Колин Гувер - Без надежды

Понедельник, 29 октября 2012 года

23 часа 35 минут

Когда я переворачиваюсь и протягиваю руку к Холдеру, его нет на месте. Я сажусь в постели. На улице темно, и я включаю лампу. Его ботинок тоже нет, поэтому я натягиваю одежду и иду на улицу искать.

Я прохожу мимо внутреннего дворика – кабинки пусты. Уже собираюсь повернуть назад, как вижу его. Заложив руки за голову, он лежит на бетонной площадке у бассейна и смотрит на звезды. У него удивительно умиротворенный вид, поэтому я решаю пойти в кабинку и не тревожить его.

Я удобно устраиваюсь в кресле, прячу руки в рукава свитера и, откинувшись, наблюдаю за ним. На небе полная луна, и все вокруг него освещается мягким призрачным сиянием, придавая ему почти ангельский вид. Он безмятежно смотрит в небо, и я радуюсь, что он нашел в себе достаточно сил, чтобы пережить сегодняшний день. Я знаю, как много для него значила Лесли и какие душевные муки он испытал. Мне доподлинно известно, что он чувствует, ибо у нас теперь одна боль на двоих. Мне близки его переживания, а ему мои. Так происходит, когда двое становятся одним целым. Они делятся не только любовью, но и всякой болью, душевной мукой и печалью.

Несмотря на постигшую меня беду, после проведенного с ним вечера на меня нисходят покой и утешение. Что бы ни случилось, я уверена: Холдер каждую минуту будет поддерживать меня, а иногда даже носить на руках. Он доказал, что, пока он в моей жизни, я никогда не испытаю полного отчаяния.

– Иди ляг со мной, – зовет он, все так же глядя в небеса.

Я с улыбкой встаю и иду. При моем приближении он снимает пиджак и накидывает мне на плечи. Я опускаюсь на холодный бетон и прижимаюсь к его груди. Мы оба молча смотрим в небо, на звезды, и он гладит меня по волосам.

В сознании начинают мелькать обрывки воспоминаний, и я закрываю глаза, чтобы лучше вспомнить. На этот раз они приятные, и мне хочется восстановить как можно больше. Я крепко обнимаю Холдера, погружаясь в поток.

– Почему у тебя нет телевизора?

Я уже провела у нее много дней. Она очень хорошая и нравится мне, но я скучаю по телевизору. Правда, меньше, чем по Дину и Лесли.

– Потому что люди стали зависеть от техники и обленились, – отвечает Карен.

Я не понимаю, о чем она говорит, но делаю вид, что удовлетворена. Мне очень нравится у нее дома, и я не собираюсь перечить, – неровен час, возьмет и отвезет к папе. Я еще не готова вернуться.

– Хоуп, помнишь, недавно я сказала, что хочу поговорить об очень важной вещи? – Вообще-то, не помню, но киваю. Она придвигает свой стул ближе. – Посмотри, пожалуйста, на меня. Это очень важно.

Я опять киваю. Надеюсь, она не скажет, что сейчас отвезет меня домой. Я не готова. Я очень скучаю по Дину и Лесли, но совершенно не хочу к папе.

– Ты знаешь, что такое усыновление или удочерение? – спрашивает она.

Я качаю головой, потому что никогда не слышала таких слов.

– Это значит, что, когда какой-то человек очень любит ребенка, он хочет, чтобы тот стал его сыном или дочерью. Тогда человек усыновляет ребенка и становится его мамой или папой. – Она сжимает мою руку. – Я очень люблю тебя и собираюсь удочерить, чтобы ты стала моей дочкой.

Я улыбаюсь, но на самом деле не понимаю, о чем идет речь.

– Ты приедешь и будешь жить со мной и с папой?

– Нет, милая. Папа очень, очень тебя любит, но больше не может заботиться о тебе. Он хочет, чтобы теперь это делала я, потому что должен знать, что ты счастлива. И теперь ты будешь жить со мной, я буду твоей мамой.

Мне хочется плакать – сама не знаю почему. Мне очень нравится Карен, но я и папу люблю. Мне нравится ее дом, стряпня и моя комната. Мне действительно очень хочется здесь остаться, но я не могу улыбнуться, потому что у меня болит животик. Он заболел, когда она сказала, что папа не может больше обо мне заботиться. Наверное, я рассердила его. Правда, я не спрашиваю об этом. Вдруг она решит, что я хочу жить с ним, и отвезет к нему? Я правда люблю его, но слишком боюсь.

– Ты рада, что я тебя удочерила? Хочешь жить со мной?

Да, но мне грустно, потому что на дорогу сюда ушло так много минут или часов. Это значит, что мы далеко от Дина и Лесли.

– А как же мои друзья? Я увижу своих друзей?

Карен наклоняет голову и улыбается, потом заправляет мне волосы за ухо:

– Милая, у тебя будет много новых друзей.

Я улыбаюсь, но животик все равно болит. Я не хочу новых друзей. Я хочу Дина и Лесли. Я скучаю по ним. У меня щиплет в глазах, и я стараюсь не заплакать. Пусть не думает, будто я не рада, потому что я рада.

Карен склоняется и обнимает меня:

– Не беспокойся, маленькая. Когда-нибудь увидишься со своими друзьями. Но сейчас мы не можем вернуться. Давай заведем новых?

Я киваю, и она целует меня в макушку. Я смотрю на свой браслет. Прикоснувшись к сердечку, думаю, что Лесли знает, где я. Надеюсь, им известно, что у меня все хорошо, я не хочу, чтобы они волновались.

– И еще кое-что, – продолжает Карен. – Тебе понравится. – Она откидывается на стуле и кладет перед собой лист бумаги и карандаш. – Самое лучшее в удочерении то, что тебе надо выбрать себе новое имя. Ты знала об этом?

Я качаю головой. Не знала, что люди сами выбирают себе имена.

– Прежде чем выбрать, нам надо понять, какие не годятся. Нельзя использовать прежнее имя, а также клички. У тебя есть прозвище? Которым тебя называет папа? – (Я киваю, но молчу.) – Как он тебя называет?

Я смотрю на свои руки и покашливаю.

– Принцесса, – тихо отвечаю. – Но мне не нравится это прозвище.

Карен огорчается:

– Ну, значит, мы никогда больше не будем называть тебя Принцессой, договорились?

Я киваю. Хорошо, что ей тоже не нравится.

– Назови вещи, которые ты любишь. Красивые. Может, из них мы и выберем тебе имя.

Мне и не нужно перечислять и записывать, такая вещь только одна.

– Я люблю небо, – говорю я, думая о совете Дина запомнить это навсегда.

– Скай, – с улыбкой повторяет Карен. – Мне нравится. Думаю, это отлично подходит. Теперь давай подумаем о втором, потому что у всех есть два имени. Что еще ты любишь?

Я закрываю глаза и пытаюсь придумать что-то еще, но не могу. Небо единственное, что я люблю. При мыслях о нем становится хорошо. Я снова открываю глаза и смотрю на нее:

– А ты что любишь, Карен?

Она улыбается и, поставив локоть на стол, упирается подбородком в ладонь.

– Много чего. Больше всего – пиццу. Может, назвать тебя Скай Пицца?

Я хихикаю и мотаю головой:

– Дурацкое имя.

– Ладно, дай подумать. А как насчет медвежонка Тедди? Может, назовем тебя Тедди Скай?