Мелани Гидеон - Жена-22

Рекламная вдова? Не знала, что для этого есть особое название. Для меня . Но Келли права. Пока Уильям ездит и развлекает клиентов, я остаюсь матерью-одиночкой. Счастье, если удается устроить семейный обед пару раз в неделю.

Оглядывая комнату, я встречаюсь взглядом с Уильямом. Он направляется к нам. Он высок и хорошо сложен, его темные волосы, как это бывает у некоторых мужчин, слегка поседели только на висках, что выглядит даже вызывающе, как бы говоря: черт с тем, что мне сорок семь – я по-прежнему чертовски сексуален, и седина делает меня еще сексуальнее. Я испытываю прилив гордости, глядя, как он пересекает комнату в костюме угольного цвета и рубашке в полоску.

– Где ты купила сапоги? – спрашиваю я Келли.

Уильям присоединяется к нам.

– “Блумингдейл”. Итак, Уильям, твоя жена не знакома с термином “рекламная вдова”. Как это возможно, ведь ты давно превратил ее в одну из них? – интересуется Келли, подмигивая мне.

Уильям хмурится.

– Я везде тебя искал. Где ты была, Элис?

– Собственно говоря, она стояла на этом самом месте, претерпевая Фрэнка Поттера, – отвечает Келли.

– Ты говорила с Фрэнком Поттером? – встревоженно спрашивает Уильям. – Это он к тебе подошел или ты к нему?

– Он подошел ко мне, – бормочу я.

– Он упоминал обо мне? О компании?

– Мы не говорили о тебе, – успокаиваю я. – Мы вообще совсем недолго разговаривали.

Я вижу, как у Уильяма сжимается челюсть. Почему он так напряжен? Клиенты пьют и улыбаются. Полно представителей прессы. Насколько я могу судить, полный успех.

– Элис, может, уйдем? – спрашивает Уильям.

– Уже? Но музыканты еще даже не начинали. Я так надеялась послушать живую музыку.

– Элис, я очень устал. Пожалуйста, давай уйдем.

– Уильям! – Нас окружает трио симпатичных молодых людей, которые тоже работают в команде Уильяма.

После того как Уильям знакомит меня с Хоакином, Гарри и Урминдером, последний говорит:

– Короче, я сегодня занимался эго-серфингом.

– Как и вчера, – говорит Хоакин.

– Как и позавчера, – добавляет Келли.

– Вы дадите мне договорить? – интересуется Урминдер.

– Дай-ка я попробую угадать, – вмешивается Гарри. – 1 234 589 упоминаний?

– Тупица, – огрызается Урминдер.

– Не порти ему триумф, Гарри, – говорит Келли.

– Ну вот, теперь 5881 звучит просто жалко, – дуется Урминдер.

– Зато 10 263 точно не звучит жалко, – говорит Гарри.

– Или 20 534, – вставляет Келли.

– Да вы оба врете! – говорит Хоакин.

– Не будьте завистливы, мистер 1031, – укоряет Келли. – Это неприлично.

– 50 287, – роняет Уильям, заставляя всех умолкнуть.

– Мощно, – говорит Урминдер.

– Это благодаря тому, что вы тогда выиграли “КЛИО”, – замечает Гарри. – В каком году это было, босс? Тысяча девятьсот восемьдесят?..

– Продолжай в том же духе, Гарри, и я сниму тебя с полупроводников и переведу на средства женской гигиены, – хмыкает Уильям.

Я не могу скрыть изумления. Они соревнуются, сколько упоминаний дают их имена? И счет идет на тысячи?

– Посмотрите, что вы наделали, – говорит Келли. – Элис в шоке. И она права. Мы – кучка жалких нарциссистов.

– Нет-нет-нет. Я вас совсем не осуждаю. Мне кажется, это забавно. Эго-серфинг. Все этим занимаются, разве нет? Просто у большинства не хватает храбрости признаться.

– А как насчет вас, Элис? Гуглили себя в последнее время?

Уильям качает головой.

– Элис нет необходимости себя гуглить. У нее нет публичной жизни.

– В самом деле? А какая же у меня жизнь? – спрашиваю я.

– Нормальная, хорошая жизнь. Полная смысла. Просто менее заметная, маленькая жизнь. – Уильям потирает переносицу. – Ребята, все было очень мило, но нам надо идти. Нам еще через мост перебираться.

– Вам действительно нужно идти? – интересуется Келли. – Я так редко вижусь с Элис.

– Он прав, – киваю я. – Я обещала детям, что мы будем дома к десяти. Завтра в школу и все такое.

Келли и трое молодых людей направляются к бару.

– Маленькая жизнь? – говорю я.

– Я не имел в виду ничего обидного. Не будь такой чувствительной, – отвечает Уильям, шаря глазами по залу. – К тому же я прав. Когда ты себя гуглила в последний раз?

– На прошлой неделе. 128 упоминаний, – вру я.

– Правда ?

– Почему это тебя так удивляет?

– Элис, умоляю, у меня нет на это времени. Помоги мне найти Фрэнка. Мне нужно у него кое-что уточнить.

Я вздыхаю.

– Вон он, у окна. Пойдем.

Уильям кладет руку мне на плечо.

– Подожди здесь. Я сейчас вернусь.

На мосту почти нет машин, а мне хотелось бы, чтобы их было побольше. Возвращение домой обычно доставляет мне удовольствие: я предвкушаю возможность забраться в пижаму, свернуться на диване с пультом в руке, когда дети уже спят наверху (или предполагается, что спят, в то время как на самом деле, скорее всего, лежа в кроватях переписываются с друзьями по эсэмэс). Но сегодня мне хочется остаться в машине и ехать куда-нибудь, куда угодно. Вечер испорчен, и я не могу избавиться от ощущения, что Уильям меня стесняется.

– Почему ты такая молчаливая? Пришлось слишком много пить? – спрашивает Уильям.

– Просто устала, – бормочу я.

– Фрэнк Поттер – тот еще тип.

– А мне он нравится.

– Тебе нравится Фрэнк Поттер? Да он же такой актер.

– Да, но при этом он честен. Он не пытается это скрыть. И он всегда по-доброму ко мне относился.

Уильям стучит пальцами по рулю в такт радио. Я закрываю глаза.

– Элис?

– Что?

– Ты в последнее время какая-то странная.

– В чем странная?

– Не знаю. Может, у тебя что-то вроде кризиса среднего возраста?

– Не знаю. Может, у тебя что-то вроде кризиса среднего возраста?

Уильям отрицательно качает головой и делает музыку погромче. Я прислоняюсь к окну и смотрю на миллионы огней, мерцающих на холмах Ист-Бей. Окленд выглядит таким нарядным, почти праздничным – это заставляет меня вспомнить о матери.

Мама умерла за два дня до Рождества. Мне было пятнадцать. Она поехала купить галлон яичного пунша и столкнулась с машиной, которая мчалась на красный свет. Мне хочется думать, что она так и не поняла, что произошло. Скрежет металла о металл, потом негромкий звук, похожий на шум реки, потом мягкий персиковый свет, льющийся в машину. Такой конец я для нее придумала.

Я повторяла историю ее смерти столько раз, что многие детали уже просто потеряли смысл. Порой, когда люди спрашивают о моей матери, меня охватывает странное, не сказать чтобы неприятное, чувство ностальгии. Я живо представляю улицы Броктона, штат Массачусетс, наверняка увешанные в тот декабрьский день гирляндами фонариков и сверкающей мишуры. Там должны быть вереницы людей, стоящих в очереди в винном магазине, с тележками, набитыми ящиками с пивом и коробками с винными бутылками, и воздух должен пахнуть хвоей рождественских елок. Но эта ностальгия по тому, что было непосредственно “до”, быстро гибнет под гнетом страшного “после”. Потом в голове звучит старомодный саундтрек к сериалу “Частный детектив Магнум”. Это его отец смотрел, когда зазвонил телефон и женщина на другом конце провода осторожно сообщила нам, что произошел несчастный случай.