Анна Тодд - После ссоры

Я вытираю слезы и умоляю саму себя перестать плакать.

Мне так надоело все время плакать.

Когда она начинает плакать, мне становится намного труднее сохранять равнодушный вид. Я не знаю, что случилось бы, расскажи я, через какой ад прошел, какую невыносимую боль чувствовал, тоже не надеясь ее выдержать. Я думал, она бросится в мои объятия и скажет, что все хорошо. Она подслушивала, когда я разговаривал со Смитом, мне это известно. Как заметил этот несносный мальчишка, она грустная, но я знаю, чем все закончится. Если она меня простит, я устрою еще какую-нибудь хрень. Всегда так было, и я не представляю, как с этим покончить.

Единственный вариант – дать ей шанс быть с кем-то, кто ее заслуживает. Думаю, что глубоко внутри ее скрывается желание найти кого-то, больше похожего на нее саму. Кого-то без татуировок, без пирсинга. Кого-то без чертовски трудного детства и неконтролируемого гнева. Сейчас она считает, что любит меня, но однажды я совершу что-то еще более идиотское, и она пожалеет о том, что вообще решила когда-то меня выслушать. Чем дольше я смотрю, как она плачет на улице среди этой метели, тем больше понимаю, что я ей не пара.

Я Том, а она Дейзи. Милая Дейзи, жизнь которой навсегда портит Том. Если сейчас я опущусь на колени на покрытую снегом землю и стану молить ее о прощении, она, потеряв свою чистоту и возненавидев меня – и себя тоже, навеки останется испорченной Дейзи. Если бы Том покинул Дейзи, когда она впервые засомневалась в нем, ей было бы суждено провести жизнь с человеком, который обращался бы с ней так, как она того заслуживает.

– Какое тебе до этого дело? – говорю я, и мои слова поражают ее в самое сердце.

Она должна быть на вечеринке с Тревором или у себя дома, с Ноем. Но не со мной. Я не мистер Дарси, а она заслуживает именно его. Я не могу измениться ради Тессы. Я сумею найти способ жить без нее, как и ей придется начать жить без меня.

– Как ты вообще можешь так говорить? После всего, через что мы прошли, ты просто игнорируешь меня, не потрудившись объясниться? – кричит она.

В конце темной улицы появляется машины: Тесса попадает в свет фар, от которого по земле ползут тени.

Мне хочется закричать: «Я делаю это ради тебя!» Но я молчу. Я просто пожимаю плечами.

Когда рядом с нами останавливается грузовик, она открывает рот, но ничего не говорит.

– А он что здесь делает? – хрипло спрашиваю я.

– Он приехал забрать меня, – небрежно бросает она, намекая, что разговор окончен.

У меня едва не подкашиваются колени.

– Зачем… зачем он… какого хрена?

Я нервно меряю дорожку шагами. Я пытался оттолкнуть ее и позволить ей двигаться дальше, чтобы она нашла кого-то похожего на нее – но только не гребаного Зеда.

– Ты… ты что, встречаешься с этим ублюдком? – сердито спрашиваю я. Я понимаю, как жалко это звучит, но меня это не волнует. Я прохожу мимо Тессы и иду к его грузовику. – Вылезай из своей чертовой машины! – кричу я.

Что удивительно, Зед выходит, оставляя включенный двигатель. Он просто долбаный идиот.

– Ты в порядке? – У него еще хватает смелости спросить ее об этом.

Я подхожу вплотную к нему.

– Я знал! Знал, что ты ждешь подходящего момента к ней подкатить! Думал, я ничего не узнаю?

Они переглядываются. Твою мать, поверить не могу.

– Оставь его в покое, Хардин! – решительно требует она.

И я срываюсь.

Одной рукой я хватаю Зеда за воротник его куртки. Другой бью в челюсть. Тесса кричит, но из-за ветра и моего гнева это больше похоже на шепот.

Зед покачивается назад, прижимая руку к лицу. Но тут же снова подходит ко мне. Он просто самоубийца.

– Ты думал, я не узнаю! Твою мать, я же говорил тебе держаться от нее подальше!

Я снова замахиваюсь, но на этот раз он хватает мою руку и наносит мне удар прямо в челюсть.

К злости добавляется адреналин – я ни с кем не дрался уже несколько недель. Мне не хватало этого ощущения: оно разливается по моим жилам, его мощь меня опьяняет.

Я бью его в ребра. Он падает на землю, и я тут же налетаю сверху, продолжая избивать его. Надо отдать ему должное: он сумел несколько раз ударить меня. Но я в любом случае сильнее.

– Я был рядом с ней… а ты – нет, – подначивает он меня.

– Перестань! Хватит, Хардин!

Тесса тянет меня за локоть, и я непроизвольно резко отвожу руку. Она падает на землю.

Ярость сразу же покидает меня, и я разворачиваюсь к ней: стоя на четвереньках, она отползает назад, а затем встает, вытянув руки вперед, будто боясь подпустить меня ближе. Какого хрена я только что натворил?

– Не смей к ней приближаться, ублюдок! – орет Зед.

Он немедленно подбегает к ней, а она смотрит в его сторону, даже не обращая внимания на меня.

– Тесс… я не хотел. Я не думал, что это ты, клянусь! Ты ведь знаешь, как меня ослепляет ярость… Прости меня. Я…

Она смотрит будто сквозь меня.

– Прошу тебя, давай уже уйдем, – спокойным голосом говорит она, и на душе у меня становится легче… но тут я понимаю, что она обращается к Зеду.

Как это могло случиться, черт возьми?

– Конечно, идем.

Зед накидывает ей на плечи свою куртку, открывает дверцу и помогает залезть в свою машину.

– Тесса… – снова зову я, но, дрожа от всхлипов, она закрывает лицо руками и не обращает на меня никакого внимания.

Я тычу пальцем в Зеда и угрожающим тоном говорю ему:

– Это еще не конец.

Он кивает и обходит машину спереди, а затем снова бросает на меня взгляд и говорит:

– Мне кажется, это как раз конец.

Потом ухмыляется и забирается в грузовик.

– Мне стыдно за него, за то, что он тебя толкнул, – говорит мне Зед, пока я протираю порез на его щеке. Кровь никак не останавливается.

– Ты не виноват. Прости, что я все время втягиваю тебя в это. – Я вздыхаю и снова обмакиваю полотенце в воду.

Мы собирались пойти в кино, но вместо этого он предложил отвезти меня к Лэндону. Я отказалась. Не хочу, чтобы Хардин заявился туда и снова устроил сцену.

Наверное, туда он и поехал и сейчас громит дом Кена и Карена. Господи, надеюсь, что это все же не так.

– Все нормально. Я хорошо знаю его и сейчас просто рад, что он не навредил тебе. Ну, кроме этого падения, – вздыхает он.

– Я прижму рану, будет больно, – предупреждаю я его.

Прижимаю полотенце к его щеке, и он закрывает глаза. Порез достаточно глубокий – возможно, даже останется шрам. Надеюсь, обойдется: на его красивом лице не нужен такой рубец, тем более что виновата в этом буду я.

– Готово, – говорю я, и он улыбается, несмотря на то что губы тоже опухли. Почему мне всегда приходится залечивать чьи-то раны?

– Спасибо, – с улыбкой отвечает он, а я промываю запачканное кровью полотенце.