Линдси Келк - Я люблю Лондон

Я прикусила губу, подавив тихий вскрик. Господи, неделя обещает быть настоящим испытанием для моей туши для ресниц.

– Энджи! – завопила Дженни с первой ступеньки. – Шевелись, блин, времени нет!

– Пока! – Я быстро поцеловала Алекса в щеку и помахала отцу. – Я скоро. Сможешь со всем соглашаться через пару часов.

– Жду не дождусь, – помахал в ответ Алекс. – Особо не торопитесь.

– Молодец, – похвалил папа, не уловив сарказма. – Вот и правильно.

Я почему-то больше волновалась не о том, что в субботу выхожу замуж, а о том, как сказать об этом Луизе. Когда мы остановились у ее дома, Дженни азартно наседала на мою мать, перечисляя то, что она уже успела заказать и что должно быть доставлено «в кратчайшие сроки». Слегка занервничав, мать поклялась к нашему возвращению собрать всю информацию. У меня возникло ощущение, что прямо отсюда она поедет домой создавать упомянутую информацию. Цветочный магазин на главной улице наверняка подтвердил заказ одной фразой «приходите в субботу», а Дженни Лопес этого недостаточно.

Снаружи дом Лу ничуть не изменился. Ярко-синяя крашеная дверь, деревянные ведра с анютиными глазками во дворе, идеально выровненные и пронумерованные мусорные контейнеры на колесиках, выдающие идею фикс Луиз. Мой второй дом. У меня даже была своя комната для ночевок, когда нам случалось перепить белого вина или когда мне просто было лень возвращаться. Неудивительно, что у моего бывшего женишка завязалась интрижка.

– О, супер! Как оригинально, – похвалила Дженни, идя за мной по дорожке. – Это дом? Реальный жилой дом?

– Реальный, – кивнула я. – Здесь много комнат и два туалета. И живут здесь только два человека.

Дженни озадаченно спросила:

– Как, разве у Луизы нет мужа?

– Есть, конечно! – Я посмотрела на нее как на сумасшедшую.

– Тогда здесь живут трое. – Дженни посмотрела на меня как на сумасшедшую.

– Как трое?

– А Грейс?

А, ну да. Грейс же.

– Два человека с ребенком, – поправилась я.

– Я, конечно, понимаю, тебе трудно с этим смириться… – начала Дженни, вытягивая кудрявые пряди, – но младенцы тоже люди.

– Ну да, – пробормотала я, изображая ее прихорашивание. – У нее нет айфона. Она никто.

Я постучала, ожидая, что Лу сразу откроет, но нам пришлось простоять на половичке битых две минуты. Радость на лице Дженни быстро сменилась нетерпением, а я начала замерзать. Майский день в наших широтах требует минимум кардигана. У меня кардигана не было, только дурацкое безрукавное красивое платье. Интересно, сможет ли Дженни найти мне свадебное платье с карманами? Терпеть не могу, когда руки мерзнут.

Наконец за дверью стали слышны признаки жизни: кто-то сражался с цепочкой, ругаясь при этом, как десантник.

– О, здрасте!

Дверь открыл муж Луизы, Тим. На секунду мы будто вернулись назад во времени – мне вспомнилось, как нас на пару тошнило в ночном автобусе. Но поскольку в последнюю нашу встречу я сломала ему туфлей несколько костей руки, то ничуть не удивилась, что он не бросился меня обнимать. Впрочем, Дженни не оставила ему выбора.

– Привет, я Дженни! – повисла она у него на шее. – А вы наверняка Тим!

Эту теорию Дженни позаимствовала скорее всего у Опры, как, впрочем, и большинство других своих теорий. Она гласила, что объятия и прочий физический контакт помогают быстрее сблизиться и установить доверие. Но Дженни не учла, что находится в небольшом английском городке к юго-западу от Лондона и здесь кидаться на шею к незнакомым людям простительно разве что детям с задержкой умственного развития. Тим попятился, и получилось, будто мы врываемся в холл.

– Какой у вас красивый дом! – машинально сказала Дженни, после чего повернулась ко мне и, скорчив гримаску, просигнализировала – чокнутый! Я кивнула. Да, Тим малость того.

– Луиза в гостиной с Грейс, – прокричал он нам уже из кухни. – Я вам сейчас чай сделаю!

– Зато хорошо вышколен, – сказала я и вошла в гостиную, где наткнулась на лучшую подругу, кормившую грудью на диване. – Ох, извини! – Я прикрыла глаза ладонью и тут же споткнулась о гимнастический комплекс для младенцев «Фишер прайс». От ковра, как и от всего остального, слегка попахивало детской рвотой, и мои шесть порций спиртного сразу пригрозили выйти и посмотреть.

– Поднимайся! Не пойдешь же ты к алтарю со сломанной ногой, – сказала Дженни, возвращая меня в вертикальное положение, пока я изо всех сил старалась не смотреть на Луизу.

– С синяками от твоих пальцев на локтях я что, лучше смотреться буду? – Я стряхнула с себя цепкие руки Дженни, весьма успешно игнорируя острую боль и большую ссадину на колене. – Черт бы все побрал!

– Здравствуй, Луиза! Как поживаешь, Луиза? Спасибо, хорошо, а ты?

Лу безмятежно сидела на кушетке с Грейс на руках и смотрела на нас.

– Нас так и не представили по-человечески. – Дженни убавила пафоса и протянула руку. Луиза посмотрела на ее руку, потом на Грейс и снова на Дженни.

– Боюсь, сейчас не лучший момент для рукопожатий, – сказала она без улыбки. – Энджел, ты закончила разрушать мой дом?

Я села в кресло, потирая колено и оглядываясь. Разрушить этот дом задача не из легких. Кремового цвета дворец Луизы претерпел изменения. Когда я говорю «претерпел изменения», я имею в виду «пережил разорение». О порядке можно было забыть в хаосе окрашенных в основные цвета кусочков пластмассы, прорвы подгузников и бесчисленных влажных салфеток для младенцев. Все в гостиной казалось липким. Дженни неловко присела в другое кремовое кресло, сдерживаясь изо всех сил. Не думала, что когда-нибудь увижу ее настолько не в своей тарелке.

– Что, мама уже допекла? – Луиза передала очень толстого и очень красного младенца Тиму, чьей задачей было дождаться теперь, когда он срыгнет. – Где Алекс? Неужели сбежал в горы?

– Не совсем, – сказала я, ожидая, пока она прикроет свою грудь. Все было крайне неловко, и не только из-за голой груди. Не припомню случая, когда я провела бы в доме у Луизы три минуты и мне не предложили бы печенья. Вот знала я, что ребенок все испортит! – Не забыла о субботе?

– О празднике твоей матери? – Луиза с любовью следила за Грейс, обрыгавшей Тиму все плечо. – Мы придем. Нас предупредили. Мы купили открытку.

– Строго говоря, это по-прежнему ее праздник, но уже отчасти и мой. В субботу будет моя, э-э… – Я взглянула на Дженни в поисках поддержки. – Свадьба.

В комнате настала такая тишина, что можно было расслышать телевизор в соседнем доме.

– Твоя что?!

– Долго рассказывать, – заверила я, хотя это была неправда. – В общем, мать вбила себе в голову поженить нас дома, и, короче говоря, мы одобрили ее идею.

– Мы сочли, что это прекрасная идея, – восторженно прибавила Дженни. – Как весело будет!