Уитни Джи - Мой капитан

– Врач был щедр.

– Немного слишком. – Она вытащила из кармана визитку и сунула мне. – Я не могу отрицать, что ваша карьера до сего момента выглядит абсолютно исключительной, но… Ладно, я буду с вами совершенно искренна. У вас самые странные результаты, которые мне приходилось видеть.

– Благодарю за честь, – взглянул я на часы. – Предпочитаю получать награды по имейлу.

– Мне кажется, вы не отдаете себе отчета в серьезности ситуации, – сказала она. – Согласно реальным результатам теста – не тем, которые вы каким-то образом подменили, – вы значительно ниже среднего уровня по трем из четырех эмоциональных показателей. Вы социально замкнуты, но каким-то образом умудряетесь функционировать в своем социальном окружении. – Она свела ладони вместе. – Я, конечно, не тестировала вас лично, но полагаю, вы используете свою работу для ухода от того, что приносит вас страдание. И не только это. Тесты вашего сна показывают высокий уровень…

Я отключился от того, что она продолжала говорить, улавливая лишь отдельные слова типа «психотерапия» и «порог», и мое внимание к ее речи продолжало ослабевать с каждым произнесенным ею словом.

Наклонившись, я стал листать папки на краю стола, переворачивая страницы. Приподняв коробки с папками и тетрадями, я не нашел под ними ничего интересного и опустил их обратно.

Продолжая игнорировать ее речь, я встал и подошел к стене с плакатами про политику компании, остановился перед тем, который гласил: «100 % НЕТ давлению на работников» и подцепил его за край. Медленно потянув, я заглянул за него, обнаружив там только штукатурку.

Ничего…

Я отпустил плакат и поднял другой, потом еще один. Я проверял стену под четвертым плакатом, когда услышал стук ее каблуков.

– Мистер Вестон? – прервав наконец свое пустословие, она подождала, чтобы я обернулся. – Какого черта вы тут делаете?

– Я пытался искать смысл нашей беседы, поскольку он очевидным образом не мог выйти из вашего рта в обозримом будущем.

У нее отвисла челюсть.

– Он пытается выйти прямо сейчас? – спросил я. – И сколько еще я должен простоять тут в ожидании?

Она отступила на шаг и прищурилась.

– Поскольку у вас в личном деле есть БДК, я не могу вынудить вас к обязательной терапии, которую мы предлагаем пилотам в рамках программы охраны здоровья. Но основываясь на результатах ваших тестов, полагаю, что вам очень бы помогли встречи с профессионалом как минимум три раза в месяц. Черт, лучше пять или десять, если вы можете себе такое позволить.

– Видите, как это пошло вам на пользу? – направился я к двери. – Всего десять минут назад вы еще не могли сформулировать эту фигню.

– Я выясню, как вы прошли этот тест, Вестон, – пошла она за мной. – Я наотрез отказываюсь глотать эти результаты в таком виде и обещаю, что когда я найду, как именно вы умудрились убедить нашего лучшего врача дать вам разрешение…

– Как насчет того, чтобы просто спросить у меня то, что вам хочется? – перебил я ее, поворачивая дверную ручку. – Спросите меня.

– Ладно. – Помедлив, она скрестила руки на груди. – Вы соблазнили нашего ведущего врача, обменяв сексуальные утехи на хорошие результаты тестов?

– Прежде всего, – сказал я, открывая дверь, – я никогда никого не соблазнял. Никогда. Во-вторых, если под «сексуальными утехами» вы подразумеваете трахал ли я ее на подоконнике ее офиса до потери дыхания или говорил ли ей встать на колени, чтобы она могла отсосать у меня и проглотить, то тогда да. Но вовсе не в обмен на хорошие результаты. Она уже пообещала мне все это после того, как я продемонстрировал ей оральный секс.

Ее лицо приобрело серый оттенок.

– Я… я вам не верю. Никто из сотрудников компании, не говоря уж о таком высокопоставленном, не пошел бы на подобное…

– Если вы тоже хотите протестировать меня таким образом, – сказал я, достав визитку доктора Кокс из кармана и засунув в ее нагрудный карман, – дайте мне знать. Однако вопреки тому, что вы тут так твердо заявили секунду назад, вам придется проглотить все результаты…

Заканчивается посадка на рейс 1487 на Сан-Франциско.

Пассажира Элис Трибью просят срочно вернуться к гейту А13 за своим паспортом.

Рейс 1781 компании American Airlines вылетает в Торонто из гейта 7.

Привычные звуки международного аэропорта Джона Кеннеди приветствовали меня, стоило мне спуститься по трапу неделю спустя. Несмотря на два шестнадцатичасовых перелета и на то, что я толком не спал со времени интервью в Далласе, я не испытывал ни малейшего намека на усталость.

Волоча за собой чемодан, я прошел через терминал под самую пошлую в истории авиации песню, доносившуюся из динамиков. «Полетай со мной» Фрэнка Синатры в сопровождении оркестра вызывала даже у самых лишенных слуха пассажиров желание подпевать, направляясь по своим гейтам.

Пилоты разных авиакомпаний в безупречно выглаженных формах привычно кивали мне, встречаясь со мной в зале. Стюардессы, идущие рядом с ними, краснели и улыбались, подмигивая и приветствуя меня жестами, но я не обращал на них внимания.

Я мог думать только о том, что сегодняшний день официально знаменовал наихудший момент в моей карьере. Новое начало всей той фигни, от которой я надеялся было избавиться.

Когда я в шестнадцать лет начал летать на планерах, все, что относилось к авиации, было искусством. Все, от каждой гайки, каждого инженерного решения в самолете, до собственно полетов, таило в себе интригу, создавая совершенный баланс между ремеслом и вдохновением.

Проектировались новые самолеты, планировались новые маршруты, новаторы вызывали немыслимый восторг, и каждое действие авиакомпании получало должную оценку в прессе. Зеваки замирали в восторге, глядя снизу на новые самолеты, пассажиры вели себя так, будто им не все равно, стюардессы были больше, чем просто раздатчицы печенья и официантки на высоте десяти километров. А среди пилотов практиковалось искусство беззаботного перелета из города в город, перемещения из отеля в отель и новой женщины в постели каждый вечер.

Но где-то среди новых правил, жадности владельцев компаний и даже развития технологий все это изменилось. Теперь пилот стал не больше, чем водитель автобуса, развозящий по небу неблагодарные пассажирские задницы. И того совершенного баланса ремесла и вдохновения больше не существует; о нем даже никто и не вспоминает.

– Простите, капитан. – Передо мной внезапно возник человек в футболке с надписью I love NY . Он чуть ли не в лицо мне тыкал своим телефоном. – Не могли бы вы нас сфотографировать? Мы пытались сами, но у меня голова никак не помещается в кадр. – Рассмеявшись, он указал на свою семью, двух мальчиков и женщину в желтом платье. Они смеялись, позируя перед плакатом «Добро пожаловать в Нью-Йорк».