Сандра Браун - Соседка

Улыбнувшись, Слоун прикрыла шкаф.

— Ерунда. Я ведь все равно каждое утро застилаю своим гостям постели и прибираю в комнатах. А поскольку у тебя самый большой номер и ты платишь больше всех, то мне совсем нетрудно повесить твои вещи в шкаф.

— Спасибо тебе.

— Не за что.

Наступило неловкое молчание. Картер и Слоун смотрели друг другу в глаза, довольные тем, что смогли хоть на миг остаться наедине. Но для Слоун это было невыносимо; она чувствовала, что еще мгновение — и она не выдержит.

— Ну вот, кажется, я навела порядок, — промолвила девушка, прислоняясь к двери. — Оставляю тебя, чтобы ты мог поработать.

Она уже хотела было повернуть ручку, как Мэдисон бросился к двери и прижал ее рукой.

— Тебе идут джинсы, — заметил он. Слоун была не в силах смотреть на него. Отвернувшись, она вперила взгляд в его руку, которой Картер держал дверь. На его пальцах темнели короткие волоски; кое-где выделялись мелкие царапины. Ей хотелось поцеловать их. Вместо этого она собралась с духом и степенно ответила:

— Я надеваю брюки лишь по субботам, когда делаю большую уборку.

— По тебе не скажешь, что ты занимаешься уборкой, — выразительно глядя на нее, проговорил Картер, — от тебя чудно пахнет свежим хлебом. — Он вдруг приблизился к Слоун и прижался к ее ягодицам.

— Я недавно пекла хлеб, — едва дыша, вымолвила она.

— Дай мне кусочек, — попросил Мэдисон и, склонившись к волосам Слоун, нежно провел по ним губами. Затем он слегка прикусил ее шею и провел по коже девушки языком.

— Картер… — выдохнула она, содрогаясь от нахлынувшего желания.

— А ты хоть представляешь себе, до чего ты соблазнительна в этих джинсах? — прошептал Картер прямо в ухо Слоун. — Нет, пожалуй, нет, иначе бы ты не решилась их надеть.

— Тебе не следует…

— Да плевал я на то, что мне следует, а что — нет. Я делаю то, что мне нравится. Признаешься ты в этом или нет, поступать таким образом заставляешь меня именно ты. Тебе это известно? Скажи мне, Слоун.

— Да, — тихо проговорила она.

— Господь проклянет нас за грех, но все равно поцелуй меня.

Ах, что это был за поцелуй! Картер нежно взял девушку за подбородок и привлек к себе. Их губы встретились. Его язык скользнул в сладкую бездну ее рта, но она начала вырываться, и тогда молодой человек прошептал ей прямо в губы:

— Ш-ш-ш… Не спеши…

Потом он ласково провел по губам Слоун кончиком языка, а большим пальцем медленно стал поглаживать подбородок девушки.

— Подними руки и обними меня, — попросил он, осыпая шею Слоун быстрыми поцелуями.

Она так и сделала и, запустив пальцы в густые волосы Мэдисона, принялась гладить их. До чего ей было приятно прижиматься к нему всем телом, приникать головой к его широкой груди!

Картер начал медленными, уверенными движениями поглаживать спину Слоун, а она в ответ, слегка повернувшись, стала тереться бедром о его восставшую плоть.

— М-м-м… — простонал он. — Господи, Слоун!.. Да! Да, любимая! Только не останавливайся!

Молодой человек одним движением расстегнул пуговицы на блузке Слоун и стянул ее с плеч девушки вместе с бретельками бюстгальтера. Он нежно покусывал и ласкал языком ее бархатистую кожу, а затем взял груди девушки в свои ладони. Она со стоном выгнулась.

— Какие мягкие и нежные… — хрипло прошептал он, водя большими пальцами по ее соскам. Его глаза засветились от гордости, когда они напряглись и кожа на груди Слоун покрылась мурашками. — Мне так хотелось взять их в рот, еще когда я впервые увидел тебя… в ту, первую ночь… И до сих пор хочется, — шептал он, переходя от слов к делу.

Слоун дрожала от его прикосновений, ее колени подгибались. Девушка была узницей страсти и чувственности, а Картер — ее тюремщиком. Никогда прежде не доводилось ей испытывать столь божественных ощущений.

— Я хочу тебя, Слоун…

— И я тебя хочу, — призналась она. Дрожащими руками она обнимала его за талию, вдыхая полной грудью аромат его тела и зная, что через мгновение им придется разойтись. Но это короткое мгновение принадлежало только им. Им двоим! Картер хотел ее, а Слоун могла делать вид, что имеет право обниматься с ним.

— Ну что, Слоун, после того, как ты заставила меня пройти чистилище, — прошептал Мэдисон в волосы девушки, — ты станешь любить меня? Станешь? — повторил он страстно.

— Я правда люблю тебя, — тихо проговорила девушка, водя губами по его шее.

Схватив Слоун за плечи, Картер отстранил ее от себя и взглянул прямо в глаза. Этот взгляд обжигал ее.

— Ты же прекрасно поняла, что я имею в виду!

— Я… я не стану… заниматься с тобой любовью, — спокойно промолвила Слоун.

Резко отпустив ее, Картер ударил кулаком одной руки в ладонь другой.

— Черт! — выругался он. — Но почему? — И, проведя пальцами по спутавшимся волосам, он вновь вскричал: — Почему?

Очень медленно девушка привела в порядок свою одежду и устало повернулась к нему.

— Тебе отлично известно почему, Картер. Ради бога, не начинай этот разговор снова. Если мы хоть раз… ляжем вместе, то причиним боль человеку, которого оба любим.

— А ты думаешь, мы причиним ей меньше боли, если будем просто хотеть друг друга?

— Нет, конечно, зато потом мы не будем чувствовать себя уж очень виноватыми.

— Сомневаюсь, что вообще буду чувствовать себя виноватым в том, что полюбил тебя, — хмуро заметил он. — И уж точно не буду испытывать угрызений совести, если овладею тобой.

— Нет, будешь! — воскликнула Слоун. — Непременно будешь!

Мэдисон с негодованием подбоченился:

— Не говори ерунды. У меня нет твоей страсти к самопожертвованию, Слоун. И лик мученика мне вовсе не к лицу.

Гнев охватил все существо Слоун, которая еще мгновение назад изнывала от желания.

— Похоже, я позволила тебе сделать то, чего ты явно не заслуживаешь!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не думала я, что ты прибегнешь к таким средствам. Но если я задела твое мужское самолюбие тем, что отказала тебе, и ты позволяешь себе меня оскорблять — что ж! Продолжай! Но я не изменю своего мнения! Не лягу с тобой!

— Оскорблять?! — недоуменно переспросил Мэдисон. — Детка, позволь мне объяснить тебе, что такое оскорбление. Оскорбление — это когда женщина возбуждает мужчину, а затем говорит, что он ей не нужен.

Эти слова больно ранили Слоун, словно он ударил ее; девушку затошнило от отвращения.

— Мне не нравится, когда меня называют «детка», — процедила она сквозь зубы. — То, что ты сказал, — грубо и вульгарно.

— Я пока еще не сказал ничего грубого и вульгарного, — обозлился Мэдисон.

— Вот и оставь подобные выражения для своих книжонок! — выпалила Слоун, с треском открывая дверь. И добавила: — Уверена, что там им самое место! — Она захлопнула дверь прежде, чем Картер успел выкрикнуть что-то в ответ.