Анна Гарден - Весна Эмили

Грейсон был ошеломлён ночным визитом, но, пригласив нежданного гостя войти, дал ему высказаться.

«Я хочу подарить вам что-то, – протянул незнакомец папку. – Это документы на землю где-то в ваших краях. Возможно, они ничего не стоят. Говорят, там пусто, лишь леса. Они достались ещё моему отцу, случайно. Мне туда точно не добраться, да я и не из этих мест, и путь мой долог, вряд ли я сюда вернусь. Это всё, что у меня есть, возьмите, мне будет так спокойнее. Может, они когда-нибудь вам пригодятся».

Не желая обидеть, Грейсон принял подарок и после больше никогда не видел странника.

Закрыв дверь за гостем, он взглянул на документы, переписанные на его имя. Карта указывала на маленький кусочек земли где-то очень далеко, окружённый лесами, где поблизости располагалась лишь маленькая деревушка. Он ухмыльнулся, будучи уверенным, что они ему действительно никогда не понадобятся, и небрежно закинул папку в дорогой сервант».

– Ну почему вы меня не позвали! – негодовала появившаяся в двери Эмили. – Я пропустила уже пол-истории!

– Ты слышала её как минимум пять раз, – рассмеялся Чарльз.

– Ну и что! Папа, ты же знаешь, как я люблю, когда ты рассказываешь истории, – продолжала Эмили, усевшись к отцу на колени и крепко его обняв.

– Ну вот видишь, как хорошо, что ты успела на вторую часть. Иди попроси Дорис приготовить нам чаю и возвращайся, – ласково сказал Чарльз младшей дочери. И Эмили помчалась из комнаты с криком:

– Дориииис!

– Иногда мне кажется, что она не умеет ходить, а только бегать, – ласково улыбнулась Клэр, глядя вслед сестре.

Дорис и Эмили принесли чай с конфетами, и всё внимание снова было направлено на Чарльза, который продолжал историю о младшем брате своего деда:

– Шло время. Расклад жизни Грейсона не менялся, хотя ему уже было около сорока пяти. Надо сказать, мы с ним были довольно близки. Не знаю почему, но именно мне он уделял особое внимание из всей детворы в доме. Жил он один и временами просил отца оставить меня у себя на пару дней. Грейсон очень любил лошадей, мы много времени проводили в конюшнях. Когда я подрос, он брал меня на охоту. Я многому у него научился. И хоть для всех в семье он был повесой, к которому не относились серьёзно, для меня он был любимый дедушка, которого я всё же называл дядей, так как он был ещё весьма молод.

Помню, мне исполнялось двенадцать. И как принято, был устроен небольшой домашний приём. Это был прекрасный день, я с нетерпением ждал гостей и их подарков. Но особенно я ждал дядю Грейсона. Его присутствие всегда добавляло особенное настроение. Я бы даже сказал, ни один праздничный вечер не удавался без него, было просто скучно. И вот все уже собрались, но его всё не было. Я ждал. Вечер подходил к концу, и некоторые из гостей уже стояли у входа и прощались, когда появился он. Я, бывало, видел его иногда пьяным, но тут он еле стоял на ногах. Дед и отец поспешно отвели его в кабинет, а я тихонько встал рядом. За дверью раздавались крики, но понять что-то было сложно. Мама вскоре отвела меня к гостям. Я не мог думать ни о чём, кроме того, что же сейчас происходит в кабинете. Я нервничал, часы тикали. Через два часа Грейсон вылетел из кабинета разъярённый, трезвый, за ним громыхнула тяжёлая дверь. Я провожал его взглядом, но он даже не посмотрел на меня. Вечер был испорчен. Обида затаилась в моём сердце на долгие годы. Я не мог простить ему ни того, что он испортил мой день, который должен был быть особенным, ни того, что я больше его не видел. Он испарился из моей жизни не попрощавшись, став навсегда предателем нашей дружбы. Я не могу сказать, что перестал его любить, но эта любовь смешалась с ненавистью. Я решил вычеркнуть его из своей жизни, памяти, поэтому никогда и не спрашивал никого о том, что же произошло в тот вечер и куда он пропал. Да и в семье о нём не говорили, будто это было табу, словно его никогда и не существовало.

До того момента, как от него через пятнадцать лет пришло завещание, и кто бы мог подумать, что завещание это на моё имя!

Мы сели с отцом за стол, и он поведал мне историю дедушки Грейсона до момента его исчезновения, то, кем он был тогда глазами взрослых. Дело в том, что однажды удача покинула его, и он всё чаще просил поддержки у родных, его долги росли, и как семья ни пыталась вернуть его в лоно, занять его семейным бизнесом, им это не удавалось. Год за годом большие средства шли на развлечения Грейсона, до того самого вечера. Он пришёл в очередной раз просить материальной поддержки, но речь шла уже не о какой-то сумме денег, он проиграл свой роскошный дом. Это была последняя капля. Его отец, мой прадед, принял решение больше не помогать сыну. Он лишил его всего, отправив на произвол судьбы, он вычеркнул его имя из семейного наследия и запретил кому-либо произносить его имя. И чтобы никто не посмел нарушить это правило, запугал всех наследством. Так не стало Грейсона Бонтона.

Конверт, который мы получили, содержал не только завещание, но и письмо, адресованное всей семье и мне, в частности.

Эмили вскочила с дивана:

– Подожди, пап, я принесу, – и уже через минуту она стояла в комнате с пожелтевшим от времени конвертом.

– Спасибо, дорогая, – промолвил Чарльз, разворачивая письмо. – Итак, оно гласит:

«Мои дорогие Бонтоны, вы стёрли меня из своей жизни, и я не виню вас за это. После последней нашей встречи многое изменилось и в моей жизни, и в моём сознании. Во-первых, я прошу прощения за все причинённые неудобства и тот урон, который я нанёс нашей семье. Мне жаль, что этих слов не услышит отец, которого уже нет в живых, но скоро мы с ним встретимся, я болен и неизбежно ожидаю своей кончины. Мне не хотелось уходить не попрощавшись, возможно, вам будет интересно узнать о моих исканиях в последние годы. Я не буду скрывать, те дальние печальные события меня отрезвили. Я не знал, что будет дальше, я не знал, куда идти. Так много мнимых друзей от меня сразу отвернулось. Мне нужно было освобождать дом. В надежде найти хоть что-то полезное я кинулся к серванту с бумагами. Но всё был лишь ненужный мусор. И тут на меня упала давно забытая папка. Однажды я нечаянно стал владельцем далёких земель. Так получалось, что это всё, что у меня было, и я решил воспользоваться проведением судьбы и отправиться на их поиски. За несколько дней мне удалось распродать кое-что из мебели и картин и выручить неплохую сумму. Нашёлся один человек в городе, который проникся моей ситуацией и помог мне, это мой единственный друг по сей день, старик Генри Картер, которого вы хорошо знаете. Итак, я отправился в далёкий путь с парой лошадей и небольшим багажом. Я остановился в ближайшей от земель деревне, семья Харрисов радушно приняла меня и стала мне не только добрыми друзьями, но и учителями.