Л. Мари Аделайн - С.Е.К.Р.Е.Т.

– Вот так, понемножку, – звучал его шепот. – Знаете, какая вы сексуальная в одних туфлях?

От его слов меня бросило в жар. Увлажняясь все сильнее, выставив руки перед собой, я осторожно шла на голос. И едва не споткнулась, когда ступила на ковер.

– Прямо перед вами стул. Еще два шага.

Мои пальцы нащупали высокую деревянную спинку стула, казавшегося огромным, как трон. Я села на что-то вроде подушки из чистого шелка. Я представила свой живот, когда сижу, и сдвинула ноги. Перестань, Кэсси. Нашла о чем думать. Я стала поглаживать приятный шелк под ягодицами, при этом уловив, как мужчина обогнул комнату и подошел сзади.

Его большие теплые ладони легли мне на плечи и поднялись по шее, одна остановилась на затылке, тогда как другая потянулась за чем-то находившимся спереди. Моих губ коснулся ободок бокала, а в нос ударил теплый густой аромат красного вина.

– Глотните, Кэсси.

Он осторожно поднял бокал. Я с готовностью отпила. Я не была знатоком, но вкус оказался богатым, со множеством оттенков. Не знаю, что создавало привкус – дуб, шоколад или вишня, – но я пробовала самое дорогое вино в моей жизни. Я услышала, как он осторожно поставил бокал обратно на стол, а через несколько секунд зашел спереди и впился в меня губами, пробуя языком. Тот же привкус вина и шоколада. От его прикосновений во мне пробудилась каждая клеточка, я возбудилась, лишь вдыхая и осязая. И он опять остановился:

– Хотите есть, Кэсси?

Я кивнула.

– И чего вы хотите?

– Вас.

– Это позже. А сейчас откройте ваш славный ротик.

Я послушалась, и он стал нежно водить по моим губам ломтиками фруктов, давая лишь вдохнуть аромат и ощутить изысканный вкус языком. Когда появился сочный ломтик манго, я облизала с ним вместе пальцы, его державшие. Манго сменилось клубникой, и он скормил мне ягоду за ягодой – одни в шоколаде, другие в сливках. Но с ума я сошла от трюфелей, которые он тоже давал только лизнуть и куснуть с краешку, не позволяя откусить по-настоящему. И каждый раз, когда я проглатывала кусочек, он целовал меня. Я не видела его лица, однако изнемогала, особенно когда он открывал мне рот языком.

Потом он оседлал мои ноги, возвышаясь надо мной, и я откинулась на мягком троне. Я ощущала его нагие бедра, охватывавшие мои. И задохнулась, когда он, схватившись за деревянные подлокотники, рванул стул на себя.

– Протяните руки, – велел он, и я, повиновавшись, наткнулась на его член, твердый, теплый и нежный.

Я обхватила его ладонью и страстно направила себе в рот. Держа член обеими руками, я ввела его глубже, даря наслаждение и сама получая удовольствие оттого, что дарю это наслаждение. Я представила себя на этом стуле – с повязкой на глазах, в одних туфлях, и его прекрасное тело сверху. Меня охватил озноб.

– Стоп, Кэсси, – вдруг сказал он, и его член выскользнул из моего рта. – Это восхитительно, но вы должны остановиться.

Он поднял меня с сиденья и поставил на ноги. Мои кости таяли от вожделения. Стоя за мной, он направил меня вперед и через несколько шагов упер мои руки во что-то вроде шелкового диванного подлокотника. Я вдыхала ароматы вина, апельсинов и ванильных свечей. Впереди потрескивал огонь, мое сердце неистово билось. Спина выгнулась, когда он обхватил мои бедра и подтянул к себе. Я чувствовала, как сильно он меня хочет и как он напрягся.

– Я собираюсь войти в вас, Кэсси. Вы хотите этого?

Я подалась к нему, показывая, что да, хочу, очень хочу.

– Скажите мне это, Кэсси. Вслух.

– Я хочу вас, – прошептала я, задыхаясь от желания.

– Скажите, Кэсси. Скажите, что хотите этого.

– Да! Хочу!

– Скажите!

– Я хочу вас! Хочу, чтобы вы вошли в меня! Сейчас же!

Послышался треск рвущейся упаковки, а через несколько секунд я ощутила в себе его глубокие, сильные, быстрые толчки. Он завел под меня руку, возбуждая, и пальцы его двигались в том же пьянящем ритме. Другой рукой он держал меня за бедро с такой силой, что чуть не отрывал от пола. Потом он перехватил меня за волосы и мягко отвел мою голову назад, проведя ладонями по моей выгнутой спине. И вот он принялся мять мне ягодицы с таким пылом, что у меня закружилась голова. Его низкое рычание порождало чувство, что я свожу его с ума.

– До чего вы крутая, Кэсси, когда задницей вверх. Мне обалденно нравится. А вам?

– Да.

– Скажите это. Громче!

– Мне нравится! Мне охренеть как нравится! – выдохнула я, сама себе удивляясь. В этом было что-то животное, но в то же время божественное.

Он шире раздвинул мои ноги, и толчки его сделались еще сильнее и чаще.

– О боже! – вырвалось у меня, когда я ощутила вызревающий внутри шторм.

– Сейчас вы можете кончить. Я хочу, чтобы вы кончили, Кэсси, – настоял он, и я так и сделала, полностью отдавшись этому чувству.

Он тоже кончил, страстно и бурно, после чего я упала на диван настолько обессиленная, что не удержалась и соскользнула на медвежью шкуру, расстеленную на полу, где и осталась лежать, приходя в себя. Услышав, что он лег рядом, я потянулась к своей повязке.

– Нет, не надо. – Он перехватил мою руку, не дав развязать глаза.

– Но я хочу вас увидеть. Хочу взглянуть в лицо человеку, способному проделать такое с моим телом.

– Мне дорога анонимность.

Почувствовав мое раздражение, он подался вперед и взял меня за руку:

– Ощупайте мое лицо. Но повязку не снимайте.

Он провел моей ладонью по своей чуть колючей щеке. Я ощутила рельефную челюсть, глубоко посаженные глаза, мягкие, довольно длинные волосы, бачки. Мои пальцы коснулись широкого рта, и он игриво прикусил их. Потом моя рука снова прошлась по его мускулистой груди и твердому животу.

– Вы прекрасны, – сказала я.

– Взаимно… Но мне пора, Кэсси. Прежде чем я уйду, раскройте ладонь.

Я подчинилась, и он вложил в мою влажную руку кругляш – подвеску Шага седьмого, Любопытство. Из-за того что я ее не видела, она казалась хрупкой, как будто могла сломаться при малейшем нажиме.

– Спасибо.

Тело мое еще содрогалось, а он, судя по шагам, направился к выходу и через несколько секунд шепотом попрощался.

– Пока, – отозвалась я.

Когда дверь мягко затворилась, я сдернула повязку и огляделась. Помещение, обставленное в мужском стиле, выглядело впечатляюще: большущий дубовый стол посередине и высокие книжные стеллажи с трех сторон. На столе, где догорали ванильные свечи, осталась большая чаша с апельсинами. Я присела, нагая, на мягкую медвежью шкуру, запустила пальцы в волосы и смотрела, как убывает пламя свечей.

Прикрепляя подвеску Шага седьмого к браслету, я гадала, как же он выглядит, этот мой новый, таинственный мужчина, который ушел всего несколько мгновений назад и оставил меня исполненной довольства, любопытства и внутренней гармонии.