возможно, немного сбитые с толку массовым отъездом из Уинфорда, произошедшим в один день без какого-либо предупреждения.

Джорджи была так поглощена Бэкенхемом, что весь особняк мог бы вспыхнуть разными цветами радуги, она не обратила бы на это внимания. Девушка знала, как зорко зрение леди Арден в таких вопросах, но сообщать ей новость пока не хотела.

В ту ночь Бэкенхем посетил спальню Джорджи еще раз. Они продолжили там, где пришлось остановиться накануне.

Малейшее его прикосновение отзывалось в ней фейерверком эмоций. То, как искусно он использовал поцелуи, было почти невыносимо приятным. Маркус подходил к вопросам любовного вожделения с такой же сосредоточенностью, мастерством и преданностью делу, какие он демонстрировал и во всех других вопросах. Джорджи достигала пика удовольствия так легко, так интенсивно и часто, что в голову закралась мысль о том, возможна ли смерть от наслаждения.

– Хотела бы я уметь доставлять тебе удовольствие хотя бы вполовину так же хорошо, – сказала она ему с досадой.

Ее жалоба заставила его смеяться так громко, что пришлось закрыть ему рот ладонью.

– Не вижу, что в этом смешного, – продолжала она, нахмурившись. – Ты, должно быть, много практиковался, чтобы стать лучшим любовником в истории. У меня это только вторая ночь.

Схватив запястье руки, которая закрывала ему рот, Маркус прижал ее к подушке рядом с ее головой.

Джорджи почувствовала прилив волнения, увидев темный огонь, сменивший улыбку в его глазах.

– Ах, Джорджи, одним своим дыханием ты заставляешь меня сходить с ума от желания.

Он сказал это так, будто признание далось ему нелегко.

– То, что есть у нас, случается бесконечно редко. Такая страсть и для меня впервые.

Она вздохнула счастливо, с облегчением. Где-то глубоко внутри Джорджи и сама знала – их отношения особенные. Услышав подтверждение, она почувствовала, как сердце в груди застучало быстрее.

«Дорогая Лиззи,

Умоляю, не ругай меня за то, что я давно не писала. Как у вас дела с Дарти? Конечно, я не пропущу вашу свадьбу, глупышка. Ни за что на свете.

Мне одиноко. Его нет рядом, и я не знаю, увижу ли его снова в ближайшее время. Если он попросит, ты ведь продолжишь пересылать его письма под видом твоих, правда, дорогая? И, если случится худшее, то… Нет, я отказываюсь верить в плохое. Что-то должно произойти. Должно…»

Известие о второй помолвке Джорджианы и Бэкенхема не застало леди Арден врасплох.

– Очень рада, – бодро сказала она. – Желала бы я, чтоб вы оба вели себя так разумно шесть лет назад. Тем не менее очень рада, что вы наконец договорились.