Ольга Обухова - Дыхание любви в Дании

– Привет, – неожиданно услышал он над самым ухом.

Харальд Хаммаршельд торопливо вскочил на ноги. Погруженный в свои мысли и переживания, он даже не заметил, как она вошла в ресторан.

– Потрясающе! – только и вымолвил он, окинув ее восхищенным взглядом.

Астрид выглядела ослепительно в вечернем, льнущем к телу платье от Джона Гальяно – темно-синим, с глубоким вырезом и золотыми пуговицами . Высокий разрез открывал левую ногу едва ли не до бедра. На ней были синие изящные босоножки на высоком каблуке.

Судя по улыбающимся глазам Астрид, было видно, что комплимент ей понравился.

– Извини, что я чуть не помешал тебе там, в аэропорту…

Девушка отмахнулась:

– Не стоит вспоминать! Ты тоже не сердись на меня, Харальд: ты же знаешь, как все волнуются, когда приходится доставлять дипломатическую почту. Все-таки за ней может охотиться кто угодно, а мы, дипломаты – вовсе не профессиональные охранники. – Она чуть сжала его руку: – Извини!

Харальд почувствовал, как лед, который словно сковывал его изнутри, начал оттаивать. Астрид казалась сейчас такой близкой, такой желанной…

Но вот она опустилась на стул напротив него, и он с видимой неохотой повернулся к карте.

– Что ты предпочитаешь – рыбу или мясо?

– Рыбу, – улыбнулась девушка. – Честно говоря, я наелась мяса в Женеве. Несмотря на то, что город расположен на озере, там все почему-то предпочитают мясо.

– Тогда – выбирай. – Харальд Хаммаршельд протянул ей карту. – А я доверюсь твоему выбору.

Астрид, недолго думая, выбрала черного тунца с устричным соусом, черным рисом и белым трюфелем.

– А вот выбрать вино, – она улыбнулась, – я хотела бы предложить тебе. Все-таки вы, мужчины, лучше разбираетесь в этом.

Харальд пробежал глазами карту вин.

– Мне кажется, что к рыбе идеально подошло бы светлое бордо.

– Ты уверен? – лукаво посмотрела на него Астрид.

Харальд вздохнул:

– Знаешь, при каких обстоятельствах мне довелось попробовать это вино? Его выставил на свой день рождения один парень из французской организации "Врачи без границ", работавший вместе со мной в Дарфуре. Жара стояла – градусов сорок, а из еды он смог раздобыть только рыбу, выловленную где-то неподалеку в верховьях Нила. "Неподалеку" означало то, что примерно сто километров ее везли на грузовике по пустыне. Так вот, – со значением посмотрел на Астрид Харальд, – с этим вином даже эта рыба показалась нам вкусной.

Астрид отвернулась.

– Злишься, что меня не было рядом с тобой в Судане? – тихо произнесла она. – Но ведь я с самого начала сказала тебе, что ни за что, ни при каких обстоятельствах туда не поеду!

– Нет, я не злюсь, Астрид. Хотя, признаюсь, в самом начале мне было очень тяжело. – Он крепко сжал ее руку: – Но зато сейчас ты можешь поехать вместе со мной совсем в другое место – в Копенгаген! Ну как? – Глаза Харальда сияли, он с надеждой смотрел на девушку.

– Ваш заказ, – не вовремя прервал их официант.

Пока он ловко расставлял на столике тарелки с едой, и Харальд, и Астрид молчали. Когда же официант ушел, Астрид принялась за еду. Ловко орудуя вилкой и ножом, она, не глядя на Харальда, пробормотала:

– Значит, тебя все-таки направляют на работу в Данию… Поздравляю!

– Это все в награду за мои африканские труды. – Он пристально посмотрел на нее. – Но ты не ответила на мой вопрос. Ты хотела бы поехать со мной в Копенгаген? – Харальд Хаммаршельд улыбнулся: – Копенгаген – это не Хартум и не Дарфур.

Астрид отложила вилку, аккуратно вытерла губы краем салфетки.

– Харальд, ты же прекрасно понимаешь: дело не только в географии.

Хаммаршельд почувствовал, как в его груди нарастает неприятное жжение.

– Не только в географии? – словно робот, повторил он. – А в чем же еще?

Астрид пристально посмотрела на Харальда своими красивыми синими, как яркое небо, глазами:

– Ты считаешь, мы действительно подходим друг другу, Харальд?

– Я люблю тебя, Астрид, – вырвалось у него прежде, чем он успел подумать. – Все время, что я был в Судане, я думал о тебе, о том, как хорошо нам было вдвоем…

– Это было очень давно, – нахмурившись, перебила она.

– Давно? Для меня – совсем недавно.

– Вопрос не в месяцах и годах, Харальд, – бросила она, нервно теребя скатерть. – Дело в том, что все это осталось в прошлом. По крайней мере – для меня.

– Но не для меня, – прошептал он.

– Тем хуже для тебя. – Ее лицо помрачнело. – Почему ты не желаешь смириться с реальностью, Харальд? И принять ее такой, какая она есть?

– Потому что я не могу забыть, как целовал тебя на лужайке перед Университетом. И когда мы ехали на пароходе по заливу. И когда отдыхали в Лапландии и фотографировали стада оленей и лосей. – Он до боли сжал кулаки, – Такое не забывается, Астрид. – Он нежно коснулся ее руки: – Я хочу, чтобы ты стала моей женой – и мы вместе поехали в Копенгаген.

– Женой? – эхом откликнулась она. Казалось, она была потрясена.

– Я не успел сделать тебе предложение перед тем, как улетел в Судан. К тому же ты была… не в настроении. А сейчас я говорю тебе: я люблю тебя, Астрид. И хочу, чтобы ты стала моей женой.

Астрид Валленберг опустила глаза.

– Боюсь, что это – невозможно, Харальд. Ты только мучаешь и меня, и себя.

– Я… мучаю тебя?!

– Поезжай в Копенгаген, Харальд, – взмолилась Астрид. – Найди там себе другую. И будь счастлив. Я искренне желаю тебе счастья с другой.

– Я не смогу быть счастливым ни с кем, кроме тебя, – глухо произнес Харальд Хаммаршельд.

– Наша любовь в прошлом, Харальд, – почти простонала девушка. – Почему ты не хочешь понять? – Она с вызовом посмотрела на него. – Сколько все это продолжалось, Харальд? Всего три месяца. А потом ты уехал…

– Но я думал о тебе! Я звонил тебе!

– И ты ничего не почувствовал?

У Харальда внезапно перехватило дыхание.

– Что я должен был почувствовать? – медленно произнес он.

– Ну… что… я… что у меня… У меня появился другой мужчина, Харальд, – глухо проговорила Астрид, явно избегая смотреть ему в глаза.

Харальд Хаммаршельд побледнел.

– Ты впервые говоришь мне об этом, – тихо произнес он.

Она вдруг стукнула кулачком по столу:

– Пойми: то, что когда-то было между нами, осталось в прошлом. А сейчас я живу другой жизнью – и хочу жить только ею!

– Но почему?

– Потому что мы не подходим друг другу, Харальд. И никогда не подходили, – отрезала девушка. – Я это поняла сразу – как только ты умчался в свой Судан.

По лицу Хаммаршельда промелькнула странная усмешка:

– Значит, во всем виноват Судан?

– Судан – это как увеличительное стекло. В нем отразился твой идеализм, твое безрассудство, твое желание рисковать. Ты ведь такой, не правда ли, Харальд? Вот почему ты поехал в Судан и так долго оставался там. Тебе нравилось быть там!