Колин Гувер - Ключи от твоего сердца

– Присядь, – поднимает глаза мама и показывает на диван рядом с собой. – Присядь, пожалуйста…

Я повинуюсь в ожидании объяснений. Она долго молчит, словно пытаясь собраться с мыслями.

– Записку написал твой папа. Он просто дурачился: однажды нарисовал что-то мне на лице, пока я спала, и оставил на подушке записку. Я сохранила ее. Я любила твоего отца, Лейк. Мне ужасно его не хватает. Я бы никогда так с ним не поступила. У меня нет и не было никого, кроме него.

– Но, мама, – растерянно спрашиваю я, понимая, что она говорит правду, – тогда почему же мы оказались здесь? Зачем ты заставила нас уехать из дома?

Она глубоко вздыхает, поворачивается, берет мои ладони в свои и смотрит на меня таким взглядом, что сердце замирает от ужаса. Точно так же она смотрела на меня тогда, в коридоре, когда собиралась сообщить мне о папиной смерти. Она еще раз вздыхает и крепко сжимает мои ладони.

– Лейк, у меня рак.

Отрицание. Однозначно отрицание. И гнев. Осмысление? Да, и это тоже. Я на трех стадиях одновременно, а может, и на всех пяти… Не могу дышать…

– Мы с папой собирались рассказать тебе… Но после его смерти мы все были в таком шоке… Я просто не могла заставить себя поговорить с вами. Когда мне стало хуже, я решила переехать сюда. Бренда умоляла меня переехать, говорила, что будет заботиться обо мне. Это с ней я говорила по телефону. В Детройте есть доктор, специалист по раку легких, – я езжу к нему на прием.

Рак легких… У этого ужаса есть название. Теперь он обретает реальную форму.

– Я собиралась рассказать вам с Келом завтра… Вам пора знать, чтобы мы все могли подготовиться…

– Подготовиться к чему, мам? – спрашиваю я, высвобождая руки.

Она обнимает меня и снова начинает плакать, но я резко отстраняюсь:

– Мам? Подготовиться к чему?

Совсем как пухлый директор Басс, мама не в силах смотреть мне в глаза – она жалеет меня.

Не помню, как я вышла из дома, не помню, как пересекла улицу… Помню только, что, хотя время уже за полночь, я стою перед домом Уилла и барабаню в дверь.

Он появляется на пороге и по моему лицу видит, что сейчас не время задавать вопросы, что мне необходимо видеть перед собой просто Уилла. Хоть ненадолго. Он обнимает меня за плечи, едва ли не вталкивает внутрь и запирает дверь.

– Лейк, что произошло?

Я не могу ответить. Не могу дышать. Он обнимает, у меня подкашиваются ноги, и я начинаю рыдать. Он опускается на пол вместе со мной, совсем как я с мамой тогда, в школьном коридоре, прижимает мою голову к груди, гладит по волосам и позволяет мне выплакаться, а потом все-таки шепчет:

– Расскажешь, что случилось?

Мне не хочется говорить. Если я произнесу это вслух, значит это правда. Это действительно правда.

– Она умирает, Уилл! У нее рак! – рыдаю я.

Он прижимает меня к себе еще крепче, берет на руки, несет в спальню и, бережно уложив на кровать, укрывает одеялом.

Неожиданно в дверь звонят. Уилл целует меня в лоб и выходит из комнаты.

Я слышу звук открывающейся двери и мамин голос, но не могу разобрать, что она говорит. Несмотря на то что Уилл отвечает ей совсем тихо, его слова доносятся до меня отчетливо:

– Пусть останется у меня, Джулия. Сейчас я ей нужен…

Разговор продолжается, но смысл его я не понимаю. Наконец дверь закрывается, и Уилл возвращается в спальню. Он залезает под одеяло, крепко обнимает меня, и я плачу, уткнувшись ему в грудь.

Окно находится не там, где надо. Который час? Я тянусь за телефоном, который лежит на тумбочке, но не обнаруживаю ни телефона, ни тумбочки. Сев в кровати, я протираю глаза и понимаю, что это не моя комната. Постепенно я вспоминаю обо всем, что произошло, ложусь обратно, накрываюсь одеялом с головой и молюсь, чтобы все это оказалось плохим сном.

– Лейк!

Я снова просыпаюсь. Солнце светит уже не так ярко, но комната все равно чужая. Приходится завернуться в одеяло поплотнее.

– Лейк, вставай!

Кто-то стягивает с меня одеяло. Я со стоном хватаюсь за край и не отпускаю. Пытаюсь еще раз заснуть, чтобы избавиться от ужасных воспоминаний, но мочевой пузырь уже не выдерживает. Сбросив одеяло, я вижу, что на краю кровати сидит Уилл.

– Да, ты, судя по всему, не жаворонок, – замечает он.

– Туалет… где у тебя туалет?

Уилл показывает рукой в сторону коридора. Я выскакиваю из кровати и надеюсь, что успею добежать. Заскочив в туалет, тут же плюхаюсь на унитаз и чуть было не проваливаюсь – стульчак поднят.

– Мальчики! – бормочу я, опуская сиденье.

Выйдя из туалета, я обнаруживаю Уилла у стойки на кухне. Он улыбается и ставит чашку кофе перед пустым стулом рядом с ним. Я сажусь и беру чашку.

– Сколько сейчас времени?

– Половина второго.

– Ой! Да, у тебя и правда удобная кровать…

– Очевидно, да, – улыбается он, легонько толкая меня плечом.

Мы молчим и пьем кофе. Молчим, и нам хорошо.

Уилл забирает у меня чашку, ставит ее в раковину и споласкивает перед тем, как убрать в посудомойку.

– Я веду Кела и Колдера на дневной сеанс в кино, – сообщает он, включая посудомойку и вытирая руки о полотенце. – Мы выезжаем через пять минут, потом, наверное, перекусим где-нибудь и вернемся около шести. Так что у тебя будет время поговорить с мамой.

Мне не нравится, как он бросает последнюю фразу. Думает, я ведусь на такие манипуляции?

– А если я не хочу разговаривать? Если я хочу с вами в кино?

– Тебе сейчас нужно не кино смотреть, а с мамой поговорить, – уверенно заявляет он, облокачиваясь о стойку. – Пошли!

Уилл берет ключи и куртку и направляется в сторону двери.

Я откидываюсь на спинку стула и упрямо скрещиваю руки на груди.

– Да я же только что проснулась! Еще даже кофеин не подействовал! Можно я побуду здесь еще немного?

Конечно же, это неправда. Просто мне хочется, чтобы он поскорее ушел, и тогда я спокойно заберусь обратно в его уютную постель.

– Ладно. – Он подходит ко мне и целует в макушку. – Но не весь день. Ты должна поговорить с ней.

Уилл надевает куртку и уходит, закрыв за собой дверь. Я подхожу к окну и наблюдаю, как Кел и Колдер залезают в машину и все трое уезжают. На другой стороне улицы горит свет в окнах моего дома. Дома, который так и не стал мне родным. Знаю, что мама сейчас там, всего лишь в нескольких метрах от меня. Пока я даже не представляю себе, с чего начать разговор, поэтому решаю подождать. Мне не нравится, что я так на нее злюсь. Понимаю, что она не виновата, но больше винить в случившемся мне некого.

На дорожке стоит гном с разбитым красным колпачком. Он смотрит мне в глаза и ухмыляется, как будто все знает. Знает, что я прячусь здесь, слишком напуганная, чтобы вернуться домой. Он дразнит меня. Я уже собираюсь закрыть жалюзи и признать свое поражение, но тут к нашему дому подъезжает Эдди.