Шерри Джонс - Четыре сестры-королевы

Экс-ан-Прованс, 1245 год

Возраст – 14 лет

Роскошная, прекрасно расписанная гробница из розового мрамора, с высеченными драконами, которых любил папа, и одним из плачей Сорделя. В ней есть окошко для солнца, которое любил папа, и скамеечка, на которой Беатриса с дрожью молится о спасении.

Эту гробницу заказала и оплатила Маргарита как подарок в связи с похоронами отца, но, конечно же, он не может оставаться там, раз она сговаривается с сестрами против Беатрисы и угрожает Провансу войной. «Мы хотим получить лишь то, что принадлежит нам по праву», – написала сестра. Мама прочла это громко, словно вколачивая слова молотком, и каждое слово поражало Беатрису в сердце. «Прованс должен Франции десять тысяч марок или замок и прилегающие земли в Тарасконе, обещанные как приданое за наш брак с королем. Мы требуем полной выплаты или возьмем ваше графство силой».

Элеонора тоже заявила, что папа задолжал Англии, и Санча выдвинула свои требования. Но почему? Что такое десять тысяч марок для богатой и могущественной Франции? Или четыре тысячи для Англии? А все деньги прованской казны подобны муравейнику рядом с золотой горой Ричарда Корнуоллского. «Почему, папа?» – кричит она вслух здесь, в усыпальнице, где может отдаться своей печали, вдали от сурового взгляда своей mère , которая не проронила ни слезинки после смерти отца, и вдали от улыбающегося Ромео, который увивается за ней, похоже, в страхе, что у нее могут быть собственные мысли.

Папа не мог знать, что сестры ответят на завещание с такой жестокостью.

– Все мои дочери, кроме тебя одной, возвысились за счет удачного замужества, – говорил он, умирая, месяц назад. (Неужели прошло так мало времени с его смерти?)

Ромео улыбался даже тогда, вспоминает она, как пес с оскаленными клыками, он всегда улыбается, гордясь, что устроил замужества ее сестер.

– С таким наследством я бы без труда нашел короля и для нее, – сказал он ее отцу.

Тогда из глаз Беатрисы потекли искренние слезы, потому что ей был нужен только папа – единственный мужчина, которого она могла когда-либо полюбить.

Он тоже любил ее больше всех.

– Моя любимая Беа, я люблю тебя сильнее, чем всех твоих сестер, – сказал он в тот день.

– Они ревнуют, – произносит она вслух теперь, и ее глаза высыхают – как раз вовремя, чтобы mère нашла ее совершенно спокойной, с легкой улыбкой на лице, когда она обдумывает свое первое официальное действие в качестве графини Прованса: нужно будет написать Бланке Кастильской возмущенное письмо, отвергающее Маргаритины угрозы. Все знают, что настоящая королева Франции – Бланка, у которой хватит силы усмирить Маргариту.

– Опять здесь, Беатриса? – Мама никогда не звала ее Беа, хотя до сих пор говорит «Марго» вместо «Маргарита» и «Нора» вместо «Элеонора». Мать, скрестив руки на груди, внимательно рассматривает ее, как всегда, не одобряя, что она так много времени проводит рядом с отцом.

– Ты должна отпустить отца. Он бы хотел этого.

Беатриса спрашивает себя: мама, погруженная в дела Франции и Англии, – что она может знать о желаниях папы?

– Как бы то ни было, ты должна сейчас пойти со мной. Принц Арагонский здесь и хочет тебя видеть.

Через час в белом траурном платье она сидит на возвышении в кресле отца, рядом мама, а принц Альфонсо низко кланяется, прежде чем поцеловать ее перстень. Мурашки бегут по ее руке, когда она представляет, как сейчас вмажет ему этой рукой по носу. Он как-то по-особенному склоняется до пола – сын Хайме Завоевателя преклоняет перед ней колено! – и то ли мягкость его рук, то ли робость в глазах вызывают желание его ударить.

– Мой отец за время своего правления многократно расширил наши владения, – говорит принц, его безукоризненная улыбка напоминает ей Ромео. – Арагон теперь имеет большую силу, и ему суждено стать одной из мировых держав. Если будет на то воля Бога, я когда-нибудь стану его королем.

Беатриса закатывает глаза:

– Избавьте меня от урока истории. Лучше расскажите, зачем приехали.

– Я… Я… Извините, моя госпожа. Не хотел вас обидеть.

– Я не обижена. Просто меня одолела скука. – Для пущего эффекта она зевает.

Он стоит, молча рассматривая свои ноги. В его глазах, когда он снова смотрит на нее, мольба.

– Я приехал просить вашей руки. У нас общий дед, который правил и Провансом, и Арагоном, – как вы, конечно, знаете, – поспешно добавляет он.

– Руки? – Заметив краску на его лице, она смеется чуть громче. – С чего бы это мне выходить за вас и отдавать вам власть?

Беатриса смотрит, как он борется со смущением.

– Простите, señorita , не понимаю.

– В Провансе может править женщина. После смерти моего деда семь лет Провансом правила моя бабка Гарсенда – ваша двоюродная бабка. Почему бы и мне не сделать так же?

– Но вы еще ребенок! – Он хмурится, и на мгновение ей кажется, что сейчас топнет ногой.

– Чтобы выйти замуж – как раз? А править – мала? Невольно призадумаешься, monsieur , какую роль вы мне отводите как вашей графине. Судя по всему, не соответствующую моим возможностям.

Лицо Альфонсо темнеет. Его глаза сужаются:

– Если вы думаете, что можете править этим графством единолично, то ошибаетесь. – Сам император посылает за вами корабли, чтобы привезти для своего сына.

– Сын отлученного от церкви – упаси нас Бог от такого жребия! – выпаливает мама.

– Ваше положение тяжелее, чем вы себе представляете. – Альфонсо хлопает по ладони перчаткой. – Мой отец хочет объединить Прованс и Арагон. Если госпожа Беатриса мне откажет, он вместо меня пришлет войско. И как знать, кто еще вздумает поспорить за лакомый кусочек? Ваша прекрасная дочь и богатство Прованса создают неодолимое сочетание.

Он выходит из зала, с ним его рыцари в доспехах, а Беатриса пускает ему в спину воображаемые стрелы. Отец умер, сестры настроены враждебно, Маргарита угрожает войной – а теперь еще и это? Неужели весь мир против нее? Но она сильная. Если они хотят взять ее измором, то ошибаются. Она будет править Провансом.

– Ромео! Где Ромео? – зовет мама. Ее руки сжимают локоть Беатрисы, словно она боится потерять ее. – Что за чушь ты несешь? – шипит она, когда они поднимаются по винтовой лестнице в мамины покои. – Не выйдешь замуж? И кто вдолбил это в твою дурацкую башку?

– Папа. – Разве не научил он ее всему, что касается Прованса? Разве не говорил много раз: «Ты могла бы сама управлять этим графством»?

– Он хотел выдать тебя замуж, и поудачнее. Иначе почему он оставил Прованс тебе, а не Марго? Она была его любимицей.

Беатриса кусает губы. Папа действительно души не чаял в Маргарите, такой умной и изысканной, такой острой на язык. «Бог благословил меня четырьмя дочками, и две из них похожи на меня». Но они с Маргаритой отнюдь не как две капли воды. В отличие от старшей сестры, она не стала бы оспаривать папину волю, даже не получив по завещанию ничего.