Ольга Обухова - Дыхание любви в Дании

Стоявший у входа охранник покачал головой:

– Ну и загар же у вас, господин Хаммаршельд. Вы больше похожи на бедуина, чем на уроженца провинции Вермланд. – Он пристально вгляделся в лицо Харальда и сочувственно проронил: – Там, в Судане, должно быть, было жарко?

– Во всех смыслах, – пошутил Харальд.

– Я понимаю, – кивнул широкоплечий охранник, лицо которого также неуловимым образом хранило следы нездешнего загара. – Я ведь прослужил три года в миротворческих силах ООН в Западной Сахаре. И под конец мечтал лишь об одном – когда-нибудь оказаться дома, в Швеции. – Он сокрушенно вздохнул: – Но мне порой кажется, что я и не уезжал из Сахары. Особенно – когда стоит такая погода, как сейчас. – Он скользнул взглядом по лицу Харальда: – Или это вы привезли ее с собой из Судана?

– Типун тебе на язык, Йохан, – бросил Хаммаршельд и пошел к лифту.

Через минуту украшенный огромными зеркалами в вычурных бронзовых рамах лифт вознес Хаммаршельда на четвертый этаж. Ставя привыкшие к ходьбе по раскаленному песку суданской пустыни ноги чуть шире, чем того требовал идеально-гладкий дубовый паркет, Харальд зашагал по хорошо знакомому коридору.

Приблизившись к массивной деревянной двери с вытертой медной ручкой, Хаммаршельд на какое-то неуловимое мгновение замер, а затем решительно вошел вовнутрь.

Руководитель Департамента стран Африки Ингмар Альберг, встав из-за громоздкого, как корабль, письменного стола, радушно улыбаясь, шагнул Харальду навстречу:

– Рад видеть тебя живым и здоровым, дружище. – Он обнял Харальда за плечи. Альберг происходил из рода потомственных лесорубов, поэтому сила его объятий была ощутимой. – Руководство министерства оценило твою деятельность в Судане, Харальд. Ты высоко держал шведский флаг. Особенно – в Дарфуре. Продемонстрировал всему миру, как надо заботиться о беженцах, что значит реально помогать им. Спас от гибели, наверное, тысячи людей.

– Я был там не один.

– Но ты был одним из лучших в международной дипломатической и гуманитарной команде. Благодаря этому авторитет Швеции как страны, которую по-настоящему заботят проблемы в самых далеких уголках планеты, вырос еще больше. Об этом мне говорили даже в парламенте.

– Спасибо…

– Мы все, конечно, понимали, как ты устал. Но заменить тебя было некем. Особенно в тот момент, когда в Дарфуре начались вооруженные стычки.

– Я это понял, – вздохнул Харальд и невольно провел рукой по обожженному суданским солнцем лицу.

– Нам и здесь было нелегко, – со значением произнес Ингмар Альберг. – Ты же понимаешь, сколько подводных камней и течений приходится преодолевать, чтобы организовывать реальную гуманитарную помощь Африке. – Он улыбнулся: – Что же касается тебя, то мы решили отправить тебя в тихое, по-настоящему спокойное, а главное, прохладное место, где ты сумеешь, наконец, отдохнуть от палящего суданского солнца. Ты поедешь первым секретарем нашего посольства в Дании. – Альберг улыбнулся: – Это – самая прохладная страна на Балтике. Даже сегодня, например, температура воздуха в Копенгагене – ровно двадцать градусов.

– Двадцать градусов? – Хаммаршельд даже растерялся. – Господи, да это действительно прохладно!

– Ну вот, – просиял довольный Альберг, – я рад, что тебе нравится твое новое назначение. – Он потрепал Харальда по плечу: – Поверь, мы все здесь очень переживали за тебя, когда ты был там, в Судане. Мы гордились тобой – ты проявил себя молодцом. Надеюсь, тебе будет хорошо в Дании. И ты там по-настоящему отдохнешь и придешь в себя. – Он внимательно посмотрел на Харальда: – Когда ты сможешь выехать в Копенгаген?

Харальд неожиданно смутился. Отведя глаза, он еле слышно пробормотал:

– Я готов поехать хоть завтра. Но… мне хотелось бы сначала узнать, поедет ли со мной Астрид.

Ингмар Альберг потер сильный, словно вырубленный из цельного куска гранита подбородок, доставшийся ему в наследство от его предков-викингов:

– Ты имеешь в виду Астрид Валленберг?

Харальд кивнул.

Ингмар Альберг через весь стол перегнулся к нему. При этом на пол слетел последний доклад парламентской комиссии по Кипру, но Альберг не обратил на это внимания:

– Харальд, ты хочешь узнать, поедет ли Астрид с тобой в Копенгаген, но сам говоришь об этом без всякой радости. Ты уверен, что она действительно нужна тебе? – Он не сводил с лица Хаммаршельда пристального взгляда. – И в Копенгагене, и вообще?

Харальд смутился.

– Ингмар, я думал о ней все время, что был в Судане. И теперь, когда я, наконец, в Стокгольме, я просто не могу уехать, не объяснившись с ней.

– Значит, ты все-таки ее любишь? – нахмурился Альберг.

– Выходит, люблю, – с вызовом ответил Харальд.

В просторном кабинете Альберга воцарилась тишина. Пружинисто поднявшись из-за стола, начальник африканского департамента подошел к окну. Его взгляд скользнул по серебрящейся водной глади залива Сальтшен, рассеянно задержался на громадном комплексе зданий Университета, который казался одним огромным гранитным уступом. Прищурившись, Альберг бросил через плечо:

– Насколько я понимаю, ее сейчас нет в Стокгольме.

Харальд опустил голову:

– Она в Швейцарии. Астрид с самого начала не захотела ехать со мной в Судан. А через полгода ей предложили поработать в Представительстве Швеции при Европейском отделении ООН в Женеве. И теперь она там.

– И что же ты собираешься делать?

– Не знаю, – с затаенной болью произнес Харальд Хаммаршельд.

– Послушай, Харальд… – Альберг тяжело посмотрел на него. – А может, тебе лучше было бы все-таки забыть о ней? – Но, наткнувшись на полный страдания взгляд Харальда, он осекся, а потом решительно покачал головой: – Ладно, друзья для того и существуют, чтобы выручать в тяжелых ситуациях. Попробуем сделать так, чтобы Астрид оказалась здесь, в Стокгольме. – Он снял трубку телефона и быстро набрал номер своего коллеги, директора Департамента международных организаций.

– Карл, у тебя в Женеве работает одна сотрудница, Астрид Валленберг. Ты не мог бы вызвать ее сюда на пару-тройку дней? Что значит сложно? Ах ты, бюрократ чертов! Придумай что-нибудь, это очень важно. Ничего не приходит в голову? А как насчет того, чтобы, например, отправить ее сопровождать дипломатическую почту? Кто-то ведь должен возить ее, в конце концов? Так пусть на этот раз это будет она. – Альберг послушал своего собеседника еще несколько мгновений, а потом раздраженно бросил: – Карл, ей-Богу, я бы не стал беспокоить тебя, если бы это действительно не было важно. Ты считаешь, что это невозможно? Ну хорошо, когда-нибудь я точно так же отвечу на твою просьбу…

Он швырнул трубку на рычаг и всем корпусом повернулся к Харальду: