Изабель Стерлинг - Эти ведьмы не горят

Заставляю себя сделать глубокий вдох и меняю тактику.

– В «Котле» я работаю с шестнадцати лет, – начинаю я, но делаю паузу, потому что мимо идет женщина с двумя малышами. – Как накладывают сглаз, знаю не понаслышке. Сглазив человека, своего не добьешься.

– Кое-кто заслуживает наказания. – Глаза Эвана блестят на ярком солнце, от обиды голос становится хриплым. – Кое-кто заслуживает, чтобы ему разрушили жизнь. Почему бы мне этим не заняться?

Вопрос Эвана застает меня врасплох. Сразу в голову приходит лишь одно: «Потому что так нельзя», – но, по-моему, подобный ответ звучит уж очень просто. Я подыскиваю викканское объяснение, надеясь, что многочисленные приходы Эвана в «Котел» означают: на эту магию парню не наплевать.

– По Закону троекратного возвращения отрицательная энергия наговора, который ты наложил, ударит по тебе с тройной силой. Готов рискнуть?

– Я хочу, чтобы он получил по заслугам. – Эван сжимает кулаки, руки дрожат, но кто такой «он», Вэлк не пояснят. – И плевать, что со мной станет.

– Эван…

– Твоя начальница знает, что ты здесь?

– Ну…

– Ясно. – Эван подходит вплотную – теперь, чтобы встретить его взгляд, надо вытягивать шею. – Не суйся в мои дела, Ханна, не то перестану наведываться в «Котел». Перестану и подробно объясню твоей начальнице, почему она потеряла меня как покупателя.

Угроза попадает в цель. Я вечно жалуюсь на туристов, но благодаря «Котлу» могу позволить себе развалюху-машину и страховку. Благодаря «Котлу» я покупаю принадлежности для рисования, по вечерам хожу с Джеммой в кафешки и даже с грехом пополам откладываю на колледж.

– Ты так не сделаешь.

– Я и не хочу. У твоей начальницы лучшие товары в городе. – Эван пододвигается еще ближе, взгляд парня становится жестким. – Но я не позволю тебе меня кошмарить при каждом посещении «Котла». Не лезь в мои дела!

Так и подмывает послать Вэлка подальше, но перспектива потерять работу и единственный источник дохода, пусть даже скромного, вынуждает прикусить язык.

– Поняла?

– Да. – Скрещиваю руки на груди и отвечаю на ледяной взгляд Эвана таким же. – Но не говори, что я тебя не предупреждала.

– По барабану мне твои предупреждения. – Эван корчит из себя крутыша, но голос мальчишки дрожит. Может, он и горит желанием нарушить один из постулатов викканства – не вредить никому, – но в курсе, что играет с огнем.

Прислонившись к грубой стене Музея ведьм, наблюдаю, как Эван заходит внутрь. Может, спросить Лорен, зачем она держит на виду принадлежности для сглаза и других отрицательных наговоров, хотя я заранее знаю, что она ответит. Что-нибудь о равновесии и необходимости иметь право на ошибку в поиске пути истинного. Чушь полная. Леди Ариана такой либерализм никогда не позволила бы.

Кланы права на ошибку не имеют.

Теплый ветерок раздувает волосы и треплет низкие кусты у здания музея. Я опускаю глаза.

Не может быть! Резко отступаю от стены. Сердце бешено бьется, адреналин готовит тело к бегу.

Леди Ариана сказала, что никакой угрозы нет. И Кровавых Ведьм в Салеме нет.

Она просчиталась.

На торце Музея ведьм, под кустарником, сверкают руны.

Написанные кровью.

В мгновение ока переношусь в крошечную квартирку, сверху донизу исписанную кровавыми рунами. Девушка с синими волосами отчаянно трет стены – торопится уничтожить руны, пока магия не подействовала.

Вижу себя в Центральном парке, где Кровавая Ведьма находит меня. Когда ее пальцы смыкаются вокруг моего горла…

Смех прерывает воспоминания, возвращая меня в чувство. По тротуару ковыляет малыш и визжит от восторга: за ним «гонятся» два его отца. Когда трио проходит мимо Музея ведьм, мужчина подхватывает кудрявого мальчугана одной рукой, а другую протягивает своему партнеру. Семья переходит через дорогу в сторону автокафе: там можно пообедать.

Я улыбаюсь и нахожу в себе мужество взглянуть на руны. При таком скоплении народа со мной ничего не случится. Вот руна «йера» – две переплетенные заглавные латинские буквы L под наклоном в сорок пять градусов и руна «перт», похожая на песочные часы без верхушки, лежащие на боку. Другие руны я не узнаю, но вспоминаю, что «йера» связана со временем и переменами, а «перт» – с тайнами, как правило магическими.

«Что затеяла Кровавая Ведьма?» – вопрос приходит на ум, и я понимаю, что права. Регуляры здесь ни при чем. Может, я мало знаю о крови, но в краске-то разбираюсь.

В этих рунах чувствуется уверенность: их наносил кто-то опытный в магии. Писал бы регуляр – линии вышли бы неидеальными: где рука дрогнула, где пришлось сверяться с образцом. Нет, они – точная копия нью-йоркских, вплоть до отпечатков двух пальцев на каждом мазке на каменной стене. Регуляру такое не по зубам: скрупулезности не хватит.

Неужели я ошиблась насчет Эвана? Вэлк явно что-то замышляет, но, может, енота убил не он. Вдруг ведьма, написавшая эти руны, была в лесу?

Дрожащими руками я достаю сотовый. Как такое провернуть и остаться непойманной? Тут ведь не тихий проулок. Даже сейчас люди косо посматривают на меня: я же перелезла через кусты и фотографирую здание. Сомневаюсь, что и леди Ариане удалось бы незаметно проверить стену на магию. Как же Кровавая Ведьма?..

Неважно. Мне нужно доказательство, чтобы леди Ариана поверила и разобралась с незваной гостьей. Верховная жрица защитит нас.

Делаю снимок рун на сотовый. Родители, конечно, скажут, что они означают.

На случай, если фотографии не докажут, что здесь действовал не регуляр с доступом к «Гуглу», достаю из другого кармана квитанцию, до мягкости измочаленную парой стирок. Съежившись от страха, провожу тонкой бумажкой по письменам. Контакта с кожей старательно избегаю: мне доподлинно известно, что бывает, когда Кровавая Ведьма пускает кровь Стихийнице.

Выяснять, что случится, если я коснусь крови той самой ведьмы, желания нет.

Остро чувствуя, что в заднем кармане лежит окровавленная квитанция, я возвращаюсь в магазин. Касса гудит и, перехватив затравленный взгляд Кэла, спешу ему на помощь: сканирую парные ожерелья с аметистами, которые покупают двое туристов.

Доехать домой после смены неожиданно становится проблемой. Я упорно представляю, как окровавленный квиток прижимается к моему телу: от таких фантазий жутко сосет под ложечкой. Добравшись до подъездной аллеи, с рекордной скоростью выскакиваю из машины.

Родителей дома нет. Ну конечно! Раз в жизни захотелось, чтобы с работы они приехали раньше меня, а их нет. Бегом поднявшись по лестнице, расстилаю на письменном столе чистую салфетку и выкладываю на нее квитанцию. Вид у нее почти безобидный: обычная бумажка, но кровавые руны отпечатались у меня в памяти. Может, придется сжечь штаны.