Колин Гувер - Ключи от твоего сердца

– Как же я мог не заметить! Ты все еще учишься в школе?

Скрестив ноги и сложив руки на груди, Уилл прислоняется спиной к шкафчику и смотрит в пол. Столь неожиданный поворот событий застал меня врасплох, я едва держусь на ногах, поэтому подхожу к стене напротив и опираюсь о нее, чтобы не упасть.

– Я?! А почему мы не говорили о том, что ты работаешь в школе? Как это возможно? Тебе же всего двадцать один! – отвечаю я вопросом на вопрос.

– Послушай, Лейкен, – перебивает он (не Лейк, а Лейкен!), избегая встретиться со мной взглядом, – мы с тобой серьезно недопоняли друг друга и должны обсудить ситуацию. Но сейчас не самый подходящий момент.

– Согласна… – Я хочу что-то добавить, но не могу – боюсь разреветься.

Дверь в аудиторию Уилла открывается, и на пороге появляется Эдди. Господи, хоть бы оказалось, что моя новая подруга тоже заблудилась. Только бы это не был наш факультатив!

– Лейкен, а я уж собиралась тебя искать! Заняла тебе место, – сообщает Эдди и только тут видит Уилла и понимает, что прервала наш разговор. – Ой, простите, мистер Купер, я вас не заметила.

– Все в порядке, Эдди. Лейкен просто показывала мне свое расписание. – Уилл заходит в аудиторию и придерживает для нас дверь.

Я неохотно следую за Эдди, миную Уилла и направляюсь к единственному свободному месту – прямо перед учительским столом. И как я высижу целый час в одной аудитории с ним?! Стены пляшут, когда я пытаюсь сфокусировать взгляд, поэтому прикрываю глаза. Мне нужен глоток воды!

– А это еще что за красотуля? – спрашивает парень, которого, как я недавно узнала, зовут Хавьер.

– Умолкни, Хави! – резко затыкает его Уилл, подходя к столу и доставая стопку бумаг.

Некоторые ребята тихонько ахают. Судя по всему, обычно Уилл себе такого не позволяет.

– Да расслабьтесь, мистер Купер! Я ж хотел ей комплимент сделать, она ж красавица, сами посмотрите! – продолжает Хави, развалившись на стуле и не сводя с меня глаз.

– Хави! Вон! – повышает на него голос Уилл и показывает на дверь.

– Мистер Купер, да вы че? Я же говорю, просто она…

– А я говорю: выйди вон! Не позволю неуважительно относиться к женщинам на моих занятиях!

– Отлично! Тогда я пойду поотношусь к ним неуважительно в коридоре, – парирует Хави и забирает со стола учебники.

Он уходит, громко хлопнув дверью. В аудитории повисает мертвая тишина, которую нарушает лишь тиканье секундной стрелки висящих над доской часов. Я не оборачиваюсь, но и так спиной чувствую, что весь класс смотрит на меня, ожидая какой-то реакции. Да, побудешь теперь невидимкой…

– Ребята, у нас новенькая – Лейкен Коэн, – говорит Уилл, пытаясь разрядить обстановку. – Заканчиваем повторение и убираем конспекты.

– А вы не попросите ее рассказать о себе? – спрашивает Эдди.

– В другой раз, – отвечает Уилл, поднимая стопку бумаг. – А сейчас у нас тест.

Слава богу, что Уилл не заставил меня выйти к доске и рассказать о себе перед классом! Уж что-что, а это я сейчас точно не потяну! В горле словно ватный ком застрял, и мне его никак не проглотить.

– Лейк, – неуверенно произносит Уилл и закашливается, поняв свой промах. – Лейкен, если у тебя есть другие задания, то можешь пока заняться ими. Мы сегодня пишем тест по пройденной главе.

– Лучше я тест напишу, – говорю я, радуясь возможности хоть как-то отвлечься.

Уилл кладет передо мной тест, и на некоторое время я стараюсь сосредоточиться на вопросах в надежде хоть немного отдохнуть от новой, ужасающей реальности. Я отвечаю на вопросы довольно быстро, но все равно продолжаю стирать и переписывать ответы заново, чтобы не думать об очевидном факте: парень, в которого меня угораздило влюбиться, оказался моим учителем…

Звенит звонок с урока, мои новые одноклассники по очереди подходят к Уиллу, складывая тесты ему на стол. Эдди сдает работу и подходит ко мне:

– Ну что, переписалась на другую смену на обед?

– Ага!

– Отлично. Займу тебе место.

Эдди идет к выходу, но вдруг останавливается возле Уилла, достает из сумочки красную коробочку, высыпает из нее несколько мятных пастилок и многозначительно произносит:

– Альтоид.

Уилл непонимающе смотрит на пастилки.

– Просто я тут подумала… «Альтоид» – чудо-средство от похмелья, – объясняет Эдди театрально-громким шепотом, пододвигая к нему пастилки.

Она разворачивается и уходит.

Как ни в чем не бывало!

В аудитории остаемся только мы с Уиллом. Я должна поговорить с ним! У меня столько вопросов, но я понимаю, что момент сейчас неподходящий, поэтому молча подхожу к его столу и кладу свой тест в общую стопку.

– А что, по мне так заметно, какое у меня настроение? – спрашивает он, недоуменно глядя на мятные пастилки.

Я молча беру две пастилки и выхожу из комнаты, так ничего ему и не ответив.

В поисках очередной аудитории, я натыкаюсь на туалетную комнату и быстро захожу туда, решив провести остаток перемены и обеденный перерыв в этом чудесном месте. Мне неловко, что Эдди ждет меня, но сейчас я просто не могу ни с кем общаться. Поэтому я убиваю время, по нескольку раз перечитывая надписи на стенах, – главное дожить до конца этого дня и не разрыдаться.

Последние два урока проходят как в тумане. К счастью, никто из учителей не просит меня «рассказать что-нибудь о себе». Я ни с кем не разговариваю, и ко мне никто не пристает. Понятия не имею, задали ли нам что-то на дом, – мои мысли витают совсем далеко от всего этого.

Роясь в сумочке в поисках ключей, я подхожу к машине. Трясущимися руками достаю брелок, начинаю возиться с замком, но роняю ключи на землю. Когда наконец удается сесть в машину, я стараюсь ни о чем не думать, включаю задний ход, выезжаю с парковки и еду домой. Не хочу думать ни о чем, кроме теплой кровати.

Заехав во двор, я глушу двигатель, но не тороплюсь выходить – не хочу сейчас видеть ни Кела, ни маму. Откинув сиденье, я прикрываю глаза рукой и реву. Раз за разом прокручиваю в голове все случившееся. Как же так вышло, что мы провели вдвоем целый вечер, а я не догадалась, что он учитель? Как получилось, что наш разговор ни разу не коснулся его профессии, я даже не поинтересовалась, чем он занимается? К тому же я полвечера болтала без умолку, но ни словом не упомянула о том, что еще не закончила школу. Ситуация выводит меня из себя. Ведь я так много рассказала ему. Сама виновата, говорю себе я.

Вытерев глаза рукавом, я стараюсь скрыть следы слез. Последнее время это у меня получается все лучше и лучше. Каких-то полгода назад у меня вообще не было поводов для плача. Жизнь в Техасе представлялась простой и понятной: заведенный распорядок дня, куча друзей, любимая школа, любимый дом. После смерти папы я прорыдала несколько недель, пока до меня наконец не дошло, что так я делаю только хуже Келу и маме: они не смогут успокоиться и жить дальше, пока я сама не сделаю этого. Тогда я сознательно начала принимать больше участия в жизни брата. Папа был лучшим другом не только мне, но и ему, и я понимала, что братишке приходится еще тяжелее, чем нам. Я стала ходить с ним на бейсбол, водить его на карате и даже в клуб скаутов-волчат, то есть делать все то, что раньше делал папа. Нам обоим удалось занять себя, и постепенно горе начало ослабевать.