Бертрис Смолл - Любовь воительницы

Город был построен мудрым царем для торговцев, и тысячу лет спустя в нем по-прежнему властвовали коммерческие интересы. Над основными торговыми и деловыми улицами были устроены навесы, так что даже в летнюю полуденную жару люди вели свои дела в относительном комфорте. Хотя Пальмира не подвергалась серьезным нападениям, горожане все же возвели вокруг города стену длиной семь миль – на всякий случай.

Таким было царство, где Зенобии скоро предстояло властвовать как жене принца. И теперь Забаай бен-Селим впервые по-настоящему подумал о том, какую серьезную ответственность возлагал на плечи своей единственной дочери.

Удобно расположившись в личной библиотеке Одената, Забаай держал в руке резной алебастровый кубок, наполненный лучшим киринийским вином. А за его спиной стоял глухонемой чернокожий раб, помахивавший большим веером, сплетенным из пальмовых листьев. Приехав сегодня в город, Забаай вдруг посмотрел на него совсем другими глазами – будто увидел впервые в жизни. Забаай родился в Пальмире, и этот город всегда был частью его жизни, но сегодня он взглянул на него по-настоящему, и то, что увидел, заставило его задуматься. Великолепная архитектура города, а также его восхитительные парки, зеленеющие благодаря подземным источникам оазиса, – все это внезапно поразило Забаая. Этот чудесный город изумлял, ошеломлял и даже отчасти подавлял своим великолепием.

Он знал, что Зенобия не удовлетворится ролью украшения и племенной кобылы. «Но какую же роль, – думал Забаай, – предстоит ей играть в управлении этим городом?» Так уж повелось, что пальмирские принцессы всегда славились своей красотой, но не более того. Однако его дочь совсем другая… Забаай со вздохом покачал головой. Ох, неужели честолюбивые устремления по отношению к любимому ребенку лишили его здравомыслия?

– Забаай, кузен мой!.. – В комнату стремительно вошел Оденат в развевающихся белых одеждах. – Прости, что заставил тебя ждать.

– Мне было очень удобно в столь приятной обстановке, господин мой принц, – вежливо ответил гость.

– Я пригласил тебя сюда, чтобы мы могли обсудить условия нашего с Зенобией брака, прежде чем позову писца. Какое приданое ты за ней даешь?

– Я дам за ней тысячу породистых коз: пять сотен белых и пять сотен черных. И еще – двести пятьдесят боевых верблюдов и сотню арабских лошадей. И это не считая драгоценностей, одежды, всевозможной домашней утвари и документов на дом ее матери.

Принц был поражен великолепием приданого. Он и не подозревал, что оно окажется таким огромным. А впрочем… Отец Зенобии вполне мог себе это позволить, ведь стада его неисчислимы.

Вскоре писец принца уже составлял соглашение о приданом – его перо так и летало по пергаменту, записывая один пункт за другим. По законам бедави передача имущества от отца невесты к ее мужу уже делала Одената законным господином Зенобии, но в жилах принца, как и в жилах его невесты, текла также и эллинская кровь, и потому было решено, что официально они поженятся в атриуме дома Забаая, а точная дата будет зависеть от знамений, на которые сегодня же вечером обратят внимание жрецы храма.

Послали за Аль-Зеной, и она вместе с греческим секретарем принца засвидетельствовала подписание документа о помолвке и официальный вопрос, заданный Оденатом своему будущему тестю.

– Ты обещаешь отдать мне в жены свою дочь? – спросил принц.

– Обещаю, – ответил Забаай. – Да даруют нам боги свое благословение.

– Да даруют нам боги свое благословение, – отозвался Оденат.

– Итак… – Аль-Зена нахмурилась. – Ты и впрямь это делаешь?

– Матушка, ты не одобряешь мой выбор?

Аль-Зена вздохнула и повернулась к гостю.

– Не обижайся, Забаай бен-Селим. Я считаю твою дочь очень милым ребенком, но не вижу необходимости в женитьбе моего сына. У него уже есть дети.

– Пальмирой никогда не правили бастарды! – последовал резкий ответ. – Ведь ты наверняка должна знать этот закон.

Оденат спрятал усмешку, а его мать в замешательстве ответила:

– Ты всегда был… чересчур прямолинеен, Забаай бен-Селим. Остается только надеяться, что дочь не пошла в тебя.

– Зенобия – это Зенобия. Она сделает честь этому городу.

– Вот уж действительно! – Аль-Зена презрительно фыркнула и, резко развернувшись, вышла из библиотеки.

Забаай бен-Селим любезно улыбнулся принцу и проговорил:

– Ты ведь пожелаешь увидеться с Зенобией до того, как мы с ней уедем.

Это был не вопрос, а утверждение, и принц в растерянности переспросил:

– Уедете?

– Теперь, когда ваше обручение состоялось официально, мой господин, Зенобия должна вернуться домой. В сложившихся обстоятельствах она больше не может оставаться во дворце. Она прибудет сюда в день свадьбы, а до тех пор вы с ней видеться не должны.

– Но я думал, мы с ней проведем это время, чтобы поближе познакомиться друг с другом…

– Увы, обычаи требуют проявлять сдержанность, – решительно заявил Забаай.

– Чьи обычаи? – воскликнул Оденат.

– Старинные обычаи бедави, мой господин, – ответил гость с невозмутимым видом. – После свадьбы у вас с моей дочерью будет очень много времени, чтобы получше узнать друга друга.

– Я прикажу жрецам из храма Юпитера пожертвовать ягненка сегодня же вечером, чтобы определиться с датой, – сказал принц. – Но сначала схожу к Зенобии и попрощаюсь с ней.

– Я подожду твоего возвращения, мой господин. – Откинувшись на спинку кресла, Забаай протянул свой кубок рабу, чтобы тот его наполнил, и с усмешкой посмотрел вслед молодому кузену, поспешно выходившему из комнаты.

«До чего же ему не терпится!» – мысленно воскликнул вождь бедави. Что ж, краткая разлука только раззадорит его. И пусть Аль-Зена придирается и жалуется, он, Забаай, мог поспорить: мысли о Зенобии прекрасно подстегнут Одената и заставят с нетерпением ждать свадьбы.

Принц не сразу пошел в покои, где разместилась Зенобия. Сначала заглянул в сокровищницу – в хранилище для драгоценностей – и выбрал кольцо, которое собирался подарить в честь помолвки своей будущей жене. Долго выбирать не пришлось – он заприметил это кольцо несколько месяцев назад, когда казначей обнаружил его в полусгнившей кожаной сумке на самой задней полке. Казначей пришел в страшное возбуждение и заявил, что это то самое кольцо, которое царица Савская послала царю Соломону в знак своей любви, и что оно внесено в самые древние списки знаменитых сокровищ.

Взяв кольцо, принц поспешил к Зенобии. В прихожей ее покоев его встретила Баб. Служанка внимательно осмотрела принца с ног до головы, одобрительно кивнула и сообщила:

– Она только что вышла из купальни. Если ты, мой принц, подождешь минутку, моя госпожа будет готова принять тебя.